Наталия Осс - Антиглянец
Черт! Вот куда завела меня дорога из желтого кирпича! Сделала, бл…дь, доброе дело. Я запаниковала. Но бежать было поздно. Полозов подозрительно посмотрел на меня:
– Борисова, с тобой все нормально? Месячных не наблюдается?
Чертов Полозов!
– Я тебя сейчас ударю!
– Извини дурака. Мне показалось, что ты грохнешься сейчас. Душно тебе, да?
– Все в порядке. Я в туалет, а ты жди здесь.
Надо переварить инвестиции, сделанные Канторовичем в мое прошлое.
Для этого срочно требовалось зеркало.
– Вот бабы! И моя тоже – только войдем, сразу поссать.
– Не груби. Не поссать, а носик припудрить.
– А, уже и кокаин? Быстро ты огламурилась.
– Дурак!
Я спряталась в туалете. Все было ужасно. Зеркало показывало, что выгляжу я чудовищно. Как та толстая старая баба на фотографии. Единственное отличие – щеки пылали. Но уже ничего не поправить – с собой у меня только помада и пудра, больше в эту бл…дскую сумку не влезает! И платье дурацкое – платье, в котором я снималась в фильме, смотрелось на фоне вечерних туалетов интер-инвестовских теток категорически негламурно. Сразу видно, у кого здесь не хватает денег на инвестиции в себя. А Полозов, сволочь, мог бы предупредить, куда мы идем! Если бы я знала, что тут будет Канторович…
Сидеть в туалете дольше было неприлично. Я выскочила в коридор, у входа в мужской туалет притормозила. Колготка перекрутилась, и надо было, пока руки мокрые, вернуть ее на место. Я нагнулась, поправила колготу и, выпрямляясь, уперлась головой в какого-то костюмированного мужика. Небось интер-инвестовский гоблин. Го… Блин!
– О, привет! Сколько лет, сколько зим!
Передо мной стоял Канторович. Я смотрела на него снизу вверх, как бл…дская гейша, склонившаяся перед повелителем. Резко выпрямилась.
– Здрасте…
Пауза. Везет мне на встречи с ним возле туалета. Учитывая контекст, это не случайно. Знак, что все это пустое. В унитаз.
– Ты… Ты к нам? Или встречаешься с кем-то?
– К вам, – сказала я.
Пауза.
– Ладно, пока, – я оттолкнула его и выскочила из тесного коридора.
Идиотка! Зачем я сказала «пока», если к ним иду. Я же сейчас опять его увижу! Удивительно, почему всякий раз, когда он оказывался рядом, мозг давал сбой, в голове все путалось, я не соображала, что надо говорить. Потом я прокручивала беседу и придумывала множество умных слов, легких, изящных шуток.
Я бы, например, могла сказать:
– Встречаюсь! Вот тебя встретила.
Или… Да надо было хотя бы поздравить с юбилеем! Это же официоз, компанейское мероприятие. А теперь он подумает, что я веду себя как обиженная дура. Боже, почему нельзя уйти и оставить Полозова разбираться со всем этим…
– Борисова, ты там проверила все сантехническое оборудование? Я полпачки уже высадил, пока ты метила территорию.
– Миш, прости, Канторович задержал, – хоть на это ты пригодишься, гад. Есть повод оправдаться.
– Канторович? Ты в мужской сортир, что ли, ходила? Не ожидал от тебя, гламурной моей красавицы. А он что-то быстро справился! Я засекал. Десять минут, не больше.
– Полозов, будешь пошлить, я уйду.
– Все, Борисова, затыкаюсь. Будешь моей прекрасной дамой в белых одеждах.
Прелюдия была мучительной. Мы с Мишкой раскланивались с какими-то людьми, он меня знакомил, я ни фига не запоминала. Старалась не рыскать по залу – чтобы не позориться этим сканирующим взглядом, как те девушки, которые ищут мужика в толпе. А его и не было. Интересно, куда он делся? Даже не остановил меня, ничего не сказал. А что он мог сказать после того…
Начался официоз – награждение победителей капсоревнования. Вышел Канторович, с ним какой-то мужик – мелкий, лысоватый. Я не слушала, что они говорят. Просто смотрела. Смотрела и понимала, как я скучала по нему все это время. Даже со сцены он казался таким родным. Каждое его движение… Я знала, как он морщит нос, встряхивает головой, отводит рукой прядь со лба. Может быть, сегодня – как раз тот случай, когда… И Мишка – ангел, который меня сюда притащил.
– Мы приглашаем на сцену ведущую нашего вечера – встречайте Анастасию Ведерникову! – лысоватый всплеснул руками, звонко хлопнул в ладоши, зал его поддержал, зааплодировал.
А вот и момент истины. Настя! А я, дура, расслабилась.
– Настя, сразу предупреждаю, в следующем году инвестировать в телевидение мы не будем. Аркадий Владимирович, вы не поддавайтесь на провокации! Эти гламурные девушки в чем хочешь убедят, но сначала бизнес-план, – пошутил Канторович. Я поморщилась.
