Кадзуо Исигуро - Там, где в дымке холмы
— Ну, если тебе больше нравится, есть еще театр. Автобус подвозит теперь к самому входу. Не знаю, что сейчас у них идет, но можно выяснить. Местная газета лежит, кажется, вон там, у тебя за спиной.
— Не надо, мама, не стоит.
— По-моему, иногда они ставят довольно хорошие пьесы. Вполне современные. Посмотрим в газете.
— Не стоит, мама. Мне ведь сегодня уезжать.
Я бы не прочь остаться, но мне и вправду нужно.
— Конечно, Ники. Не стоит извиняться. — Я улыбнулась ей через стол. — Я, собственно, очень рада, что у тебя есть добрые друзья, с которыми тебе приятно общаться. Все они для меня будут желанными гостями.
— Да, мама, спасибо.
* * *Свободная спальня, которую заняла Ники, была маленькая и пустая, но в то утро ее заливало солнце.
— Вот это для твоей подруги подойдет? — спросила я с порога.
Ники укладывала на постели чемодан и мельком взглянула на найденный мной календарь.
— Отлично.
Я шагнула в комнату. Из окна виднелся сад с ровными рядами тонких саженцев. В календаре, который я держала в руках, первоначально для каждого месяца имелась своя фотография, но все они были вырваны, кроме последней. Я вгляделась в оставшуюся картинку.
— Если это что-то важное, то не отдавай, — сказала Ники. — Не найдется ничего подходящего, и ладно.
Я засмеялась и положила картинку на постель рядом с другими вещами.
— Это всего лишь старый календарь, не более. Понятия не имею, почему я его сохранила.
Ники заправила прядь волос за ухо и продолжила сборы.
— Ты, наверное, — сказала я, — планируешь пока жить в Лондоне.
Ники пожала плечами:
— Да, я там вполне счастлива.
— Непременно передай всем твоим друзьям мои наилучшие пожелания.
— Хорошо, передам.
— И Дэвиду. Ведь его так зовут, верно?
Ники снова пожала плечами и не ответила. Она привезла с собой три пары обуви и пыталась втиснуть их в чемодан.
— Скажи, Ники, ты ведь замуж как будто пока не собираешься?
— Чего бы ради мне хотеть замуж?
— Я просто так спросила.
— Зачем мне замуж? В чем тут смысл?
— Ты планируешь просто продолжать жить в Лондоне, так?
— Ну, и с какой стати мне выходить замуж? Это так глупо, мама. — Она свернула календарь и сунула его в чемодан. — У стольких женщин мозги просто-напросто запудрены. Они считают, будто главное в жизни — выскочить замуж и нарожать кучу детей.
По-прежнему глядя на Ники, я сказала:
— Но в конце концов, Ники, ничего другого почти и не остается.
— Господи, мама, да у меня множество всяких занятий. Я вовсе не хочу прилипнуть к месту с мужем и оравой визжащей ребятни. Чего это ради ты вдруг завела этот разговор? — Крышка чемодана не закрывалась. Ники надавила на нее с раздражением.
— Я просто поинтересовалась твоими планами, Ники, — засмеялась я. — Сердиться не стоит. Конечно же, ты сама должна выбирать.
Ники снова раскрыла чемодан и что-то в нем поправила.
— Ну-ну, Ники, не надо дуться.
На этот раз ей удалось закрыть крышку.
— Бог его знает зачем я столько всего с собой навезла, — пробормотала она себе под нос.
— Что ты говоришь людям, мама? — спросила Ники. — Что ты говоришь, если они спрашивают, где я?
Дочь решила, что уезжать раньше обеда необязательно, и мы вышли погулять по фруктовому саду за домом. Солнце сверкало, но воздух был прохладный. Я взглянула на нее озадаченно:
— Говорю им, что ты живешь в Лондоне, Ники. Разве это не правда?
— Правда. Но разве они не спрашивают, чем я занимаюсь? Вот как старая миссис Уотерс на днях?
— Да, иногда спрашивают. Отвечаю, что ты живешь в Лондоне с подругами. Право же, Ники, я не думала, что тебя так заботит чужое мнение.
— Меня оно не заботит.
Мы медленно шли дальше. Почва во многих местах сделалась топкой.
— Мне кажется, мама, тебе это не очень нравится?
— Что не нравится, Ники?
— Как у меня обстоят дела. Тебе не нравится, что я живу далеко. С Дэвидом и так далее.
Мы дошли до конца сада. Ники ступила на узкую извилистую тропинку, которая вела к деревянной калитке в поле. Я пошла за ней. Поле, заросшее травой, было обширным и простиралось от нас вдаль пологим склоном. На верхушке склона на фоне неба вырисовывались два тонких платана.
— Мне не стыдно за тебя, Ники, — сказала я. — Ты должна жить так, как считаешь нужным.
Дочь смотрела на поле.
— Здесь обычно паслись лошади, да? — проговорила она, берясь за калитку.
Я тоже посмотрела на поле, но лошадей не было видно.
— Знаешь, это странно, — сказала я. — Помню, когда я вышла замуж в первый раз, было много разговоров, потому что мой муж не хотел жить с отцом. Знаешь, в Японии тогда так полагалось. Об этом шло много разговоров.
— Спорим, ты вздохнула с облегчением, — заметила Ники, не отводя глаз от поля.
— С облегчением? Это почему?
— Из-за того, что не пришлось жить с его отцом.
— Наоборот, Ники. Я была бы счастлива, если бы он жил с нами. К тому же он был вдовец. Это старинный японский обычай, не такой уж плохой.
— Ясно, что ты это сейчас говоришь. А тогда, спорим, ты думала совсем иначе.
— Нет, Ники, ты и вправду не понимаешь. Я была очень привязана к своему свекру. — Я взглянула на Ники и засмеялась. — Но может, ты и права. Может, мне и было легче, оттого что он не стал жить с нами. Я сейчас не помню. — Я протянула руку и потрогала верх деревянной калитки. На пальцах осталась влага. Я почувствовала, что Ники на меня смотрит, и показала ей свою руку со словами: — Иней еще лежит.
— Ты по-прежнему много думаешь о Японии, мама?
— Пожалуй, да. — Я повернулась в сторону поля. — Остались кое-какие воспоминания.
Возле платанов появились два пони и неподвижно постояли бок о бок на солнце.
— Утром я дала тебе календарь. Это вид гавани в Нагасаки. Сегодня мне вспомнилось, как однажды мы гуляли там целый день. Холмы над гаванью очень красивые.
Пони медленно двинулись за деревья.
— И что в нем было такого особенного? — спросила Ники.
— Особенного в чем?
— В том дне, который вы провели в гавани.
— О нет, ничего особенного. Просто он мне вспомнился, только и всего. Кэйко в тот день была счастлива. Мы катались на фуникулере. — Я засмеялась и повернулась к Ники. — Нет, ничего особенного тогда не случилось. Просто счастливое воспоминание, вот и все.
Дочь вздохнула:
— Вокруг такая тишина. Не помню, чтобы было так тихо.
— Это после Лондона так должно казаться.
— Наверное, тебе скучно здесь бывает, совсем одной.