Роман Парисов - Стулик
– Правильно я сделала, что изменила ей тогда с Фисой! – вдруг перебила Света с ожесточением.
– Это как это?..
– Так это. Помнишь, когда Фиса от тебя съе…лась с той огромной сумкой?..
– Ну. – (Ещё бы я не помнил.)
– Ну вот, мы к Фисе тогда все поехали, у Фисы квартира шикарная, мужик какой-то ей снял – кстати, недалеко от тебя. Короче, Маринка на меня ноль внимания, с Артистом закрылась в спальне, а мне так хреново стало, что чуть не бросилась с балкона – ну, я тебе читала…
– Ну.
– Ну, что – Фиса меня на диван уложила, начала как бы успокаивать, ласкать, поцеловала… ну, а потом…
* * *
Долго и молча оправлялся я от этого признания – всё стоял на шее испанский воротник, как будто гитару на голову надели. (То есть, внешне, наверно, не особо заметно было – Света сидела рядом и даже не смотрела.) Всё представлял себе одну, потом другую… всё ревновал одну к другой, потом себя к обеим; всё думал, как же резко случились с моей Фисой метаморфозы; всё пытался стать Стуликом, положить себя на её место, проникнуть в какую-то главную точку её, чтоб дать себя утешить подобным образом.
…а может, и правда – ничего такого? И у меня уже – глюки ревности?!
…ничего не получается. Не получится у меня, Светик. Я уже и так с тобой, как с параллельным миром, с пиететом принимаю спущенную свыше данность. (То есть в мире я ещё в своём, но уже не уверен.)
…а нечто всё же проклёвывается в нашем туманном периметре – должна, должна где-то цепочка замкнуться, дать порочному клубку развязку…
– Да!.. Теперь мне остаётся только трахнуть Марину!!
Странно посмотрела на меня Светлана, хмыкнув неопределённо… Безысходная шуточка осталась без комментариев. Повисла. Ну ладно – всё ж по плану, всё же хорошо: сейчас завезу её на проспект Мира, она сгребёт Маринины фотки и неотправленные письма – всю свою память, мы символично поедем ко мне и предадим их ритуальному очищающему огню. А после отметим это дело дискотекой.
Так захотела она!
– Только… Р-раман! – чур сначала в «Кабану»! В Кбя-я-ану – кбя-я-ану!.. – кричит она верхом на унитазе, наводя губки блеском.
– Кар-р… Ка-р-р-рабану! – орёт из клетки некормленый попугай, тупо роняя какашку.
Далась тебе эта «Кабана». Подзабытые фотки на постели, стынет скорый ужин, надо срочно выметаться.
Полчаса мы провозились с пупком. На прошлой неделе сделали пирсинг, и надо было промыть припухшую дырочку мирамистином, аккуратно вдеть лиловую бабочку, потом исполнить ещё танец живота перед зеркалом…
А трусы, обычная танга камуфляжной расцветки – каким необычайным воинственным смыслом они наполняются, если лямки натянуть на косточки бёдер и чуть приспустить штаны! Слушайте, я уже ничего не понимаю. Не слишком смело, всё-таки трусы?..
– Так модно, глупый Р-ра-ман! Я же с тобой!
У «Кабаны» Диллон с Сашей сидели в машине, повторяли под музыку порядок. (Вот удача – сразу напасть на стриптизёров.) «Па-па-па-па…па-па!» – говорил Диллон, подтанцовывая руками. Света потащила меня к ним, мы сели сзади. Света выставила пупок – смотрите, какая у меня штучка. Уау, сказал Диллон, потянулся назад потрогать блестящее. Наверно, Диллон не понял слова «штучка», и твёрдый чёрный палец скользнул ниже, к трусам. Уау, ухмыльнулся Диллон. Встал, Диллон, встал? – с интересом развернулся Саша.
Света палец не убирает. Света играет с Диллоном в гляделки – кто кого переглядит. Диллон глядит дурашливо. Света глядит насмешливо. Чёрный палец лезет вниз. Саша смотрит на то, что пальцем этим открывается. Интересуется.
А я-то где же? Что же я-то?!
Нет меня, нет. Меня специально нету. С уверенной улыбкой замер я и жду, когда же Света остановит руку. А сердце уж оборвалось, осаженное, изумлённое… И стулик – в тот момент, что длится вечность – поверженный стулик из театра посреди ситуации завис.
Я, конечно, дал по пальцу сам, обратил всё в шутку, долбанул в переднее сиденье… А сердце так и осталось там, на полу, в Сашиной БМВ.
– Почему-то хотелось, чтоб это сделала ты, – объясняю потом спокойно. – Или я не прав?..
– Да забудь ты, Ромик, это же прикол, – отвечает развесёлый Светик, потягивая джин-тоник. – Стриптизёры ведь: ты бы обиделся – он бы не понял.
И точно – что это я разошёлся. Шуток не понимаю! И Стулик, быстрый, острый, мой – вот он опять, на своём месте. Надо бы Светку в первые ряды, чтоб лучше видно. Она протиснулась сама и села почему-то на корточки. Фиолетовый Диллон вышагивал уже на сцену, а умиротворённый я вернулся к бару за двойным ром-колой.
