Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.
— Вас устраивает эта сделка в принципе? — продолжала Кейси. Данросс вздохнул про себя и полностью сосредоточился на ней.
— Возможно, у меня будет контрпредложение по некоторым незначительным пунктам. В то же время, — решительно добавил он, — вы можете исходить из того, что в целом она приемлема.
— О, прекрасно, — сказала довольная Кейси.
— Здорово. — Бартлетту тоже было приятно это услышать, и он поднял свою банку с пивом. — За успешное заключение сделки и большие прибыли — для вас и для нас.
Они выпили. Остальные, заметив в поведении Данросса признаки надвигающейся грозы, размышляли, в чем могут заключаться контрпредложения тайбаня.
— Много времени потребуется, чтобы нам завершить все это, Иэн? — спросил Бартлетт, и все услышали это Иэн. Линбар Струан даже неприкрыто вздрогнул.
К их изумлению, Данросс лишь ответил:
— Нет, — словно подобная фамильярность была в порядке вещей, и добавил: — Не думаю, что адвокаты накопают что-либо непреодолимое.
— Мы встречаемся с ними завтра в одиннадцать, — вставила Кейси, — мистер де Вилль, Джон Чэнь и я. Мы уже получили от них предварительное исследование... там все в порядке.
— Доусон — хороший специалист, особенно по налоговому законодательству США.
— Кейси, может, нам следует вызвать нашего налоговика из Нью-Йорка? — предложил Бартлетт.
— Конечно, Линк, как только мы будем готовы. И Форрестера. — Она повернулась к Данроссу: — Это глава нашего подразделения по пенопласту.
— Хорошо. На этом мы закончим говорить о делах до ланча, — сказал Данросс. — Правила дома, мисс Кейси: никаких дел за едой, это очень вредно для пищеварения. — Он подозвал Лима: — Мы не будем ждать мастера Джона.
Мгновенно ниоткуда материализовались официанты. Они выдвигали кресла для присутствующих, расставляли отпечатанные карточки с именами, обозначавшие место каждого, на серебряных подставках и разливали суп.
В меню был суп, рыба или ростбиф и йоркширский пудинг, на выбор, из гарнира — отварная фасоль, отварной картофель и морковь. К супу предлагалось шерри, к рыбе — шабли, к ростбифу — кларет. На десерт — бисквиты с шерри и взбитыми сливками. Портвейн и сыры.
— Вы надолго приехали, мистер Бартлетт? — спросил Гэваллан.
— Насколько потребуется. Однако, мистер Гэваллан, мы, похоже, собираемся надолго установить деловые связи, поэтому, может быть, вы отставите эти «мистер Бартлетт» и «мисс Кейси» и будете называть нас Линк и Кейси?
Гэваллан не сводил глаз с Бартлетта. Ему хотелось сказать: «Видите ли, мистер Бартлетт, мы здесь предпочитаем не торопиться с такими вещами: это один из немногих способов отличать друзей от знакомых. Для нас имена — дело приватное. Но раз тайбань не стал возражать против вашего „Иэн" — ужас как странно звучит, — ничего поделать не могу».
— Почему бы и нет, мистер Бартлетт? — вежливо ответил он. — Не вижу необходимости настаивать на церемониях. Верно?
Жак де Вилль, Струан и Данросс хмыкнули про себя при этом «мистер Бартлетт», отметив, как искусно, используя то, что ему пришлось принять против воли, Гэваллан поставил американцев на место и вынудил их потерять лицо, чего ни тому, ни другому никогда не понять.
— Спасибо, Эндрю, — поблагодарил Бартлетт. Потом добавил: — Иэн, позвольте мне нарушить правило и задать ещё один вопрос до начала ланча: вы сможете закончить к следующему вторнику?
