Ирина Семина - Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком
— А вы не могли бы вылезти из кустов? — неуверенно попросила Лика. — А то я вас как-то не вижу.
— Да я сама себя как-то не вижу, — пожаловалась Любовь. — Ты ж вечно от любви в кусты прячешься, а какая я — так и вовсе не представляешь.
— Вот я вас и звала, чтобы увидеть, какая вы на самом деле, — объяснила Лика. — Очень хочется познакомиться!
— Да разная я, — тут же отозвалась Любовь. — Какой придумаешь, такая и буду. Сказку про меня хочешь?
— Конечно! — обрадовалась Лика. — Я теперь сказки лучше всего воспринимаю. Научилась уже.
— Тогда слушай и читай Послания!
Сказка пятнадцатая
ДИАЛОГ С ЛЮБОВЬЮ
очь. И снова не было сна. Неделю назад он сказал мне: «Извини, но у нас ничего не получится. Дело не в тебе, дело во мне. Не обижайся…»
Эти слова, в разных вариациях, я слышала несчетное количество раз. А иногда они исчезали просто так, без слов. И это было больно и обидно.
Снова одолевали мысли: «Что, ну что я делаю не так? Почему мне так не везет? Ну я же не уродина, не дура, не грымза какая-нибудь. Но все не в радость, потому что в моей жизни нет Любви. В моей жизни совсем, совсем отсутствует Любовь».
Кажется, я плакала. И в какой-то момент я упала на колени и, обращаясь к потолку, страстно взмолилась: «Господи! Пожалуйста! Я так хочу Любви! Я не могу без Любви! Пусть ко мне придет Любовь! Ну пожалуйста, пожалуйста!» И Бог меня услышал.
— Я пришла, — сказала Любовь. — Посмотри на меня.
Она сидела в кресле у окна. Вид у нее был усталый, и похожа она была на замученную бытом домохозяйку. Видимо, сомнения отразились на моем лице, потому что она усмехнулась и сказала:
— Я меняю лики. Я могу быть такой…
Она мгновенно перетекла в образ восхитительной, искрящейся и недоступной Снежной Королевы.
— И такой…
На месте Королевы сидел веселый карапуз лет пяти, перемазанный в шоколаде.
— И такой…
Нежный образ юной тоненькой девушки, играющей на скрипке.
— И такой…
Так, наверное, выглядела страстная, огненная, неукротимая Кармен.
— В общем, у каждого свое представление обо мне, — подвела итог она.
В кресле снова сидела Замученная Домохозяйка.
— Ты звала меня. Зачем? — нетерпеливо спросила Любовь.
— Ну как зачем? — растерялась я. — Я хочу Любви. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Всегда. У всех есть Любовь, и у меня должна быть.
— Я никому ничего не должна, — мягко возразила Любовь. — Там, где звучит слово «должна», я не живу. Я ухожу. Или умираю.
— Разве ты не бессмертна? — удивилась я.
— Меня часто убивают. Но я воскресаю, как птица Феникс, и возрождаюсь в другом месте, в другом качестве, в другом образе. Так что в каком-то смысле — да, бессмертна.
— Но как можно убить Любовь? — продолжала допытываться я.
— Меня убивают Претензиями. Обидами. Ложью. Предательством. Ревностью. Стремлением обладать безраздельно. И словом «должна», — грустно ответила Любовь. — За свою историю человечество придумало очень, очень много способов убийства Любви.
— Да, Любовь часто бывает несчастной, — тихо сказала я.
— Нет, моя дорогая. Любовь — это и есть Счастье. Если Любовь несчастна, то это не я, ты меня просто с чем-то перепутала.
— Но с чем Любовь можно перепутать? — еще больше удивилась я.
— Со страстью. С желанием быть хоть кому-то нужной. Со стремлением доказать, что ты не хуже других. Со скрытой корыстью. Мало ли с чем? Люди — такие путаники… Большинство из них просто не знает, что такое Истинная Любовь.
— Но подожди… Ведь я прочитала столько книг о любви! Всем известно, что такое Любовь… Ромео и Джульетта… Отелло и Дездемона… Анна Каренина…
— Детка, ну что ты такое говоришь? — всплеснула руками Любовь. — Неужели ты действительно думаешь, что это я, Любовь, травлю… давлю… душу… уничтожаю???
— Но это же все из-за Любви?! Из-за тебя? Разве нет???
— Нет, — печально ответила Любовь. — Это из-за страха. Страха потерять.
Страха быть отвергнутым или обманутым. Страха остаться одному. Страха перед осуждением. Это Страх убивает Любовь. Вот так, девочка.
Я совсем растерялась, в голове был полный кавардак. Все, что казалось твердым и незыблемым, стало терять четкие очертания, становиться текучим и эфемерным.
— Но тогда… какая ты по-настоящему? — спросила я.
— Лучше всего обо мне сказано в Святом Писании, — ответила Любовь и с удовольствием процитировала: «Любовь долго терпит, милосердствует, Любовь не завидует, Любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».
— Всего надеется, все переносит… — машинально повторила я. — Да, наверное. Раз ты говоришь.
Я согласна всему верить, все переносить. И все еще надеюсь! А ты не приходишь и не приходишь! Почему ты обходишь меня стороной?
— Потому что ты меня боишься, — устало пояснила Любовь. — Я прихожу стою рядом, но ты предпочитаешь меня не видеть. И не принимаешь меня в свое сердце.
— Я? Боюсь?? Любви??? — возмутилась я. — Но это неправда!
— Ты боишься боли. Для тебя Любовь — это неизбежная боль.
— А разве не так??? — запальчиво спросила я.
Любовь уже начинала раздражать меня своими парадоксами.
— Не так! — твердо сказала Любовь. — Нет во мне никакой боли. Ее люди придумали. Я красива. Легка. Свободна. Я — как бабочка на ладошке. Ты держала когда-нибудь бабочку на ладошке?
— Ну да, в детстве, — вспомнила я. — Я очень тихо стояла и любовалась, даже почти не дышала, а она ползала по ладошке и крылышками перебирала, и было так смешно и щекотно…
— Что будет, если хватать бабочку за крылья? Или сжать кулак? — продолжала Любовь.
— Она погибнет, — тихо сказала я.
— И я погибаю когда меня пытаются удержать. Зажать в кулаке… А иногда меня вообще засушивают и накалывают на булавку. Как трофей… — печально сказала Любовь. — Что ж вы со мной делаете, люди? И с собой…
Повисла тягостная пауза. Мы обе молчали. Передо мной проносились картинки из собственной жизни. Сколько раз я сжимала кулак! И хватала за крылья. И потом горевала над хладным трупиком Любви, не понимая, почему она умерла.
Любовь понимающе покивала, словно слышала мои мысли.
— Да, ты вела себя как неразумный ребенок. Схватить, удержать, не пустить, взять в плен. Это так по-человечески!
Я смотрела на Любовь каким-то новым, совсем другим взглядом. Вот сидит в кресле Легкокрылая Бабочка, которую превратили в Заморенную Домохозяйку. Я превратила!!! Сама, никто не заставлял. И я опять от нее чего-то требую. От нее все чего-то требуют, требуют, требуют… А сами при этом все крепче сжимают кулаки и обрывают хрупкие разноцветные крылья. Слезы поднимались, поднимались, и внезапно брызнули из моих глаз, словно весенний дождик.