Так уютно наблюдать за маленькой фантасмагорией издали. Диллон, высвеченное чёрное солнце, вздымается протуберанцами над тёмной грядой голов, потом ныряет вниз… Но – предчувствие! – и зыбкая почва опять уходит из-под ног: там же где-то сидит Светлана… Конечно, на этот раз это уж будет она, точно она, и как отобьётся там без меня?! Я на секунду отворачиваюсь, гоню прочь навязчивый фантом… – а Диллон уже возносит её, покладистую, на свой алтарь, лезет к лямкам трусиков, ползёт, как в замедленной съёмке, рукою по голой спине, оттопыривает огромные губы, устремлённые к её лицу… нет, она-то серьёзна, не заигрывает нисколечки, не стесняется. Она сосредоточена всего лишь на том, чего от неё хотят – поддаться немного этому лоснящемуся натиску, обвить Диллона ногой (о, знакомый жест!) и – самое главное – не упасть.
«И как все они выходят, эти девчонки…» – вспомнились её недоумённые глаза. Я зашагал вперёд, прямо, как ледокол, чуть не распихивая всех, – зачем?.. ведь не стащил бы я её?.. И взгляды, насмешливые взгляды грезились уже отовсюду. Но кому был я нужен! Там, на сцене, в тесном кругу затаивших дух девчонок, ожидало меня зрелище, убийственное в своей простоте: Света голой спиной лежала на полу и старательно, ритмично отдавалась Диллону под белым халатом!!…
…моя маленькая вселенная, пульсируя, сознательно и методично убывала в чёрную дыру!
Не было оторопи, бешенства, припадка ревности – не было. Как будто я уже видел это, такое солоноватое дежа-вю. Тупое недоверие моменту. И странная покорность случившемуся именно так, а не иначе. Зачем, за что?! Оглядев украдкой ликующую публику, я двинул прочь. Руки било дрожью.
Вышел на воздух, закурил… Стало пусто и легко. Ну вот и всё. Когда-то это счастье должно было накрыться – но кто думал, что так вот вдруг?.. что так глупо? Идиотский, бесславный конец. Сейчас главное – остаться на высоте… и – отрезать, как не бывало.
Вышла Света с мутными глазами (пьяна ты, что ли?).
– Ромик, ты где, я тебя уже полчаса…
– Так. Послушай меня, девочка. – (Я спокоен.) – Мне… не о чем с тобой разговаривать. Сейчас я посажу тебя на такси – до мамы, а завтра пришлю вещи. И попугая. Всё.
…что скажет она в ответ, заплачет ли непонимающе, станет оправдываться, умолять о пощаде?.. Откуда-то из глубины накатывает необоримое: я не в силах так вот просто похоронить двухмесячный свой плод… Я уже готов к диалогу, я выпускаю свою хлёсткую тираду с достойным таким безразличием, я возлагаю на неё это право выкарабкаться, уверенный в искренности грядущего раскаяния. (Я, наверно, болен.)
Ха – было всё не так. Света округлила на меня глазищи. Вся правда человечества олицетворилась во взгляде… Ах, так!.. Хорошо. Пожалуйста. Тогда – всё. И сажать в такси меня не надо, есть люди, которые обо мне позаботятся! Алё, Коля?! Это я! Узнал? Да-а-а, давно не виделись… Слушай, нужна твоя помощь, тут такая история, потом объясню… ты не мог бы… за мной приехать?.. Оч-чень хорошо. Как называется набережная?.. Как называется гостиница?! Слышишь, ты!.. (Это она мне.) Как называется?!!
…Раушская называется, «Балчуг»… Что-то я, наверное, переборщил. Как мог я её сразу так!.. Будь он неладен, этот шаткий миг, – я не хочу верить, что всё сейчас летит ко всем чертям! Что ж, теперь вместо меня , её верного Р-р-рамана – какой-то Коля?.. Или уже пусть катится?! – другой бы развернулся, и горевал недолго. А я… размазня!! Всё-таки первый раз, никогда никаких ссор?.. И ведь я – я же сам втянул её в это! Жалко, жалко как! Дать девчонке шанс?..
Мысли метались. Я иду за ней, почти бегу. Я уже не могу отпустить её сейчас, я не могу упустить её!!
– Нужна ты Коле, слушай, успокойся…
– Я не нужна?! Да он только и мечтает!.. Не тр-р-рогай меня!!! Уйди!! – телефончик почему-то полетел на мостовую…
Я подобрал его, сунул ей. (А звонила ли она Коле?..)
– Сейчас он приедет, щас приедет…
Охранники соседних заведений – «Балчуга» и казино «Амбассадор» – удовлетворённо наблюдали за нашей сценой.
– Светик, послушай. Мы неправы оба…
– От…бись от меня! Я тебя не-на-ви-жу!! – Совершенно дикие, красные глаза. Я никогда не видел её такой. (Да что же это, господи! Помоги!..)
Она побежала куда-то прочь. В открытом топике, в приспущенных штанах, с голой спиной – прочь, в ночь.
