Марат Буланов - Хроника одного падения…
3
18 февраля, исполнялась годовщина их, Михаила и Заи, совместной жизни. Накануне Ленка, как раз, получила зарплату. Решили отметить знаменательный день, что называется, на славу. Накупили дорогой колбасы, сыру, селёдки, разумеется, водки и пива. Солнце, ярко брызгало лучами в окно, освещая «праздничный» стол и всю прочую, убогость маленькой кухоньки. Ленка, по случаю, надела розовую кофточку с черною юбкой, щеголяла фирменной прической. Оба влюблено глядели друг на друга.
— Ну вот, Зая, — уже год, как мы вместе. Как бы плохо, бедно не жили, а ведь любим. Скажи, ты любишь своего ёжика?
— Люблю, милый! Дай поцелую! Еще бы на работу устроился, совсем было б прекрасно!
В дверь постучали.
— А, Серёга! Заходи! — обрадовалась Ленка. — А у нас праздник. Годовщина, как вместе живём! Садись сюда. Миша, стул принеси!
Грузный Сергей, средний сын Юльки, протиснулся к столу между мужем и женой. Он теперь был, вроде как «родней», вовсю уже, крутя роман с Заиной сестрой Светой.
— Ну, и как у вас со Светкой? Не ругаетесь? Любовь? — Ленка живо забросала вопросами. — Ты ешь, ешь, — на, выпей!
Серёга, смущаясь, не зная, куда пристроить ручищи, только неловко улыбался. Михаилу же, всё это не нравилось. Он, в последнее время, вообще, стал недолюбливать залётную семью «верхних», от которых Зая была, почему-то, без ума. Более того, — ревновал. Поэтому, не замедлил сделать замечание:
— Надо, дак сам себя обслужит! Че так раскраснелась? Ты еще Витьку пригласи! Ведь хочешь, верно?
— Ничего я не хочу! — огрызнулась Ленка. — Че, опять начал заводиться?
— Да, опять! Вечно, блин, у них пропадаешь! Телевизор, якобы, смотришь. Б-дь есть б-дь!
— Хоть при Серёге-то, не начинай скандал устраивать!
— Думаешь, не знаю шашней твоих?! И до меня, вовсю трахалась!
Гость сидел, сам не свой, — не зная, куда деваться.
— Михаил, не надо так… Всё-таки, у вас праздник…
— А мне плевать! Собирайся, шлюха, и иди к ним! Ты же хочешь! — ревнивец схватил Заю за рукав — Иди, иди!
— Пошли, Серёга! Дурак он! — Ленка, едва сдерживалась. — Ну, что это за жизнь!
— Иди, и больше не показывайся! Не нужна ты мне!.. Михаил остался один. Со зла, выпил всю водку и завалился на кровать.
— Ненавижу стерву! Ненавижу! — шептал он. — Как, от всего этого, отвязаться?..
Проснулся под вечер. Вскочил, вспомнив всё. Выйдя во двор, стал, не прекращая, звонить соседям наверх. Никто не отвечал. Наконец, в окошке, рядом с крытой лестницей, показалась голова пьяной Юльки.
— У вас сучка?
— Нет. Светка пришла, и они умотали к тётке.
— Врешь ты всё. Здесь ведь, стерва! Позови!
— Да нет же! Можешь проверить!
Юлька спустилась, открыла. Вместе поднялись по лестнице. В доме никого не было.
— В туалете она! Ну-ка, падла, открывай!
Михаил, в сенях, застучал в дверь в туалет. Зая, еще до этого, закрылась там на крючок.
— Ну, придёшь еще домой! Я тебе устрою!
Муж вернулся к себе и опохмелился пивом. Вдруг, услышал шаги на лестнице. Тут же, выскочил во двор. Там стояла, абсолютно пьяная Ленка.
— Пойдешь домой, сука?! — Михаил схватил её за рукав.
— Никуда я не пойду! Оставь меня!
— A-а! Опять, к любимому Вите хочешь?! Пойдем, говорю! — он потащил, Заю за шиворот. Та упала, и Михаил поволок жену, прямо по мокрому снегу.
Жертва отчаянно отбивалась. Тогда он ударил её по лицу, и еще. Ленка закричала, рыдая:
— Гад, гад! Сволочь! Ненавижу! — лёжа на спине, схватила, попавшийся под руку, кусок кирпича и бросила в рассвирепевшего мужа.
Ворота во двор открылись, вбежал возбуждённый Серёга. Попытался разнять, вцепившихся друг в друга, супругов.
— Ты че, Михаил, совсем рехнулся?! Отпусти её!
И ударил его по лицу. Это возымело действие. Михаил бросил Заю и, матерясь, скрылся в квартире.
— Не прощу, не прощу! — выкрикивал он, оставшись, в одиночестве, на кухне. — Пусть убирается ко всем чертям! Всё равно, нам вместе не жить! Ненавижу!
Муж выскочил вновь, в уже пустой, двор и пошел в трактир, заливать своё горе, время от времени, шепча:
— Мы не люди! Звери, звери!..
