KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Роберто Боланьо - Третий рейх

Роберто Боланьо - Третий рейх

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Роберто Боланьо, "Третий рейх" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Зима сорок первого. Мне хотелось поговорить с фрау Эльзой, побыть с ней немного, но Горелый появился раньше ее. Стоя на балконе, я раздумываю над тем, как избежать его визита. Единственное, что я должен сделать, — это не выходить к главному входу в гостиницу; увидев, что меня нет, Горелый не станет заходить внутрь. Хотя он наверняка видел меня с пляжа, когда я торчал на балконе. Уж не специально ли я вышел туда для того, чтобы Горелый меня заметил или чтобы показать себе самому, что не боюсь быть обнаруженным. Удобная мишень: я открыто стою за мокрыми от дождя стеклами, чтобы меня видели Горелый, Волк и Ягненок.

Да, дождь не перестает; всю вторую половину дня гостиницу покидали отдыхающие, за которыми приехали голландские туристские автобусы. Интересно, что сейчас поделывает фрау Эльза? Ждет приема у врача, в то время как ее гостиница быстро пустеет? Прогуливается под руку с супругом по центральным улицам Барселоны? Направляется с ним в маленький кинотеатр, почти незаметный за деревьями? Вопреки ожиданиям, Горелый переходит в наступление в Англии. Но терпит неудачу. Нехватка BRP не позволяет мне дать ему сокрушительный отпор. На остальных фронтах изменений не произошло, хотя советские войска укрепили свои позиции. Честно говоря, игра уже не захватывает меня целиком (иное дело Горелый, он всю ночь расхаживает вокруг стола, делая подсчеты в тетрадке, которую я вижу у него впервые); дождь, постоянные думы о фрау Эльзе, смутная, вялая тоска заставляют меня сидеть, прислонившись к спинке кровати, курить и листать ксерокопии, которые я привез с собой из Штутгарта и которые, подозреваю, останутся здесь, в каком-нибудь мусорном ведре. Кто из авторов этих статей действительно думает о том, что пишет? Кто руководствуется при этом подлинными чувствами? Я с легкостью мог бы работать в The General; мне не составило бы труда опровергнуть их всех даже в сонном состоянии — не зря портье фрау Эльзы назвал меня сомнамбулой. Кто из них заглянул в пропасть? Один Рекс Дуглас что-то в этом смыслит! (Ну еще, может, Бейма, он очень точен в исторических деталях, и Майкл Анкорс, чудаковатый и полный энтузиазма, своего рода американский вариант Конрада.) Остальные же — на редкость унылая и несостоятельная публика. Когда я сообщаю Горелому, что в бумагах, которые я читаю, содержатся планы, как его победить, все возможные действия и контрдействия, все безукоризненно подсчитанные расходы и выверенные стратегии, его лицо искажает (думаю, против его воли) уродливая улыбка; таков его ответ. Напоследок он делает несколько шагов, склоняется над столом с пинцетом в руке и перемещает войска. Я не слежу за его действиями. Знаю, что он не подстроит мне ловушку. Его BRP тоже на исходе, составляя тот минимум, который только-только позволяет его войскам перевести дух. Похоже, дождь разрушил его бизнес? К моему удивлению, Горелый говорит, что нет. Еще будут солнечные дни. Ну а до тех пор? Так и будешь жить среди велосипедов? Продолжая спиной ко мне передвигать на доске фишки, он беззаботно отвечает, что это для него не проблема. Не проблема спать на мокром песке? Горелый насвистывает песенку.

