Дуглас Коупленд - Рабы «Майкрософта»
«Тонга Рум» полон богатых дантистов из Дюссельдорфа, наблюдающих за импровизированным плотом «Острова Джиллиган» из Тики, плавающим в старом бассейне, в то время как над ним раздается фальшивый гром и шум дождя, а живой ансамбль играет диско-попурри. Мы заказали напитки со смешными зонтиками и кусочками фруктов; у стаканов такие высокие центры гравитации, что всякий раз, когда кто-то вставал потанцевать («Ойе Комо Ва!»), все стаканы падали — официантка просто хотела убить нас. Нам пришлось три раза сменить столики из-за накопления фруктовой мякоти, а охристые скатерти выглядели, как болота блевотины.
Отмечу два момента. Дасти сказала:
— Я работала официанткой, оканчивая школу. Парни любили меня. Я приносила им еду и пиво — а потом бросала их. Свиньи.
Карла и Сьюзан, к моему ужасу, сказали на это «Аминь!». Обе они вставили эти зонтики от коктейлей себе в волосы.
Майкл заметил, что в «Тонга Рум» используют лед такой формы, которую нельзя назвать ни кубической, ни осколочной:
— Кто-то срочно должен уведомить «Сэвен-Илевеп». Это же рыночная ниша!
Дасти преподала Сьюзан урок по архитектуре свиданий:
— У женщин-технарей все карты на руках, и они об этом знают. Мужчины-технари численно превосходят женщин-технарей в отношении примерно три к одному, поэтому девушки могут выбирать и бросать партнеров, когда захотят. И нужно признать, что для парня встречаться с техноцыпочкой — это круто.
Внутренне я согласился с этим. Все техноцыпочки кажутся настолько более мудрыми и зрелыми (Фактор Привлекательности Карлы), чем парни, что последние, я полагаю, должно быть, получают от них подпитку. Я подслушал, как Карла и Сьюзан критиковали технопарней с занудской вечеринки в прошлом месяце, и почувствовал себя немного неуверенно. В «Майкрософте» все зануды выглядели именно так, как им полагается: ботаники, неудачники, круглосуточно играющие в «Темницу и дракона». Здесь же, в Долине, эти парни-технари выглядят приятно, они могут перейти в «нормальный» мир, даже не раскрывая своего математического прошлого. Каждый раз, когда Сьюзан и Карла начинали расхваливать какого-то симпатичного парня, я начинал говорить:
— Наверное, он занимается маркетингом. — Мне от этого становилось легче.
Сьюзан, однако, хотела знать, почему у нее такие трудности с личной жизнью. Дасти сказала:
— Я думаю, твоя проблема в том, что ты считаешь психами всех, кроме себя. Но действительно, все психи — включая тебя, и как только ты это поймешь, Мир Свиданий станет твоим.
Я ожидал, что Сьюзан отреагирует баллистически, а она, наоборот, согласилась.
Вторник
У отца сегодня выходной — поиски работы. Повсюду на Земле, кроме этой Долины, у него не было бы никаких шансов, а здесь он, возможно, и найдет что-нибудь.
Баг встревожен тем, что стереограммы «Волшебный Глаз» — постеры с невидимым излучением 1990-х годов — не действуют на него. Он боится, что это связано с цветовой невосприимчивостью, и поэтому позвонил в «Гараж Музей» в Сан-Хосе, чтобы узнать, означает ли это что-то плохое. Он помнит те генетические графики, которые висели у них.
— Я стереограмматически слеп!
Мы с Итеном опять пошли чего-нибудь выпить. Он сср-бал напитки большими глотками, и я спросил, разумно ли выпивать в то время, как принимаешь антидепрессанты. На что он сказал:
— Технически нет, это довольно-таки, блин, остроумно, но выпивка позволяет мне взять выходной идентичности.
Я спросил, что это значит. Он ответил, что поскольку новые изомеры антидепрессантов перемонтируют его мозг и так как в результате этого он становится новым человеком, то с каждым днем забывает все больше и больше того, каким был старый человек.
— На фоне тех препаратов, которые я принимаю, выпивка никогда не сделает меня совсем уж вдрызг пьяным, — сказал он, — но она точно позволяет мне помнить ощущение того, каким я был и что чувствовал. Вкратце. Не вся жизнь была тогда плохой. Я бы ни за что не вернулся туда насовсем, но иногда я все же впадаю в ностальгию по своей бывшей личности. Я представляю себя в параллельной Вселенной печального, обломанного Итена, ничего не достигшего, чувствующего себя крайне скованно и идущего в никуда. Я не знаю. Когда переживаешь турбозаряженную версию самого себя, возврата назад быть не может.
