Филип Дик - На территории Мильтона Ламки
Оба какое-то время молчали.
— Это любая машинистка поймет? — спросил он наконец.
— Да, — сказала она. — Как только начнет печатать вслепую.
— Значит, все?
— Мы не можем их продавать, если у них нестандартная клавиатура, — сказала она. — Машинок с нестандартной клавиатурой больше не продают. Их не было долгие годы. Это подразумевается. Считается само собой разумеющимся. Что говорил тот, кто тебе их продал? Я хочу посмотреть на контракт.
Он достал контракт, и они вдвоем его изучили. Естественно, о клавиатуре в нем ничего не говорилось.
— Чек уже успел пройти? — спросила она. — Но это же все равно был банковский чек, верно? Значит, он вне досягаемости. Мы можем поехать к Фанкорту и послушать, что он скажет. Я подумала, ты бы хотел, чтобы я тебя разбудила и обо всем рассказала.
— Так и есть, — сказал он в оцепенении.
— У тебя остались деньги?
— Нет, — сказал он.
— Как же тогда ты собирался их рекламировать?
— Продать парочку, — сказал он. — Потом купить газетную площадь.
— Я пойду одеваться, — сказала она. Удалилась в спальню и вскоре появилась снова, уже в платье и с завязанными сзади волосами. — Есть у тебя сигарета? — спросила она, не найдя сигарет в гостиной.
— Вот, — он протянул ей свою пачку. — Я вот думал, знал ли об этом Мильт.
— Конечно, не знал, — сказала она.
— А по-моему, знал.
— Мильт никогда не допустил бы, чтобы ты их купил, если бы ему было известно о нестандартной клавиатуре, — сказала она. — Я Мильта сто лет знаю.
— А ты не думаешь, что он на нас злится и мстит нам?
— За что?
— За то, что мы поженились.
— Почему?
— Потому что он к тебе неравнодушен, — сказал он.
— Ты хочешь поехать обратно и спросить его об этом?
— Это неважно, — сказал он. В глубине души он был убежден в том, что Мильт все знал. — Наверное, нам придется от них избавиться.
— Да, — сказала она. — Если сможем.
— Продать можно все что угодно, — заявил он. — Все зависит от цены. Может, их можно переделать. Поменять клавиши местами.
— У нас нет денег, — возразила она. — Если бы ты хоть сколько-нибудь сэкономил, тогда мы, может, так бы и поступили.
— Если бы я сэкономил, то не смог бы взять эти машинки.
— Ох, как же стыдно! — сказала она с яростью.
— Я угробил почти два дня на то, чтобы обследовать одну из них, — сказал он.
— И ни разу не заметил, какая у нее клавиатура.
— Да, — признал он. — Не заметил ни разу. Что ж, такое бывает.
— Я к такому не привыкла, — сказала она почти неузнаваемым голосом. — Никогда не работала в дисконтном доме, не покупала товары, от которых по той или иной причине хотят избавиться.
— Беда в том, — начал он, стараясь не обращать внимания на ее слова, — что у нас нет достаточного рабочего капитала, чтобы это списать. Вот что меня угнетает. Это очень скверно.
Он не смотрел на нее, потому что не был в состоянии вынести выражение ее лица. Угрюмый, тяжелый взгляд, который помнился ему по далекому прошлому, смесь беспокойства и нетерпения.
— Пойдем спать, — сказал он. — Остальные машинки осмотрим завтра. Может, они не все такие.
— Вот из-за чего я хотела отказаться от владения бизнесом, — сказала Сьюзан. — Из-за ужасных вещей, которые происходят, когда кто-то тебя надувает.
Он пожал плечами.
— Вообще-то может быть и другая причина, по какой их продали так дешево. Не та, которую мы обнаружили. Но мы, наверное, сможем кое-что сделать. Не надо… — Он оборвал фразу. — Мы все уладим, — сказал он.
— С помощью других сделок? — спросила она.
— Чего-то в этом роде, — пробормотал он.
— У меня такое странное чувство, — сказала она тонким, пронзительным голосом, который еще и подрагивал. — Я сама допустила оплошность, решив вести дела таким образом. Тебя я не виню.
— О вине и речи нет, — сказал он.
— Верно, — сказала она, стискивая руки. — Я хочу только сказать, что сама допустила промах. Хотела найти кого-нибудь, кто бы мог говорить на этом языке. И получила то, чего хотела, так что и смысла нет на этом задерживаться. — Она стала бродить по гостиной, выравнивая безделушки на каминной полке и перекладывая журналы на кофейном столике. — Это мне в наказание. Мне надо было просто полностью с этим порвать. Продать свою долю Зое.
Он ничего не сказал.
— В конце концов, — сказала она, — мне следовало знать, как именно работают дисконтные дома.
— Мы можем от них избавиться, — сказал он.
— Каким образом?
