Карлос Сафон - Игра ангела
— В полночь? Какой кабальеро?
— Кажется, иностранец. Речь шла о каком-то предложении, точно не знаю. Я бы охотно задержалась, но было уже поздно, и сеньор Барридо сказал мне…
— Эрминия, этот посетитель, ты помнишь, как его зовут?
Отрава отчужденно посмотрела на меня.
— Все, что я помню, я рассказала инспектору, приходившему утром. Он спрашивал о тебе.
— Инспектор? Обо мне?
— Полиция всех опрашивает.
— Ясно.
Отрава смотрела на меня пристально и недоверчиво, словно пытаясь прочесть мои мысли.
— Неизвестно, выживет ли он, — пробормотала она, имея в виду Эскобильяса. — Погибло все: архивы, контракты… всё. Издательство уничтожено.
— Мне жаль, Эрминия.
Кривая, недобрая усмешка обозначилась у нее на губах.
— Жаль? Разве не этого ты хотел?
— Как тебе такое пришло в голову?
Отрава подозрительно покосилась на меня.
— Теперь ты свободен.
Я сделал поползновение взять ее за руку, но Эрминия вскочила и отступила на шаг, будто мое присутствие внушало ей страх.
— Эрминия…
— Уходи, — сказала она.
Я оставил Эрминию среди дымящихся руин. На улице я столкнулся с компанией ребятишек, рывшихся в груде обгорелого скарба. Один из мальчишек выкопал из пепла книгу и рассматривал ее со смесью любопытства и пренебрежения. Обложка покрылась слоем копоти в пожаре, страницы обуглились по краям, но в остальном книга не пострадала. По надписи на корешке я понял, что это какой-то из романов серии «Города проклятых».
— Сеньор Мартин?
Повернувшись, я оказался лицом к лицу с тремя субъектами в костюмах казенного вида, совершенно не годивших для влажной и липкой жары, раскалившей воздух. Тот, кто, по-видимому, был главным в этой троице, шагнул вперед с приветливой улыбкой опытного торговца. Два других типа, сложением и темпераментом походившие на гидравлический пресс, ограничились пронзительными враждебными взглядами в мою сторону.
— Сеньор Мартин, я инспектор Виктор Грандес, а это — мои коллеги, агенты Маркос и Кастело из корпуса следствия и охраны. Я хотел спросить, не будете ли вы так любезны уделить нам несколько минут.
— Конечно, — ответил я.
Имя Виктора Грандеса я впервые услышал в те далекие дни, когда вел колонку происшествий. Видаль изредка посвящал ему пару столбцов. В частности, я вспомнил заметку, где Грандес был охарактеризован как находка для корпуса, ценное приобретение, свидетельствовавшее о поступлении на службу в силы безопасности нового поколения первоклассных профессионалов, подготовленных лучше предшественников, неподкупных и крепких как сталь. Прилагательные и гиперболы употребил Видаль, не я. Я подумал, что инспектор Грандес с тех пор, должно быть, сильно продвинулся по служебной лестнице в управлении, и его появление тут подтверждало, что полиция взялась всерьез за расследование пожара в издательстве «Барридо и Эскобильяс».
— Если вы не возражаете, мы могли бы зайти в кафе, где нашему разговору не помешают, — предложил Грандес, причем его угодливая улыбочка ни на йоту не потускнела.
— Как вам угодно.
Грандес препроводил меня в небольшой бар на углу улиц Доктора Доу и Художника Фортуни. Маркос и Кастело шли сзади, не спуская с меня глаз. Грандес предложил мне папиросу. Я отказался, и он вновь спрятал пачку. Он не открывал рта, пока мы не пришли в кафе и меня не эскортировали к столику в глубине, где трое уселись, окружив меня со всех сторон. Если бы меня привели в темную и сырую тюремную камеру, обстановка и то показалась бы мне более сердечной.
— Сеньор Мартин, вы, наверное, уже знаете о том, что случилось ночью.
— Только то, о чем я прочитал в газете. И то, о чем рассказала Отрава…
— Отрава?!
— Простите. Сеньорита Эрминия Дуасо, помощница директоров.
Маркос и Кастело обменялись многозначительными взглядами. Грандес улыбнулся:
— Забавное прозвище. Скажите, сеньор Мартин, где вы были прошлой ночью?
Да здравствует наивность — вопрос застал меня врасплох.
— Это рутинный вопрос, — пояснил Грандес. — Мы пытаемся установить, где находились все лица, которые могли вступать в контакт с жертвами в последние дни. Сотрудники, поставщики, родственники, знакомые…
— Я гостил у друга.
Едва ответ сорвался с языка, я пожалел, что выбрал именно такие слова. Грандес тотчас за них уцепился.
— У друга?
— Он больше чем друг. Речь о человеке, тесно связанном с моей работой. Это издатель. Вчера вечером у меня с ним была назначена встреча.
— Вы могли бы уточнить, до которого часа вы находились в обществе этой персоны?
— Допоздна. На самом деле я в результате остался ночевать в его доме.
— Ясно. А имя человека, как вы изволили выразиться, связанного с вашей работой?
— Корелли. Андреас Корелли. Французский издатель.
Грандес записал имя в маленькую книжечку.
— Фамилия звучит как итальянская, — заметил он.
— Откровенно говоря, я точно не знаю, кто он по национальности.
— Это понятно. А сеньор Корелли, каково бы ни было его происхождение, в состоянии подтвердить, что провел вечер с вами?
Я пожал плечами:
— Полагаю, что да.
— Полагаете?
— Уверен, что да. Почему бы ему этого не сделать?
— Не знаю, сеньор Мартин. Существует какая-то причина, из-за которой вы сомневаетесь, что он не станет свидетельствовать?
— Нет.
— Тогда вопрос исчерпан.
Маркос и Кастело смотрели на меня так, словно я нес сплошную околесицу с тех пор, как мы сели за стол.
— Чтобы окончательно прояснить ситуацию, не могли вы сказать несколько слов о характере встречи, задержавшей вас на весь вечер в гостях у издателя неопределенного происхождения?
— Сеньор Корелли пригласил меня, чтобы сделать предложение.
— Предложение какого рода?
— Профессионального.
— Ага. Может, написать книгу?
— Именно.
— Скажите, после делового свидания вы всегда остаетесь на ночь в доме своего, скажем так, контрагента.
— Нет.
— Но вы упомянули, что остались ночевать у этого издателя.
— Я остался потому, что неважно себя чувствовал и сомневался, что доберусь домой.
— Может, вы отравились за ужином?
— В последнее время у меня были определенные проблемы со здоровьем.
Грандес кивнул с опечаленным видом.
— Головокружения, головная боль… — добавил я.
— Уместно ли предположить, что сейчас вам уже лучше?
— Да. Намного лучше.
— Я рад. Вы выглядите просто превосходно, впору позавидовать. Верно?
Кастело и Маркос неторопливо кивнули.