Он сделал еще один глоток «Воллбэнгера»:
— Знаешь, дружище, может, мне нужно демонтировать себя. Демонтаж воссоединит меня с миром природного времени — закатами, рассветами, набегающими волнами и смурфами. — Он допил последний глоток. — Дааааа…
Сьюзан подхватила простуду:
— Из-за того что мои трусики систематически намокали от фруктовой мякоти в «Тонга Рум».
Завтра мы переезжаем в наш новый дом, который нам предстоит стеречь.
Перед сном я рассказал Карле о выходном идентичности Итена, о выпивке как возможности вернуть себе ощущение того, какой была твоя настоящая личность.
— Все дело в идентичности, — сказала она. — Мы смотрим на стаю птиц и считаем, что одна птица такая же, как и все остальные, — птичья особь. Но птица смотрит на толпы людей в парке «Кэндлстик», предположим, и видит лишь «человеческие особи». Для них мы так же идентичны, как и они для нас. Так что же отличает тебя от меня? Его от тебя? Их от нее? Что отличает любого человека от всех других? Где заканчивается твоя индивидуальность и начинается видовое единообразие? Это, как всегда, большой вопрос. Ты должен помнить, что у большинства из нас, переехавших в Силиконовую долину, нет тех традиционных параметров самоопределения, которые имеются в других частях мира; религия, политика, семейная сплоченность, корни, чувство истории или другие предписываемые системы верований, которые облегчают людям бремя необходимости выяснять, кто они такие. Тут ты сам по себе. Это большая задача, но только посмотри на это наводнение идей, возникающих из пластика!
Я уставился на нее, она, наверное, считала, что я перевариваю — компилирую — только что сказанное ею, а на самом деле все, о чем я мог думать, вглядываясь в ее глаза, так это о том, что есть такое существо, Карла, которое отличается от всех других, которых я знаю, потому что прямо под поверхностью ее кожи лежит суть, личность, думающая и мечтающая обо всем, что она рассказывает мне и только мне. Я почувствовал себя везучим неудачником и поцеловал ее в нос. Вот такой я на сегодняшний день.
Ах да… в магазине подержанных товаров нашел большую стопку старых журналов «Сансет» и купил для мамы. Она большая поклонница «Сансет». Мама взяла их в руки, словно перья. Она теперь сильная, развивает свое тело под влиянием Дасти. Они постоянно обмениваются мнениями. Так приятно, когда твои друзья встречаются с классными людьми.
Пятница
Эйб:
Сегодня я позвонил по телефонным номерам 1-800 и обругал компании за их продукты. По горячей линии «Маттель» (1-800-542-ИГРУШКИ) я выразил недовольство тем, что «Крутые Колеса» уже не так хороши, как были в моем детстве. Единственная приличная машина среди них — это «лексус SC400». Я купил их три (игрушечных), но даже это НЕ освобождает «Маттель» от ответственности. А где Пузырчатые Машины, позвольте узнать?
Вот это моя жизнь, Дэн. C'estlavie.
Карма «Маттель»! Ближе к вечеру Сьюзан ворвалась в офис, только что посетив магазин игрушек в поисках подарка для своей племянницы. Она тоже была в бешенстве от товаров компании «Маттель», а именно от кукол Барби. Поскольку я был единственным человеком, присутствовавшим в офисе, мне пришлось выслушать всю ее постфеминистскую критику.
— Ряд (он был розовым), понимаешь, весь ряд просто шокирует, розового цвета, как губы Лас-Вегаса, и это был большой ряд, Дэн. Десятки тысяч кукол Барби безвкусно таращились на меня, эта стена пластиковых волос; в этом ряду меня мучил призрачный звук подходящей к горлу рвоты — нестерпимое желание. У них шеи толще, чем талии, блестки, подстрекательство к нарушению питания…
Сьюзан все продолжала и продолжала, и мне пришлось применить тактику, которую используют, когда маленький ребенок не перестает плакать: я просто сменил тему. Я рассказал ей о том, как странно полагать, что поворот на неправильный ряд в магазине игрушек в неправильный момент твоего развития как ребенка может испортить все твое будущее:
— У них есть целый ряд, посвященный продуктам из ресторанов «Макдоналдс»: машины для приготовления картофеля фри, гамбургеров, коктейлей… Скажем, ты пропустил компьютерные полки и вместо этого пошел по макдоналдовскому ряду — одна мельчайшая ошибка, и твой ребенок облекается в наблюдательные наушники, хирургически вживленные в его череп на последующие семь десятилетий. Магазины игрушек — это как «Прекрасный Новый Мир». Мама! Папа! Правильно выбирайте ряд. Это все, что я могу сказать.
