Сара Дессен - Второй шанс
Присоединившись к мачехе и Изби, я не успела дойти до лестницы, как папа уже открывал парадную дверь.
В открытой двери показался Холлис, выбравшийся из машины первым. Надо же, с тех пор как мы виделись, прошло не меньше двух лет, а он совершенно не изменился. Может, чуть посмуглел от загара да волосы отрастил. Через секунду из машины, со стороны пассажирского сиденья, вышла Лаура. Какое знакомое лицо! Кого она мне напоминает? Что-то не вспомню. Внезапно Хайди ахнула:
— Боже мой, как она похожа на вашу маму!
Мачеха права. Те же длинные черные волосы, та же строгая одежда темных тонов! Только вот росточком пониже да кудрей побольше, но все равно необыкновенное сходство поражало. А чем ближе они с Холлисом подходили, тем сильнее росло беспокойство.
— Здравствуй, сынок! — воскликнул папа, обнимая Холлиса, который перешагнул через порог. — Наконец-то вернулся наш путешественник!
— Вы только гляньте на гордого папашу! Кстати, где моя маленькая сестричка? — заулыбался Холлис.
— Она здесь, — подала голос Хайди и спустилась по лестнице.
Мне не оставалось ничего больше, как спуститься вслед за ней. Внизу через парадную дверь вошла Лаура, снимая солнцезащитные очки. Господи! И глаза такие же темные, как у мамы!
— Вот наша Фисба!
Холлис тут же подхватил сестричку на руки и поднял над головой, а та беспомощно глядела на него сверху вниз, видимо решая, возмутиться подобной выходкой или нет.
— Просто настоящая красавица! — восхитился брат. — Ох и даст вам она жизни, когда подрастет!
Папа с Хайди рассмеялись, а я не сводила глаз с Лауры. Она стояла в сторонке, держа в руках очки, и с полным равнодушием взирала на развернувшуюся сцену воссоединения семьи. Когда Холлис в очередной раз умильно корчил рожицу Фисбе, Лаура очень тихо, но многозначительно кашлянула.
— Ой, детка, извини! — Холлис передал Фисбу отцу и, обняв Лауру за плечи, подвел ее ближе. — Итак, дорогие родственники, это моя невеста Лаура.
— Невеста? — переспросил отец. — Ты по телефону не упоминал, что вы помолвлены. Когда вы…
Лаура улыбнулась одними губами:
— Мы еще не помолвлены. Просто Холлис…
— Чересчур самонадеян, — перебил брат, — но готов понести ответственность за свои слова. Даже если она не готова к свадьбе.
— Сколько раз повторяла Холлису, что брак — это серьезный шаг, — произнесла Лаура ровным, уверенным тоном человека, привыкшего выступать перед огромной аудиторией. — Нельзя окунаться в семейную жизнь, словно в омут головой.
Папа, Хайди и я растерянно застыли, соображая, что сказать, а Холлис рассмеялся:
— Вот она какая, моя умница! Наконец-то укротят мою импульсивную натуру!
— Не надо, Лаура, — усмехнулся отец, похлопывая брата по плечу. — Мы ж его потому и любим!
— Несомненно, импульсивность может очаровать, — согласилась Лаура. — Только не следует забывать об осмотрительности.
Папа удивленно поднял брови и произнес несколько резковато:
— Вообще-то я…
— Ой, вы, наверное, устали с дороги! — встряла Хайди, забирая Фисбу. — Проходите в дом. Может, выпьете чего-нибудь прохладительного? У нас есть лимонад, пиво, вино…
Договаривая на ходу, мачеха направилась на кухню, а папа с Холлисом поспешили присоединиться к ней, оставив меня наедине с Лаурой. Какое-то время та внимательно изучала затемненные линзы очков, потом вытерла крохотное пятнышко уголком черной блузки и снова подняла голову, воззрившись на меня с удивлением, словно не ожидала увидеть рядом.
— Очень приятно познакомиться, — сказала я, не придумав ничего лучшего. — Кажется, Холлис выглядит… счастливым.
— Он очень счастливый человек, — кивнула Лаура.
Невыразительный тон не давал возможности определить, считает ли Лаура это качество личности ценным или нет.
— Эй, детка! — позвал брат. — Иди сюда. Ты должна посмотреть, какой здесь великолепный вид!
Натянуто улыбнувшись напоследок, Лаура направилась на его голос, в гостиную. Через пару секунд я последовала за ней, задержавшись по пути возле кухни. Там, стоя возле раковины, папа и Хайди разливали по бокалам лимонад.
— …она впервые видит нас, — вполголоса произнесла мачеха. — Наверное, нервы сдали.
