Хантер Томпсон - Ромовый дневник
– Вот свинья, – возмутился Моберг. – Он мог бы нам в пятницу заплатить. У него куча денег – я сам видел.
Сала рассмеялся.
– У Гитлера тоже была куча денег, но он никогда по счетам не платил.
Шварц грустно покачал головой.
– Хотел бы я пробраться в редакцию. Мне нужно несколько звонков сделать. – Он многозначительно кивнул. – Международных звонков – в Париж, к примеру. А еще в Кению и Токио.
– Зачем тебе в Токио? – спросил Моберг. – Тебя там убить могут.
– Ты хочешь сказать, это тебя там убить могут, – поправил Шварц. – А у меня там свои дела.
Моберг покачал головой.
– У меня в Токио друзья. А ты никогда друзей не заводишь – мудак ты, Шварц.
– Ах ты грязный пропойца! – воскликнул Шварц, резко вставая. – Еще одно слово – и по морде получишь!
Моберг непринужденно рассмеялся.
– Совсем ты, Шварц, дуркуешь. Гляди не пукни. Шварц быстро обошел вокруг стола и сделал такой замах, словно собрался бейсбольный мячик бросить. Будь у Моберга хоть какие-то рефлексы, он бы успел сто раз увернуться. Но он остался сидеть на месте и запросто позволил Шварцу сшибить себя со стула.
Зрелище вышло классное, и Шварц явно был доволен собой.
– Это тебя кое-чему научит, – пробормотал он, направляясь к двери. – Увидимся позже, ребята, – крикнул он нам. – Не могу с этим алкашом рядом находиться.
Моберг ухмыльнулся и харкнул ему вслед.
– Скоро вернусь, – сказал он нам. – Я должен в Рио-Пьедрас с одной бабой увидеться – деньги нужны.
Наблюдая, как он уходит, Сала грустно качал головой.
– Навидался я в жизни уродов, но с этим никто и рядом не стоит.
– Брось, – сказал я. – Моберг твой друг. Никогда этого не забывай.
Тем же вечером мы отправились на вечеринку в саду, которую давали Союз любителей рома и Торговая палата Сан-Хуана в честь духа американской образованности. Белый оштукатуренный дом смотрелся весьма затейливо – казалось, он расползается во все стороны. Позади располагался сад. В этом саду топталось не меньше сотни людей – в основном в вечерних туалетах. По одну сторону сада тянулся длинный бар, и я сразу туда поспешил. Там уже, в темпе напиваясь, торчал Донован. Он украдкой распахнул пиджак и показал мне засунутый за пояс тесак.
– Вот, смотри, – сказал он. – Мы готовы.
«Готовы? – подумал я. – К чему? Перерезать Лоттерману горло?»
Сад был полон известных толстосумов и заезжих студентов. В стороне от толпы я заметил Йемона, обнимавшего редкостно красивую девушку. Они делили пинту джина и громко смеялись. Йемон напялил черные нейлоновые перчатки, которые я счел зловещим предзнаменованием. «Господи, – подумал я, – эти идиоты уже прошли в Зазеркалье». Мне же этого совсем не хотелось.
Вечеринка была роскошная. Оркестр на веранде снова и снова играл «Сьелито-Линдо». Музыканты придали мелодии безумный темп вальса, и всякий раз, как они заканчивали, танцующие громогласно требовали еще. По неясной для меня причине этот момент запомнился мне отчетливее любого другого в Пуэрто-Рико. Чувственный зеленый сад, окруженный пальмами и кирпичной стеной; длинный бар, полный бутылок и льда, а за ним бармен в белом костюме; пожилая толпа в ярких платьях и смокингах, мирно беседующая на лужайке. Теплая карибская ночь, где время идет медленно и словно бы на почтительном расстоянии.
Кто-то положил мне руку на плечо. Это оказался Сала.
– Лоттерман здесь, – сообщил он. – Мы хотим его прижать.
И тут мы услышали пронзительный вопль. Я посмотрел в другую сторону сада и заметил там какую-то суматоху. Затем раздался еще вопль, и я узнал голос Моберга.
– Осторо-ожно! – вопил он. – Береги-ись!
Я добрался туда как раз в тот самый момент, когда он поднимался с земли. Лоттерман стоял над ним, грозно размахивая кулаками.
– Ты, алканавт вонючий! Ты же убить меня хотел!
Моберг медленно встал и отряхнулся.
– Ты заслужил смерть, – прорычал он. – Умри же как крыса.
Лоттерман весь дрожал, а лицо его побагровело. Быстро подскочив к Мобергу, он снова его ударил. Моберг отлетел на каких-то людей, которые тщетно пытались убраться с дороги. Где-то рядом я услышал смех, а потом чей-то голос произнес:
– Один из парней Эда пытался его на какую-то монету развести. И ты смотри, как он завелся!
Лоттерман бессвязно вопил и колошматил Моберга, отгоняя его все дальше в толпу. Отчаянно призывая на помощь, Моберг наконец наткнулся на шедшего в противоположную сторону Йемона. Йемон отшвырнул шведа в сторону и что-то крикнул Лоттерману. Мне удалось разобрать только «мозги вышибу».