– Бизнес-план у меня уже есть, – Ведерникова в красном платье (голые руки, завышенная талия, от талии стекает вниз шелк – греческая богиня) потрясла перед аудиторией сценарием. – Надеюсь, этот наезд не означает, что бюджет на мой гонорар секвестирован?
Общий смех в зале.
– Так, все, кто не занят в проекте, уйдите сейчас со сцены.
Канторович с лысым удалились.
– Добрый вечер, дамы и господа! Мы начинаем!
Музыка, тушь!
– Вы себе не представляете, как приятно сейчас стоять на этой сцене. В зале только олигархи. Сегодня у Новикова не будет выручки.
Общий смех в зале. Боже, я буду целый вечер слушать это?
Канторович сидел за столом недалеко от сцены. И смотрел на Настю, снизу вверх. Все понятно. Тогда он мне врал. Наверное, мне надо пройти через это, чтобы убедиться, что он… Вдруг он обернулся к залу и сразу наткнулся взглядом на меня. Черт! Я не успела отвести глаза. Кивнул. Мне, что ли? Мишка поднял бокал.
– Вон твой Канторович, на нас смотрит. Интервью ему понравилось твое. Хотя ты схалтурила, я же просил тебя про Южную Африку поподробнее расспросить, а ты…
На сцене награждали победителей – грамотами, бонусами, билетами и Настиным поцелуем принцессы. Лощеные мальчики в хороших костюмах собирали новогодний урожай бабла. Праздник у людей, десять лет инвестиций в себя. Полозов уже набрался, несмотря на мои попытки удержать его.
– Борисова, ты что, жена, что ли, рюмки дозируешь?!
Я размазывала по тарелке икру. Есть не хотелось. Домой, домой скорее.
Явились артисты. Группа «Токио»! «Сливки»! А се-е-йчас – Ва-а-алерий Мела-адзе! Я приглашаю на эту сцену группу «Виа-а-а-гра»! Дима Билан завершил мою пытку.
Мы могли наконец отвалить. Я толкала Мишку впереди себя – как ледокол, он раздвигал плотные ряды счастливых и богатых топ-менеджеров «Интер-Инвеста». Когда осталось несколько метров по прямой, мы услышали сзади:
– Михаил!
Обернулись. Канторович.
– Ребята, вы рано собрались! У нас только начало. Через сорок минут Долина приедет. Джаз будет петь. Мой личный заказ.
– Я, вообще, не любитель, это Борисова у нас интеллектуалка.
– Ну выпить тогда к нам садитесь.
– Борисова, остаемся!
– Я тороплюсь. Меня ждут.
Я говорила даже не с ним, а с Мишкой. На Канторовича не смотрела.
– Уже некуда торопиться. Все, кто надо, уже здесь! И кто это там тебя ждет, это что-то новое, – сказал Полозов.
Козел, кто его просил!
– Завтра рано вставать.
– А, это у них в гламурном журнале явка на работу в девять ноль-ноль. Слышали, Александр, она у нас теперь главный редактор журнала Gloss. Вот на обложку ее снимали недавно.
– Правда? Не знал. Поздравляю! Про меня когда статью ждать? – Канторович улыбался.
Глумится, гад!
– Про вас не будет. Я же обещала.
Ты помнишь хотя бы, как тогда в машине врал мне про Настю?
– А я проинвестирую. Рынок СМИ сейчас на подъеме. Мы с Аркадием собираемся срочно медиа-активы покупать. Как думаете, Алена, Gloss можно купить? И главное – отдача мне будет какая-нибудь?
Это уже была не шутка. Хамство. И провокация. Сейчас ты получишь.
– Вложитесь в телевидение. Там все точно продается. Дороже, зато дадут быстро и наверняка! – наконец-то мои слова соответствовали моменту! Канторович дернулся. Ага, достала я все-таки тебя! Мотнул головой, сгоняя прядь со лба. Дать бы ему в лоб этот!
Настя шла к нам. В своем прекрасном красном платье.
– Саш, а я тебя ищу. Аркаша спрашивает – столик в First держать на сегодня?
Меня она, как обычно, не узнала.
– Я сейчас подойду.
Настя не уходила.
– Иди к нему! – сказал Канторович.
Ведерникова поплыла сквозь толпу в обратную сторону.
Надеюсь, что хотя бы сейчас ему стало стыдно.
– Михаил, остаетесь? После Долиной – в First. Алену Валерьевну я уже боюсь приглашать. Может, вам больше повезет.
Я толкнула Мишку в бок. Канторович это заметил.
– Боюсь, вынужден отклонить ваше предложение. Полностью подчиняюсь даме.
– Вот так, да? Жаль. Девушку эту доставьте домой без видимых повреждений. Я на вас надеюсь.
– Даже не говорите. Борисова – наше все! Глянец не потеряет ценного кадра.
Я обняла Мишку за шею, он тут же откликнулся – положил лапу мне на талию. Так мы и ушли – в тесном демонстративном объятии.
В машине я набрала Гене. Мне нужна была скорая помощь. Реанимация. Он даже не спросил зачем. Сразу все понял.
