Татьяна Соломатина - Психоз
Отсюда и злость. Потому что жалеть психолог Ларионова не умеет. А злится Александра Ларионова ещё и потому, что сама, признаться честно, зарабатывает на скромное существование именно тем, что промывает мальчикам и девочкам мозги в нужную корпорациям сторону. Это несложно – они у них и так набекрень. Не у корпораций. И не у Ларионовой. Тем подлее то, что все мы вместе делаем с мальчиками и девочками. Сухая ветвь древа науки. Незнание не освобождает от ответственности поколение не умеющих думать и чувствовать. А уж знание умелых – грязное, гнусное, страшное преступление!.. Ну вот, мне только броневика не хватает! – Сашка рассмеялась. – Простите, Сергей. Распаляющая себя судьбами мира стройная блондинка – это очень смешно, понимаю. Просто она, блондинка, почему такая злая? Потому что у неё своего сада нет.
– Забавно. Хотя и несколько зло. Вы правы, Сашенька. Ну и пусть их…
«Ох! Как же мы опять в упор не заметили то, что слишком заметили. Да вы просто умница, дядя Серёжа! Это даже не психологическое айкидо. Это – Дао центризма! Мудрец с говном не разговаривает. Мудрец сосёт конфетку. Сейчас опять облизнёт…»
– Но всё-таки вы удивительно молодо выглядите.
– Оставьте. Тысячи женщин этого города прекрасно выглядят. Точнее – куда моложе своих лет. Потому что «прекрасно» и «моложе» – это отнюдь не всегда синонимы.
– Тридцать три, и вы… не замужем?
– Нет. Но была. Какой смысл в замужестве, если ты не за мужем, а сама по себе? Найду мужа, не боящегося жены за своей спиной, – буду за мужем. Но больше я никогда не буду замужем.
– Вы противница брака?
– Вы же умный человек, Сергей. А из моих акцентированных на предлогах и наречиях реплик сделали абсолютно противоположные выводы. Напротив – ярая сторонница брака. Точнее – семьи.
– У вас есть дети, Сашенька?
– Вы вчера заметили детей?
– Может быть, они с бывшим мужем. Или с вашей… мамой, например?
– Сергей Валентинович, вы интересуетесь моим анамнезом? С какой целью? Business-propose? Или, паче чаяния, предложение руки и сердца готовитесь сделать? Дела совместные нам с вами вести не пристало – слишком уж разные профессиональные сферы. Не говоря уже о ёмкостях карманов – в партнёры на этих фронтах мы не годимся. Ну разве могу предложить тренинг-семинар по повышению стрессоустойчивости бухгалтеров, сисадминов и менеджеров. Не то чтобы я сама была слишком устойчива к стрессу, но, знаете же, – тренер не обязан быть чемпионом. От него требуются другие качества. А уж если руки и сердца, то я даже и не знаю, что вам ответить… Ну, разве что: детей у меня нет.
Сергей Валентинович мило улыбнулся.
– А вы не боитесь, что потом будет уже поздно?
– Для чего?
– Для детей.
– А-а-а… Вы хотите сделать мне ребёнка?
– Сашенька, вы так прямолинейны!
– Иногда – это не самое плохое качество. А в нашем с вами случае – просто отменное. Причём – заметьте: я вам личных вопросов не задаю. И вашим матримониальным статусом не интересуюсь. И не потому, что я не любопытна. А потому что не хочу, чтобы вы врали ещё и по этому поводу. Поэтому пусть он будет – лёгкий флёр недосказанности, местами переходящий в свинцовый туман недоступности. Как только у вас в голове наступит полная ясность – я всегда к вашим услугам. Как минимум: услугам разговорного жанра. А сейчас пусть всё идёт как идёт. Осторожно. Как по льду средней прочности. Это не так опасно, как по тонкому, и не так азартно, как в стране вечных льдов. Вот и не надо искусственно утончать естественные преграды. Сами растают в своё время. Которое неизбежно наступит. Вопрос лишь в том – будем ли мы к тому моменту рядом. Если да – отлично. Если нет – отлично.
– То есть никакой разницы?
– Конечно. Вы верно уловили самую суть, Сергей. Если мы вместе к началу навигации, то и вода теплее, и плыть веселее. Если врозь – не всё ли равно каждому из нас, плывёт хоть кто-то ещё этой водой или уже утонул?
– Красиво.
– Скорее разумно. И в заключение скользкой для нас обоих темы: я не люблю детей, Сергей Валентинович. И вряд ли я буду любить хоть какого-нибудь конкретного ребёнка хоть когда-нибудь. Во всяком случае – лишь по факту того, что он извергнулся из моего лона. Заботиться – да. Кормить, поить, вовремя менять памперсы, выгуливать, оберегать, играть в развивающие и просто весёлые игры – да. Обеспечить портками и научить отличать выгребную яму от лазурного небосвода – по мере сил, возможностей и того, что прошито в геноме. Но любовь – это другое чувство. Это из вечности. Не из потребности продлить себя в пространстве времён, а именно из вечности. Которая не начинается – и не заканчивается.
– Вечность не начинается и не заканчивается или любовь? – он выруливал на стоянку одного из модных супермаркетов на выезде из города.
– Обе, – рассмеялась Сашка. – Но в нашем с вами случае бутылка хорошего спиртного куда как актуальнее подобных бесед.
Сергей Валентинович был весьма щедр. Он купил и того, и этого, и пятого-десятого. И бутылку односолодового виски. И пузырь дорогущей текилы. И ещё две ёмкости брендового коньяка, каждая – стоимостью в Сашкин месячный бюджет.
«Лучше бы налом дал, ей-богу!..
Вот они, сирые будни женщины одинокой:
бутылки переводить в наличные.
Нимфе и в голову не придёт
пересчитывать дни в рубли.
А ведь именно нимфу ищут они…»
– Сашенька, вам что-то нужно? – любезно поинтересовался добрый дядя.
– Зубная щётка, – буркнула Сашка.
«Чёрт! Возьми себя в руки! Что за климактерические перепады настроения? В чём этот мудак перед тобою виноват?»
Он купил и зубную щётку. И элегантный спортивный костюм, больше похожий на кокетливую пижаму, чем на одежду для физкультурного потения. Пытался всунуть Сашке денег, чтобы она сама купила всё, что ей надо. Но она отказалась.
«Ну и дура! Ничему тебя жизнь не учит. Дают – бери. Бьют – беги. Но нет – надо стать в позу. Что это? Гордость? Нет. Дурное воспитание? Папа с мамой как раз не успели рассказать, что деньги у мужчин брать грешно, а бабушке с дедушкой не до того было. Обвинять бывшего мужа в том, что сумел взрастить во мне чувство огромной – великанской – благодарности за каждую потраченную на тебя копейку? Глупости. Фрейд для идиоток. Ты всё-таки больше любишь Юнга. Хотя, пожалуй, отчего бы и нет?.. Именно из-за него, бывшего мужа, ты и не можешь попросить, например, пару тапок. А господин Боровиков сам не догадается. Наверное, там, куда мы едем, есть тапки. «Общепароходские». А ты будешь ходить босиком. Потому что босиком – лучше, чем в не своих тапках. Точно так же, как с бананом – лучше, чем с не своим мужиком. Но он преподносит себя как своего собственного. Враньё, враньё и ещё раз враньё!.. Но «общепароходские» тапки – это куда гаже пользованного мужчины. В тапках эпителий не обновляется…»