Токи в зале тут же потекли в обратном направлении. Лим и остальные слуги замерли. Все взгляды обратились на Данросса. Бартлетт подумал, что зашел слишком далеко, а Кейси была в этом просто уверена. Она наблюдала за Данроссом. На его лице не дрогнул ни один мускул, но выражение глаз изменилось. Все в зале понимали, что самому Тайбаню бросили вызов. Или давай действуй, или нечего и рот раскрывать. К следующему вторнику.
Все ждали. Молчание, казалось, повисло в воздухе. И продолжало висеть.
И тут Данросс нарушил его.
— Я дам вам знать завтра, — проговорил он спокойным голосом, так что роковой момент миновал, сотрапезники перевели дух, а официанты продолжили свою работу, и все ощутили облегчение. Кроме Линбара.
Он по-прежнему чувствовал выступивший на руках пот, потому что один знал про то, что связывало всех потомков Дирка Струана, — внезапный и странный, почти первобытный, позыв к насилию. И он видел: этот позыв чуть не выплеснулся наружу, почти выплеснулся, но не совсем. На сей раз он прошел. Но понимание того, что он есть и в любой миг заявит о себе, ужаснуло Линбара.
Сам он вел происхождение от Робба Струана, сводного брата и партнера Дирка Струана, поэтому в его жилах не было крови Дирка. Линбар горько сожалел об этом и ещё больше ненавидел Данросса за то, что ему, Линбару, тошно становилось от зависти.
«„Каргу" Струан на тебя, Иэн чертов Данросс, и на все твои поколения», — подумал он и невольно содрогнулся при мысли о ней.
— Что случилось, Линбар? — спросил Данросс.
— О, ничего, тайбань. — Он чуть не подпрыгнул на стуле. — Ничего — просто вдруг кое-что пришло в голову. Извините.
— Что пришло в голову?
— Я подумал о «Карге» Струан.
Ложка в руке Данросса замерла в воздухе, и все остальные уставились на него.
— Это не совсем полезно для твоего пищеварения.
— Конечно нет, сэр.
Бартлетт посмотрел на Линбара, потом на Данросса:
— Кто это — «Карга» Струан?
— Семейная тайна, — сухо усмехнулся Данросс. — В нашей семье много тайн.
— А у кого их нет? — сказала Кейси.
— «Карга» Струан — наш фамильный призрак. Была им и остается.
— Сейчас уж точно нет, тайбань, — возразил Гэваллан. — Её уже почти пятьдесят лет как нет в живых.
— Может, она и вымрет с нами, с Линбаром, Кэти и мной, с нашим поколением, но я не очень-то в это верю. — Данросс как-то странно посмотрел на Линбара. — Не встанет ли «Карга» Струан сегодня ночью из своего гроба и не сожрет ли нас?
— Ей-богу, не стану даже шутить про неё, тайбань.
— Будь проклята «Карга» Струан, — отрезал Данросс. — Будь она жива, я сказал бы ей это в лицо.
— Да, ты сказал бы. Конечно, — хохотнул Гэваллан. — Хотел бы я на это посмотреть.
— И я тоже, — усмехнулся Данросс, но потом заметил недоумение на лице Кейси. — А-а, это только бравада, Кейси. «Карга» Струан — исчадие ада, если верить легендам хотя бы наполовину. Она была женой Кулума Струана, сына Дирка Струана, основателя нашей компании. В девичестве Тесс, Тесс Брок, она приходилась дочерью Тайлеру Броку, заклятому врагу Дирка. Рассказывают, что Кулум и Тесс тайно сошлись в тысяча восемьсот сорок первом году. Она — шестнадцатилетняя красавица, он — наследник Благородного Дома. Почти Ромео и Джульетта — с той разницей, что они остались в живых. Но это ничего не изменило в кровавой распре Дирка и Тайлера или в противостоянии семейств Струан и Брок, а лишь усилило и усложнило его. Родилась она в тысяча восемьсот двадцать пятом году как Тесс Брок, а умерла в тысяча девятьсот семнадцатом как «Карга» Струан. Девяностодвухлетняя, беззубая, безволосая, злобная и ужасная до последнего дня. Странная штука жизнь, хейя?