— Нервы? Ты называешь это нервами? — возмутился папа.
Хайди пыталась успокоить отца, но я уже не слушала, обратив все внимание на брата с Лаурой. Они стояли перед открытыми стеклянными дверьми веранды. Холлис обнимал Лауру за плечи, а другой рукой показывал на дальний горизонт, восторженно рассказывая об океанских просторах. Впрочем, зря старался — Лауру не впечатляли местные достопримечательности. Об этом говорила натянутость в ее осанке, а может, едва заметный поворот головы. Странная она какая-то, хотя мне такие люди встречались.
— Значит, она тебе не нравится, — подытожил Илай.
— Я не говорила этого.
— И без слов понятно. — Он взял с полки и положил в тележку контейнер с молоком.
На часах — полвторого ночи. Мы, как обычно, заехали за покупками в гипермаркет. Подошло к концу очередное воскресенье, и в магазине не было ни души. Даже больше: стояла мертвая тишина, а это именно то, в чем я больше всего нуждалась после двухчасового семейного ужина. Посиделки за столом в кругу семьи закончились бурным спором между отцом и Лаурой о запрещении смертной казни как высшей меры наказания. До подачи аперитива обсуждались приоритеты в университетском субсидировании (гуманитарные науки выступали против естественных), а началом диспута стала затянувшаяся с обеда беседа о борьбе с загрязнением окружающей среды. Со стороны казалось, что время повернуло вспять и я снова слушаю пикировку родителей до развода, только роль мамы играет совершенно другая актриса.
— Лаура сильно отличается от тех девиц, с которыми Холлис встречался раньше, — объяснила я, толкая тележку за Илаем из продуктовой секции в отдел спортивных товаров.
— С какими девушками он раньше встречался?
Перед глазами проплыла вереница расплывчатых образов, основной чертой которых являлись веселый нрав и дружелюбие.
— С красивыми, — наконец ответила я, — беззаботными, похожими на самого Холлиса.
Илай на минуту задержался возле походной газовой плитки и двинулся дальше вдоль рядов, спрашивая на ходу:
— У него не возникало желания жениться на одной из них. Верно?
Мы прошли мимо стенда с рукавицами для игроков в бейсбол.
— Не более чем на пару минут.
— А теперь он утверждает, что женится на этой девушке.
Впереди оказалась секция с выставленными в ряд велосипедами для всех возрастов, начиная детскими и заканчивая взрослыми. Илай выбрал байк среднего размера и, пощупав переднее колесо, продолжил:
— Мне кажется, ему абсолютно по барабану, что подумаете вы с родителями. Отношения между влюбленными редко поддаются объяснению, особенно стороннему наблюдателю.
— Господи, это же Холлис, — настаивала я на своем. — Он никогда и ни к чему не относится серьезно!
Илай взобрался на велосипед, встал на педали и медленно поехал вперед.
— А вдруг он наконец-то встретил свою половинку? Люди меняются.
Он петлял на байке вокруг меня и тележки, а в голове всплыли слова, сказанные мамой. Только, помнится, она с не меньшей убежденностью утверждала обратное.
— Слушай, — задумчиво произнесла я. — Все считают, что ты уже не сядешь на велосипед.
— И правильно делают.
Я картинно закатила глаза, когда он проезжал мимо меня.
— Тогда почему прямо сейчас вижу тебя на байке?
— Не знаю, — ответил он. — А ты как думаешь?
Если честно, и я не знаю, что сказать. Однако очень хочется надеяться, что люди со временем действительно меняются, и легче всего в это верится, когда воочию наблюдаешь за переменами. Как сейчас, когда я стою, застыв на месте, а вокруг на велосипеде раскатывает Илай, и всякий раз, когда он проезжает мимо, ощущается легкое движение воздуха.
Целый час я спокойно занималась отчетными ведомостями в «Клементине», как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, я заметила Мэгги, застывшую за полуотворенной дверью. Сегодня она нарядилась в летнее белое платье и оранжевые босоножки, волосы собраны в аккуратный хвостик на затылке, а в руках зажат этикет-пистолет для наклейки ценников.
— Привет! — сказала она наконец. — Есть свободная минутка?
Я кивнула. Бросив напоследок быстрый взгляд в торговый зал, Мэгги вошла в кабинет, убрала каталоги с ближайшего стула и присела, храня молчание. Я не решалась заговорить первой, заинтригованная ее странным поведением. С минуту мы сидели в тишине, только из недр магазина доносилась песня об американских горках и сладких до боли поцелуях.
— Послушай, — начала Мэгги. — Это касается тебя и Илая.