— Всей партией, — сказал он. — По той цене, что сами уплатили. Кому-нибудь, кто может себе позволить переделать их. Будь у нас капитал, мы, Наверное, сами бы на это пошли.
— Разумеется, — сказала Сьюзан, — ты можешь попробовать поступить так же, как этот тип поступил с нами. Посмотреть, не найдется ли кто-нибудь, кто ничего не заметит. Если ты ничего не заметил, то, может, и кто-то еще не обратит внимания на клавиатуру.
— Точно, — сказал он. Эта мысль начала завладевать его сознанием. — Я мог бы поехать в Рино. Только что пришло в голову. Поговорю со своим бывшим боссом. Вполне возможно, что мне удастся заинтересовать его ими. Для них это будет хорошей сделкой.
— Ты ему расскажешь? — спросила она. — О клавиатуре?
— Как говорится, «покупатель, будь бдителен», — сказал он.
— Если ты так поступишь, — сказала она, — то сюда можешь не возвращаться.
— Что? — не понял он.
Сьюзан заявила:
— Если ты туда поедешь, то я ему позвоню, я знаю, как его зовут. И расскажу ему о клавиатуре.
— Зачем? — спросил он.
— Я не хочу, чтобы машинки переходили к кому-то еще. Я никогда не проворачивала бизнес вот таким образом. Уж лучше понести убыток.
— Мы не можем понести этот убыток, — сказал он.
— Ты хочешь сказать, что я не могу понести убыток. Это мое заведение, а не твое. Я могу принять этот убыток. Я выйду из дела, прежде чем кто-то еще погорит на этих машинках. Если кто-то захочет их взять, зная, что с ними проблемы, тогда прекрасно. Ты что, этого не понимаешь?
— Я понимаю, что ты сердишься и что нам обоим надо поспать, — сказал он. — Ради бога, пойдем в постель! Я целую неделю был в пути.
Повернувшись, он прошел по коридору в спальню. Присев на кровать, расстегнул брюки, поднялся, переступил через них и залез в постель.
В дверях появилась Сьюзан.
— Слушай, — сказала она. — С меня довольно. Я больше не выдержу.
Встав с кровати, он снова оделся, на этот раз полностью. Надел рубашку, галстук, носки и туфли, а затем пиджак.
— До свидания, — сказал он.
— Куда ты собрался? — спросила она, следуя за ним по коридору в гостиную.
— Кому какое дело? — сказал он, открывая входную дверь. — Увидимся.
Он спустился по ступенькам и направился к машине.
Она захлопнула за ним дверь с такой силой, что звук раскатился на целые мили по обе стороны темной безлюдной улицы. Где-то вдалеке залаяли собаки.
Он уселся в машину и завел ее. Мгновением позже отвалил от обочины и поехал прочь.
Около часа он бесцельно разъезжал по городу, а потом заметил, что находится на федеральном шоссе 95. Вскоре он свернул в сторону Монтарио. А почему бы и нет, подумал он.
Приехав в Монтарио, он по знакомому маршруту направился к дому Пег Гугер. Припарковавшись, не заметил никаких признаков огней в окнах. Естественно, сказал он себе. Было три часа ночи. Выбравшись из машины, он прошел по дорожке к крыльцу. Какое-то время стучал в дверь. Никто не отозвался. Тогда он обошел дом и постучал в окно, выходившее, как он знал по опыту, из ее спальни.
Открылась задняя дверь. Пег, кутаясь в белый халат, прошептала:
— Господи, это Брюс Стивенс. — Она встревоженно засуетилась. — В чем дело? Опять забыл пиджак?
— Позволишь мне остаться у тебя до утра? — спросил он. — Я только что из Сиэтла.
— Ну уж нет, — сказала она, заслоняя дверной проем. — Теперь ты женат. Или это выскользнуло у тебя из памяти?
— Я слишком устал, чтобы ехать в Бойсе, — сказал он, протискиваясь мимо нее в дом. Когда ей удалось запереть дверь и последовать за ним, он уже начал вешать свой пиджак в шкаф спальни. Ему ничего не хотелось, кроме как поспать. Она стояла над ним и кричала, но он не обращал на нее никакого внимания. Едва раздевшись, он бросился на кровать и натянул на себя одеяло.
— А мне куда прикажешь деваться? — спросила Пег слегка истеричным тоном.
Он закрыл глаза и ничего не говорил.
— Я буду спать в другой комнате, — сказала она, собрала свою одежду, бутылки с туалетного столика и вышла из спальни. Потом вернулась и спросила: — А чем это у тебя машина забита? Ты что, упаковал все свои вещи и съехал? Умираю от любопытства. — Она топталась у кровати, ожидая ответа. — Если собираешься здесь спать, то лучше скажи мне все как есть. По-моему, это противозаконно, разве нет? Ты же теперь женат. Сьюзан в поисках тебя сюда не заявится?
![Харлан Эллисон - Парень и его пес [другой перевод]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