Весна 1942-го

Сегодня Горелый появляется раньше обычного. И поднимается ко мне самостоятельно, не дожидаясь, пока я спущусь. Открываю дверь и сперва его даже не узнаю. (У него вид как у жениха, только вместо букета цветов он прижимает к груди листки ксерокопий.) Вскоре понимаю, в чем причина такой перемены. Инициатива перешла к нему. Наступление, начатое Советской армией, развивается на участке между Онежским озером и Ярославлем; его танки прорывают мой фронт в шестиугольнике Е48, развивая успех, устремляются к северу, в направлении Карелии, и берут в кольцо четыре пехотных и один танковый корпус немцев на подступах к Вологде. В результате этих действий левый фланг армий, нацеленных на Куйбышев и Казань, полностью оголен. Единственный выход — немедленно перебросить туда, на стадии SR, войска группы армий «Юг», развернутые в сторону Волги и Кавказа, но тем самым ослабить давление в направлении Батуми и Астрахани. Горелый знает это и не теряет времени даром. Хотя выражение его лица не изменилось и он по-прежнему погружен бог весть в какие кошмарные видения, я замечаю, — по ямочкам на его щеках! — с каким удовольствием он делает свои ходы, причем его движения раз от разу становятся все более плавными и изящными. Рассчитанное до деталей наступление было подготовлено в предыдущем туре. (Например, в районе наступления он мог использовать только один аэродром — в Вологде, а ближайший к нему кировский все же находился далеко; чтобы исправить положение и учитывая, что понадобится концентрированная воздушная поддержка, в зимнем туре сорок первого года он поставил фишку, обозначавшую военно-воздушную базу, на клетку С51…) Он не импровизирует, нет-нет, ни в коей мере. На западе единственное значительное изменение связано с вступлением в войну Соединенных Штатов; довольно-таки слабенькое вступление, учитывая ограниченное число их пехотных дивизий, из-за чего британской армии приходится выжидать, пока не накопятся в достаточном объеме материальные ресурсы (BRP западных союзников расходуются в основном на поддержку СССР). Окончательное расположение американской армии, переброшенной в Великобританию, следующее: 5-й и 10-й пехотные корпуса — в Розите, пять воздушных факторов — в Ливерпуле и девять военно-морских — в Белфасте. Горелый избирает на западе вариант «Позиционная война» и бросает кости, но ему не везет. Я разыгрываю такой же вариант, и мне удается захватить клетку на юго-западе Англии, что жизненно важно с точки зрения моих планов на следующий тур. Летом сорок второго года я возьму Лондон и заставлю британцев капитулировать, а американцы получат свой Дюнкерк. Пока же я развлекаюсь с ксерокопиями Горелого. Только через какое-то время он признается, что принес их мне. В подарок. Потрясающее чтение. Но мне неохота вставать в позу обиженного, а потому я решаю продемонстрировать ему комичную сторону происходящего и спрашиваю, где он раздобыл это сокровище. Горелый отвечает медленно и с трудом, — постепенно и мои вопросы начинают подчиняться тому же ритму, — как будто только недавно научился говорить. Это тебе, поясняет он. Копии, снятые им с какой-то книги. С той, что он хранит под велосипедами? Нет. С книги, взятой им в библиотеке Пенсионной кассы Каталонии. Он демонстрирует мне читательский билет. Час от часу не легче. Он откопал в библиотеке банка это дерьмо и снял копию, чтобы утереть мне нос, ни больше ни меньше. Теперь он поглядывает на меня искоса, ожидая, видимо, что я забеспокоюсь. Его расплывчатая тень подрагивает на стене возле двери. Но я не оправдаю его ожиданий. Равнодушно и в то же время аккуратно складываю ксерокопии на тумбочку. Позже, провожая его к выходу, прошу на минутку задержаться у стойки администратора. Ночной портье читает журнал. Наше вторжение в его владения ему явно не нравится, но все пересиливает страх. Я прошу у него кнопок. Кнопок? Его глазки недоверчиво перебегают с Горелого на меня, словно он ждет какого-то подвоха и не хочет, чтобы его застигли врасплох. Да, болван, поройся в своих ящиках и дай мне несколько штук! — кричу я. (Я убедился, что портье труслив и робок, а потому в обращении с ним необходима твердость.) В одном из ящиков успеваю заметить парочку порнографических журналов. Наконец он победно и в то же время нерешительно поднимает вверх прозрачную пластмассовую коробочку, полную кнопок. Вам все нужны? — бормочет он, желая поскорее избавиться от кошмара. Пожав плечами, я спрашиваю у Горелого, сколько всего ксерокопий. Четыре, недовольным голосом отвечает он, уставясь в пол. Ему не по вкусу мои уроки силы. Четыре кнопки, говорю я и протягиваю ладонь, куда портье осторожно кладет две кнопки с зелеными головками и две с красными. После этого я, не оглядываясь, провожаю Горелого до дверей, и мы расстаемся. Приморский бульвар безлюден и плохо освещен (не горит один из фонарей), тем не менее я стою у окна до тех пор, пока не убеждаюсь, что Горелый прыжками спустился к пляжу и скрылся возле своих велосипедов; только тогда я поднимаюсь к себе в номер. Там я не спеша выбираю стену (ту, что за изголовьем моей кровати) и прикрепляю кнопками ксерокопии. После этого мою руки и внимательно разглядываю карту. Хотя Горелый и хватает все на лету, следующий тур останется за мной.