Я увидел, как физиономия Лоттермана перекашивается от изумления. Он стоял как соляной столп, когда Йемон дал ему по мозгам и отшвырнул футов на шесть. Какое-то мгновение Лоттерман дико шатался, а потом рухнул на траву – кровь потекла у него из глаз и ушей. Затем, краешком глаза, я увидел, как некая темная фигура опрометью несется через сад и врезается в эту группу подобно пушечному ядру. Все повалились на землю, но первым на ногах оказалось пушечное ядро – а если точнее, то Донован. На его безумной физиономии сияла улыбка подлинного берсерка, когда он хватал одного из мужчин за голову и разбивал ему морду о дерево. Йемон вытащил Лоттермана из-под другого мужчины и плотными ударами принялся гонять его по саду, используя как боксерскую грушу.
Толпа запаниковала и стала разбегаться.
– Вызовите полицию! – крикнул кто-то.
Сморщенная старуха в платье без лямок проковыляла мимо меня, крича:
– Уведите меня домой! Уведите меня домой! Я боюсь!
Я потащился сквозь толпу, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Пробравшись к двери, я оглянулся и увидел кучку мужчин. Столпившись вокруг бесчувственного тела Лоттермана, они крестились.
– Вон они убегают! – крикнул кто-то, и я взглянул в заднюю часть сада, куда он указывал. В кустах слышалось шуршание, треск ломающихся веток, а потом я увидел, как Йемон с Донованом перебираются через стену.
Какой-то мужчина побежал по лестнице к двери.
– Они смылись! – крикнул он. – Кто-нибудь позвоните в полицию! Я за ними!
Я проскользнул в дверь и метнулся по тротуару к машине. Мне показалось, что где-то поблизости раздался крик Йемона, но я не мог быть уверен. Я решил поскорее добраться до Эла и сказать там, что вынырнул из буйной толпы и отправился в «Шик-блеск» спокойно попить пивка. Если кто-то на вечеринке меня узнал, такое алиби стало бы весьма шатким, но выбора у меня не было.
Я уже торчал у Эла минут пятнадцать, когда туда прибыл Сала. Торопясь к столику, он заметно дрожал.
– Слушай, приятель! – громким шепотом произнес он. – Я тут как сволочь по всему городу носился. Просто не знал куда деться. – Он огляделся, убеждаясь, что больше никого в патио нет. Откинувшись на спинку стула, я рассмеялся.
– Что, с очередной сучкой проблемы?
– С какой сучкой? – воскликнул он. – Ты что, не слышал, что случилось? С Лоттерманом сердечный приступ сделался – он мертв!
Я подался к нему.
– От кого ты это узнал?
– Я сам там был, когда его «скорая помощь» увозила, – ответил Сала. – Видел бы ты, что там творилось. Бабы орут, кругом полиция. Они Моберга взяли. – Он закурил сигарету. – Ты же знаешь – мы по-прежнему под залогом, – тихо промолвил он. – Всё, мы обречены.
У меня в квартире горел свет, а когда я торопливо поднялся по лестнице, то услышал шум душа. Дверь ванной была закрыта, и я ее распахнул. Из-за занавески высунулся Йемон.
– Кемп? – спросил он, вглядываясь сквозь пар. – Кто там, черт побери?
– Черт тебя побери! – выкрикнул я. – Как ты сюда попал?
– Окно было открыто. Придется здесь на ночь остаться – у меня на мотороллере огни не горят.
– Кретин чертов! – рявкнул я. – На тебе же убийство висит! С Лоттерманом сердечный приступ случился – он мертв!
Йемон выскочил из душа и обернул вокруг талии полотенце.
– Господи, – выдохнул он. – Надо отсюда сваливать.
– Где Донован? – спросил я. – За ним тоже намылились.
Он покачал головой.
– Не знаю. Мы на мотороллере в припаркованную машину впилились. Он сказал, в аэропорт поедет.
Я взглянул на часы. Была почти половина двенадцатого.
– А где мотороллер? – спросил я.
Йемон указал на заднюю часть здания.
– Я его за углом поставил. Черт знает, как без огней сюда добрался.
Я в голос простонал.
– Господи, да ведь ты меня прямо в тюрьму затягиваешь! Одевайся. Ты отсюда уезжаешь.
Вышла десятиминутная поездка в аэропорт, причем едва мы тронулись, как налетел тропический муссон с ливнем. Пришлось вылезти и натянуть верх, но к тому времени, как мы управились, оба промокли до нитки.
Ливень был просто слепящим. В считанных дюймах над головой он барабанил по брезенту, а внизу с шипением катили по асфальту шины.
Свернув с шоссе, мы пустились по длинной дороге к аэропорту. Примерно на полпути я взглянул влево и увидел, как по взлетной полосе мчится большой самолет с маркировкой «Пан-Ам». Мне показалось, в одном из окон мелькает физиономия Донована – он ухмыляется и делает нам ручкой, пока самолет отрывается от взлетной полосы и со страшным ревом проносится мимо – крылатый монстр, полный ярких огней и народа, сплошь направляющегося в Нью-Йорк. Я съехал к обочине, и мы наблюдали, как самолет поднимается в небо и закладывает крутой поворот над пальмовыми джунглями, направляясь к морю, а в конечном итоге превращается всего лишь в красное пятнышко среди звезд.
