Софи Кинселла - Богиня на кухне
– Что вы сказали?
Так. Будем действовать обходными путями.
– Все должны есть, – принялась импровизировать я. – Это заложено в человеческой природе. Почему бы вам не обсудить ваши разногласия за едой? Или отложить их на время? Выпейте вина, расслабьтесь и не упоминайте за столом… э… никакую Португалию…
Стоило мне произнести это слово, как атмосфера зримо накалилась.
– Это не я про нее вспомнил! – прорычал Эдди. – Я думал, все давно улажено.
– Если бы ты не был таким грубым… – Голос Триш становился все пронзительнее; она смахнула слезу. – Каково, по-твоему, чувствовать себя… трофеем?
Трофеем?
Нельзя. Ни в коем случае нельзя смеяться – хотя очень хочется.
– Триш! – К моему несказанному изумлению, Эдди буквально взлетел по лестнице. Его живот колыхался на бегу. – Не смей так говорить! – Он схватил жену за плечи и пристально поглядел на нее. – Мы всегда были друзьями, ты же знаешь. С самого Сайденхема.
Сначала Португалия, теперь Сайденхем. Однажды мы с Триш сядем за бутылочкой вина и я непременно выясню, что все это значит.
– Я знаю, – шепотом согласилась Триш.
Она смотрела на Эдди так, словно никого, кроме него, на свете не существовало. Ну и ну! Они вправду любят друг друга. На моих глазах ссора исчерпала себя. Я словно наблюдала некую химическую реакцию.
– Надо поесть, – сказал Эдди. – Саманта права. Посидим вместе, поговорим, обсудим…
Он покосился на меня, и я улыбнулась в ответ. Слава Богу! С моим ужином все будет в порядке. Надо только перелить соус в…
– Хорошо. – Триш всхлипнула. – Саманта, мы сегодня ужинаем не дома.
Улыбка застыла на моем лице. Что?
– Не переживайте, милая, – утешил Эдди, похлопав меня по плечу. – У вас будет свободный вечер.
Что?
– Но… уже все готово, – проговорила я. – И стол накрыт.
– Да? Ну, ничего страшного. – Триш вяло махнула рукой. – Съешьте сами.
Нет. Нет. Они не могут так поступить со мной!
– Ужин ждет, мадам. Жареная рыба… и жульен из овощей…
– Куда пойдем? – спросила Триш у Эдди, не слушая моего лепетания. – Может, попробуем в «Милл-хаус»?
Я растерянно смотрела, как она заходит в спальню, как за ней идет Эдди. Потом дверь закрылась, и я осталась в одиночестве.
С готовым ужином.
Когда они укатили в сумерки на «порше» Эдди, я прошла в столовую и принялась убирать со стола. Собрала хрустальные бокалы, сложила салфетки, задула свечи. Потом вернулась в кухню и оглядела свои кулинарные творения, ожидающие, чтобы их съели. Мой булькающий на плите соус. Мой гарнир, украшенный дольками лимона. Я так всем этим гордилась!..
Как ни крути, ничего поделать уже нельзя.
Рыба успела потерять вид, но я все же положила одну порцию на тарелку, налила себе вина, уселась за стол. Взяла нож и вилку, отрезала кусочек, поднесла ко рту. Затем отложила приборы. Я не голодна.
Целый день впустую! А завтра все начнется по новой. Накатила тоска, захотелось уронить голову на руки и не поднимать ее, что бы вокруг ни происходило. Что я тут делаю ? Именно так. Что я тут делаю? Почему не ухожу, не беру билет на поезд до Лондона?
От печальных мыслей меня отвлек негромкий стук. Подняв голову, я увидела Натаниеля, который стоял в дверях, с рюкзаком за плечами, и тихонько постукивал пальцами по косяку. Мне вспомнилось утро, и я одновременно смутилась и разозлилась.
– Привет. – Я чуть развернула стул, сложила руки на груди и передернула плечами, что должно было означать: «Если ты решил, что я за тобой бегаю, ты сильно ошибаешься».
– Решил заглянуть, проверить, не надо ли помочь. – Он оглядел кухню, задержался взглядом на нетронутых тарелках. – Что стряслось?
– Они не стали есть. Укатили в ресторан.
Натаниель посмотрел на меня, потом прикрыл веки и покачал головой.
– А вы целый день для них готовили?
– Это их еда. И их дом. Они вольны вести себя, как им угодно.
Я пыталась говорить беззаботно, хотя на душе скребли кошки. Натаниель положил рюкзак на пол, подошел к плите и принюхался к рыбе.
– Пахнет неплохо.
– Зато выглядит как пережаренный полуфабрикат, – проворчала я.
– Мое любимое блюдо. – Он усмехнулся, но я не собиралась разделять его веселье.
– Тогда угощайтесь. – Я махнула рукой. – Все равно больше есть некому.
– Ну не выбрасывать же. – Он положил себе всего, так что в итоге на тарелке образовалась гора еды, потом налил вина и уселся за стол напротив меня.
Наступила пауза. Я старалась не смотреть на Натаниеля.
– За вас, Саманта. – Он поднял бокал. – Поздравляю.
– Большое спасибо.
– Я серьезно. – Он подождал, пока я повернусь к нему лицом. – Бог с ними, с Гейгерами! Главное – что вы сами это приготовили. – Он хмыкнул. – Помните прошлый раз?
Я неохотно улыбнулась.
– Такой кошмар не скоро забудешь.
– Мне больше всего запомнился горох. – Он съел кусочек рыбы, недоверчиво покрутил головой. – Вкусно, честное слово!
Я словно воочию увидела крохотные обугленные горошины и себя саму, мечущуюся в панике по кухне, и меренги на полу… Меня вдруг разобрал смех. Подумать только, скольким вещам я уже научилась с тех пор!
– Знаете, – сурово заявила я, – в тот вечер я бы со всем справилась, если бы кое-кто не взялся мне помогать. Пока вы не вмешались, у меня все было под контролем.
Натаниель отложил вилку и, не переставая жевать, уставился на меня. В его голубых глазах было нечто… завораживающее, что ли. Почувствовав, что кожу заливает румянец, я опустила глаза – и увидела, что мои руки лежат на столе ладонями кверху.
Еще я с ужасом поняла, что непроизвольно подалась вперед. А зрачки мои, должно быть, диаметром в половину мили каждый. В общем, яснее некуда, осталось только написать на лбу «Я тебя люблю».
Я поспешно убрала руки со стола, выпрямилась и попыталась придать лицу безразличное выражение. Утреннего унижения с меня вполне достаточно. Кстати, надо бы ему растолковать…
– Зна… – начала было я в тот самый миг, когда Натаниель тоже заговорил.
Мы посмотрели друг на друга, потом он махнул рукой.
– Давайте вы. – И вновь взялся за рыбу.
– Что ж… – Я прокашлялась. – После нашего разговора этим утром… я просто хотела сказать, что вы абсолютно правы. Конечно, мне слишком рано затевать… новые отношения. Или даже задумываться о них.
Вот так! Съел? Не уверена, что была убедительна, зато польстила своему израненному самолюбию.
– А вы что собирались сказать? – спросила я, подливая ему вина.
– Собирался пригласить вас на прогулку, – ответил Натаниель, и я чуть не пролила вино на пол.
Он что?
Или на него подействовал язык моего тела?