14 сентября

Встал в два часа дня. Чувствовал себя разбитым, но внутренний голос нашептывал, что мне следует как можно меньше времени находиться в гостинице. Я вышел на улицу, даже не приняв душ. Выпил кофе с молоком в соседнем баре, прочел кое-какую немецкую прессу, вернулся в «Дель-Map» и спросил про фрау Эльзу. Она еще не вернулась из Барселоны. Ее муж, естественно, тоже. В администрации настроены враждебно. В баре та же картина. Неприязненные взгляды официантов и всякое такое, впрочем, ничего серьезного. Солнце светило вовсю, хотя над горизонтом еще висели темные дождевые облака, а потому я надел пляжный костюм и пошел составить компанию Горелому. Велосипеды были разложены, но их хозяина поблизости не оказалось. Я решил подождать его и плюхнулся на песок. Я не захватил с собой книги, так что оставалось смотреть в темно-голубое небо и думать о чем-нибудь хорошем, чтобы время шло побыстрее. В какой-то момент я, естественно, задремал; пляж к этому располагал: здесь было тепло и немноголюдно, ничего похожего на августовское столпотворение. Мне приснился Флориан Линден. Как будто мы с Ингеборг находимся в гостинице, в комнате, напоминающей нашу, и кто-то стучится в дверь. Ингеборг не хотела, чтобы я открывал. Не делай этого, говорила она, не делай, если ты меня любишь. При этом губы у нее дрожали. Может, что-то срочное, с решимостью в голосе говорил я, но как только делал шаг к двери, Ингеборг вцеплялась в меня обеими руками, не давая двинуться. Отпусти меня, орал я, отпусти немедленно, а тем временем в дверь стучали все сильнее, и это наводило на мысль, что, вероятно, Ингеборг права и лучше всего затаиться и не открывать. В ходе нашей схватки Ингеборг упала на пол. Я смотрел на нее сверху, а она лежала, как в обмороке, раздвинув ноги. Тебя любой мог бы сейчас изнасиловать, сказал я, и тогда она открыла глаз, только один глаз, по-моему левый, огромный и невероятно голубой, и уже не спускала его с меня, куда бы я ни перемещался; этот взгляд тем не менее не был настороженным или обвиняющим, а, скорее, заинтересованным и немного испуганным. Не в силах больше выжидать, я приложил ухо к двери. Оказывается, с той стороны в дверь не стучали, а скреблись! Кто там? — спросил я. Это Флориан Линден, частный детектив, отвечал мне слабый голос. Вы хотите войти? — спросил я. Нет-нет, ни в коем случае не открывайте дверь! — воскликнул тот же голос, голос Флориана Линдена. На сей раз он прозвучал чуть громче, но все равно довольно слабо, было заметно, что сыщик ранен. Некоторое время мы с Ингеборг стояли молча, прислушиваясь, но из-за двери не донеслось больше ни звука. Казалось, гостиница погрузилась в морские пучины. Даже температура резко изменилась, и сделалось очень холодно, что мы, одетые по-летнему, сразу ощутили. Скоро холод стал невыносимым, и мне пришлось встать и достать из шкафа одеяла. Мы накрылись ими, но это не помогло. Ингеборг разрыдалась, повторяя сквозь слезы, что уже не чувствует ног и что мы замерзнем и умрем. Ты умрешь только в том случае, если уснешь, успокаивал я ее, отводя глаза. Наконец за дверью послышались звуки. Это были шаги: кто-то то приближался к двери на цыпочках, то снова удалялся. И так повторялось три раза. Это вы, Флориан? Да, это я, но мне уже нужно уходить, отвечал он. Что случилось? Кое-какие темные дела, мне некогда сейчас объяснять, но пока вы в безопасности, и если будете действовать с умом, то завтра утром вернетесь домой. Домой? Голос детектива сопровождался каким-то скрипом, переходящим в скрежет. Его расчленяют! — пришло мне в голову. Я хотел открыть дверь, но не мог встать. И не чувствовал ни ног, ни рук. Они были обморожены. С ужасом я понял, что нам отсюда не выбраться и мы умрем в этой гостинице. Ингеборг уже не шевелилась; она лежала у моих ног, закутанная в одеяло, и ее светлые волосы выделялись на фоне черных плиток пола. Хотелось обнять ее и пожаловаться на свое одиночество, но как раз в этот момент дверь открылась без моего участия. На месте, где должен был находиться Флориан Линден, никого не было, и только в конце коридора промелькнула чья-то гигантская тень. Дрожа всем телом, я открыл глаза и увидел, как огромное темное облако накрывает город и медленно, словно тяжелый авианосец, движется в сторону холмов. Было холодно; купальщики давно покинули пляж, а Горелый так и не появился. Не знаю, сколько времени я лежал так без движения и смотрел в небо. Спешить мне было некуда. Я мог бы лежать так часами. Когда же я все-таки поднялся, то направился не в гостиницу, а к морю. Вода была теплая и грязная. Я немного поплавал. Темное облако проплывало уже надо мной. Я перестал работать руками и ушел под воду, стремясь достичь дна. Не знаю, удалось ли мне это; хотя я нырял с открытыми глазами, под водой ничего не было видно. Море тащило меня за собой. Вынырнув, я увидел, что меня отнесло от берега не так далеко, как я думал. Я вернулся к велосипедам, поднял полотенце и стал им растираться. Впервые на моей памяти Горелый не вышел на работу. Дрожь все не унималась. Я сделал несколько наклонов, пару раз отжался и даже пробежался по песку. Окончательно высохнув, я обвязал полотенце вокруг пояса и направился в «Андалузский уголок». Там спросил рюмку коньяку, предупредив хозяина, что расплачусь чуть позднее. Спросил про Горелого. Никто его не видел.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*