4
Запой шел «полным ходом». Зая дома не появлялась. Где была, Михаил не знал. Да, в принципе, это его мало интересовало. Опохмелиться, залить глотку, — вот, что было во главе угла. Алкогольная наркомания: поиск спиртосодержащей жидкости, приём и алкогольные грёзы в лежачем положении, а потом, мёртвый сон. Именно в состоянии полубодрствования — полусна, он, в данный момент, находился, валяясь на скомканной кровати, не раздеваясь, — в верхней зимней одежде и грязных ботинках.
Стояла глубокая ночь. И тут, появился ОН.
Точнее Михаил ЕГО услышал. Голос был жуткий, низкий, как из бочки, с властными, требовательными интонациями. И звучал, не откуда-то со стороны, а в голове, точнее, — в самой душе. САТАНА! Михаил это сразу понял. ОН явился к нему, и завёл мрачный разговор.
— Ты значительно преуспел, мой ученик! Скоро войдешь во Врата! Близок час посвящения! — гундосил голос.
— Что тебе нужно, сатана?
— Душу, разумеется! Ха-ха-ха! Ты понял, что такое человек, видишь его насквозь, и этому научил психа — Я!
— Неправда! Я сам пришел, к сему сокровенному знанию!
— Глупец! Жалкий человечишко, животное! Кто, как не Я диктую идеи, рождающиеся в дурацкой голове, животном мозгу? Ты — параноик, с бременем сверхценной идеи собственной, якобы, гениальности! Но, на самом деле, — червь! А Я твой БОГ.
— Мой Бог — Христос! Изыди, черный дьявол!
— Ха-ха-ха! Что проповедует этот несчастный бог? Любовь к людям, любовь к себе. А ты ненавидишь и презираешь своих же собратьев, Христа же, ни в грош не ставишь! Не нужен он психу, как и псих ему! А МНЕ ты нужен!!!
— Выходит, Берлин тоже — ученик?
— А как же! Один из лучших! Хочешь поговорить? Его душа здесь. Он посвящен!
— Не хочу! Я много думал о страшном мировоззрении, которое не даёт спокойно жить, мучает. Пугает голой Правдой и цинизмом! В моей душе нет места Любви, и это самое тяжелое испытание! Чувствую, — оно ведёт к какой-то катастрофе! Не только к нравственному падению, но именно к ней… Это — твоих рук дело, мерзкий сатана!
— Обратись к своему глупому богу. Он утешит, ха-ха-ха! Но, навряд ли, выручит… Поздно! МОЯ Правда — сама Истина! Неужели ты, ученый, пойдешь против неё?!
— Не знаю… Но Любовь, хоть и самообман, — всё-таки, есть! Только она спасёт… И ты будешь бессилен, что-либо изменить!
— Дурак! Значит, предпочитаешь ложь?.. Время покажет. А пока, прощай! Ха-ха-ха!
Голос, как появился, так и исчез. ОН ушел. Низкое, громоподобное звучание его речи, минуту назад, было настолько реально, что Михаил был уверен, что это не галлюцинация. Но сказать, чтоб испугался, — сего не было. Странно! Однако надо вставать и промышлять что-нибудь…
Псих отправился в ближайший бар. Рядом с входом, стояли два мужика. Один был совсем «никакой». Напарник поддерживал, но тот, буквально, падал на ходу, неся пьяную околесицу.
— Слышь, мужик! Помоги довести чудака до дома. А то, замерзнёт. За магарычом не встанет! — попросил усатый парень, в норковой шапке.
— А где живёт-то?
— Далековато…
— Проще привести ко мне. Тут рядом живу. Пусть проспится, а утром уйдет, — алкаш сообразил, что за услугу, можно неплохо выпить. — Только давай сейчас, хотя бы, по сотке вмажем?
— Идёт. Куда бы козла посадить? Может, — к стене припрём?
Еле усадили. Мужик валился на бок, норовя уснуть. Зашли в бар, выпили.
— Ну, че поволокли! Сумку его не забудь!
Сначала, тащили «ношу» по пустынной дороге, под фонарями. А потом, по тёмной Потерянной.
— Ну вот, в тепле-то ему, ничего не будет. Пусть дрыхнет! — на кухне, парень достал, из кармана, бутылку водки. — Как зовут-то тебя?..
…После возлияния, Михаил не помнил, как и уснул. Очухался от того, что кто-то тормошил. Перед носом стоял вчерашний «груз — 200», лысоватый мужичок в синем свитере.
— Ты куда, куртку с шапкой и сумку подевал?!
— Какую сумку, какую куртку? — алкаш, спросонья, ничего не понимал.
— Отдавай лучше, по-хорошему, а то ребятам скажу! Они кости-то, быстро вправят!
— Так может, вчерашний парень увёл? Нет ведь его, и дверь не закрыта.
— Это друган мой! Скоро, наверно, придёт. Тогда не поздоровится! — мужичок был, явно настроен агрессивно.
— Ну, не знаю я, не знаю! Что привязался-то, в конце-концов? — вскочил Михаил. — Вот режь, но не ведаю, где твои вещи!
— Дай тогда куртку, опохмелиться принесу… — гость, видно, что-то задумал.
— Ради Бога, бери. Только быстрей возвращайся.
Мужичок ушел.
5
Через час, Паша, — так звали обворованного, — явился с целой кодлой парней для разборки. Они пытали Михаила вопросами, угрожали. Правда, не били. Не добившись ничего, заявили, что, если не принесёт пропажу через день, разговор будет совсем другой.
