Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника»
Вот оно что… Письмо просто не дошло. Ее речь в защиту капитана осталась неуслышанной. Мэй испытала сильное облегчение. В порыве гнева она чуть не выдала себя. Отныне она постарается не привлекать внимание к себе и малышке Элле. Мэй вновь отгородилась от мира барьерами.
Глава 43
Хэрриет явилась в спальню Селесты без стука. Она желала знать, почему невестка пропустила воскресную службу в церкви. Селеста попыталась закрыть разбитое лицо рукой, но было поздно.
– Ах, дорогая, Гровер опять вышел из себя?
– Вот как вы это называете? А я бы сказала, он опять меня избил, – ледяным тоном ответила Селеста.
У Хэрриет хватило совести покраснеть.
– Мне жаль, что так вышло. Ты должна понимать, какой стресс испытывают мужчины на работе. Надо учитывать, что в резиновой отрасли грядет важное слияние компаний, на фирме Гровера происходят большие перемены. Гровер очень похож на отца. Они ведут себя подобным образом не со зла, пойми.
– Вы себя в этом убеждаете? – спросила Селеста, заметив алые пятна на щеках свекрови.
– Что ты имеешь в виду? – ощетинилась Хэрриет.
– Сами знаете что. Ваш сын не родился таким. Кто-то показал ему на примере: жену можно колотить, чтобы добиться от нее повиновения в…
– Дорогая моя, признай, в последнее время ты сама провоцировала Гровера постоянными разговорами о суфражизме. Тебя вечно не бывает дома, сыном ты не занимаешься…
– Неправда! Я никогда не оставляла Родди без внимания. То, что раз в месяц я посещаю собрания в Кливленде, не делает из меня…
– Мужчина должен быть хозяином в своем доме. Это вполне естественно, ведь иначе с ним перестанут считаться. – Хэрриет прошлась по комнате, нервно трогая безделушки и предметы одежды.
– Меня учили, что в глазах Господа мы все равны.
– Ну вот, ты опять за свое. Мужчина создан по образу и подобию Божию, а мы вышли из ребра Адама, так что мы, безусловно, низшие существа.
– Чушь! – рассмеялась Селеста. – Люди рождаются из материнского чрева.
– Тебе следует сдерживать себя и не болтать всякую ересь, если хочешь оставаться женой моего сына. Будь покорной – только так можно вести себя с волевым супругом.
– Меня воспитывали иначе.
– Милая, ты до мозга костей англичанка!
– И горжусь этим. Мы не любим, когда нас запугивают, и отстаиваем свою правоту, чего бы это ни стоило.
– В таком случае мне тебя жаль, – сказала Хэрриет, разглядывая старинную серебряную щетку для волос, принадлежавшую еще матери Селесты. – Хотя должна признать, дом ты обставила с большим вкусом.
– И это все? Вы не разделите мою точку зрения?
Хэрриет покачала головой.
– Селестина, ты сильно переменилась, Гровер в недоумении.
– Спасибо «Титанику»! Как можно терпеть такое зверское отношение после всего, что мне довелось увидеть на тонущем корабле? Ваш сын не удосужился даже встретить меня в Нью-Йорке, а недавно я выяснила, что он к тому же скрывает от меня почту!
Хэрриет взялась за дверную ручку.
– Все ясно. Я рада, что мы объяснились, Селестина. Я скажу всем, что ты нездорова.
Больше они никогда не поднимут эту тему, поняла Селеста. Хэрриет стыдно за то, что открылось ее собственное унижение. Вот если бы они объединили усилия, можно было бы надеяться на примирение с Гровером. Ох, и о чем она только думает, вздохнула Селеста. Никакие словесные убеждения не изменят характер мужа… но ее действия заставят его задуматься.
Глава 44
29 июля 1914 г
Найти хорошую точку обзора оказалось нелегко. Жители Личфилда высыпали на улицы, чтобы посмотреть, как группа членов мэрии направляется из городской ратуши по Берд-стрит к Музейному саду, где состоится торжественное открытие памятника.
На голове у глашатая красовался цилиндр, его жезл и сабля блестели на июльском солнце. Разношерстная кучка «Смотрителей оружия» в костюмах Средневековья медленно шествовала мимо зрителей. Следом шли мэр и шериф, потея в алых треуголках, отороченных мехом, и возглавляя группу почетных гостей, которые были одеты сообразно мероприятию: мужчины – в черные костюмы, дамы – в шелковые платья приглушенных оттенков. Оборки на подолах шуршали по земле, подметая уличную пыль.
Трубачи в алых тужурках возвестили об их прибытии громом фанфар. Процессия влилась в Музейный сад, где вокруг статуи, закрытой тканью, в карауле стояли морские офицеры.
Мэй отошла в тень. Слова до нее почти не долетали, к тому же Элла беспокойно ерзала в коляске – больше всего девочку интересовал продавец мороженого, стоявший на углу. Его товар шел нарасхват: зрители, собравшиеся поглазеть на церемонию, охотно покупали мороженое.
Мэй с гордостью отметила, что на священниках надеты те самые сутаны, которые она помогала чистить, крахмалить и гладить сегодняшним утром. Они выстроились по степени важности вокруг епископов, облаченных в золотые епитрахили и митры. Пышное театрализованное представление идеально вписывалось в декорации соборного города.
– Кого чествуют? – поинтересовался мужчина в матерчатой кепке, чьи усы были испачканы мороженым, капавшим из рожка.
– Открывают памятник капитану Смиту, – отважилась произнести Мэй.
– А-а, тому, который потопил «Титаник»! А на кой нужно ставить ему памятник?
– Он был храбрым человеком, очень храбрым! – отрезала Мэй, не в силах сдержать раздражение.
– Вам-то откуда знать? – Мужчина в кепке смерил ее взглядом.
Вряд ли кто-то ею залюбуется, мысленно признала Мэй. Обычная женщина в свободном сером платье; усталое лицо, волосы цвета мокрого песка стянуты в пучок под соломенной шляпкой. Стоит лишь упомянуть, что она – одна из спасенных с «Титаника», и этот тип сразу закроет рот. Мэй, однако, этого не сделала, а прикусила губу и отодвинулась в сторонку.
Она хотела послушать, что говорит герцогиня Сазерленд, но до нее долетали только обрывки речи. Женщина, стоявшая рядом с Мэй, показала пальцем на молодую леди в серебристом платье, ниспадающем свободными складками.
– Леди Скотт… вдова капитана Скотта, великого исследователя[9]… – шепотом сообщила соседка Мэй. – Это она изваяла статую. Ее муж – вот уж кто действительно заслужил быть увековеченным в бронзе. Настоящий герой!
Совершенно ясно, что капитан Смит не в чести у местных жителей. Зачем они вообще пришли? – удивлялась Мэй. В городе только и говорили о том, что эта статуя никому в Личфилде не нужна. Противники возведения памятника подали в городской совет петицию, под которой стояло семьдесят подписей. Если бы только Мэй могла высказаться в поддержку капитана!.. В этот момент она расслышала заключительные слова герцогини:
