Кэндес Бушнелл - Четыре Блондинки
– Луна?
– Ну до чего же ты глупая. – (И это в четыре-то года!)
Отец ее не понимал. (Да и Джеймс не понимает.) Она тоже его не понимала. (Отца. И Джеймса.) Не понимала, почему все, что бы она ни делала, было не так. (Чего они от нее хотели? Что вообще мужчинам нужно? Да ничего. Наверное, чтобы их просто оставили в покое.) Она не могла понять, почему все, что бы ни сказал отец, было для нее законом, даже если он был не прав. (И почему она должна была его выслушивать? Почему он никогда не мог выслушать ее? А ведь он часто бывал не прав. Он разрешал их пуделю бегать без поводка, и на него напала немецкая овчарка. «Я знала, что так и будет», – сквозь слезы лепетала Винни. «Заткнись!» – отрезал отец.)
– Да, Винни, я строг с тобой, – как-то сказал он. – Я вынужден быть строгим. Ты ленива. Если я не буду проявлять твердость, то неизвестно, как сложится твоя жизнь.
Конечно же, Винни достаточно сообразительна (она многому научилась). Но почему она должна вновь и вновь завоевывать уважение к себе? Джеймс этого не делает.
Почему у нее такое ощущение, будто все относятся к ней как к последней суке? А все из-за того, что она умеет за себя постоять.
– Ты должна уметь постоять за себя, Винни, – повторял ей отец. – Никто другой за тебя этого не сделает.
Он был прав. Никто и никогда за нее не заступался. Особенно мужчины.
До чего же никчемные создания! После того как Винни исполнилось четыре года, и потом, когда ей пришлось ходить с мальчишками в школу, а еще когда мать завела себе приятеля, Винни укрепилась в убеждении, что мужской пол надо попросту уничтожать. Абортировать. Ну, хорошо, горстку избранных можно оставить. Но только ради их спермы. И это должны быть самые лучшие особи.
А что за чушь несли о тех из них, с которыми прошло ее детство? Что, мол, однажды одно из этих (жалких) созданий влюбится в нее (и действительно будет ее любить – вот смех! – и кто только придумал такое? Вот уж сморозил так сморозил: на целый казиллион долларов!) и осчастливит ее на всю жизнь. Даст ей нечто такое, без чего она не сможет обойтись. (Она вполне сумеет прожить без всех тех пенисов, с которыми успела повстречаться в жизни, так что все эти россказни – сплошная ложь.)
Взять, к примеру, Джеймса.
Винни пришлось добиваться его. (А ведь все должно было быть совершенно иначе. Но если бы она стала выжидать, пока он сам «проявит инициативу», – а мужчины вечно настаивают на своем праве ее проявлять, – ей пришлось бы ждать этого по сей день.)
В случае с Джеймсом она была вынуждена, что называется, «взять быка за рога». Впрочем, она не раз так поступала в своей жизни. И как всегда, с присущей ей непреклонной решительностью.
– Послушай, Джеймс, – как-то сказала Винни в начале их отношений, вскоре после шестого свидания (переспали они на четвертый раз), – так вот, Джеймс. Я в игру «мальчики и девочки» играть не собираюсь.
Этот разговор произошел через неделю после их шестого свидания, когда телефонные звонки от Джеймса внезапно прекратились. Винни решила сама ему позвонить. (Да как он только смеет? И с какой стати? Кто дал ему право так с ней обращаться?)
– Работы было по горло, – объяснил Джеймс.
– И даже позвонить не мог? – спросила Винни. (Как бы ты ни был занят, всегда можно выкроить минутку и позвонить по телефону. Нет уж, простите, все эти разговоры о жуткой занятости – сплошной блеф!)
– Я забыл, – признался Джеймс.
– Забыл? – запинаясь переспросила Винни. (Ну где еще найдешь такого идиота?)
– У меня была срочная работа, – стоял на своем Джеймс. (Словно этим можно было оправдаться. Ей уже тогда следовало разгадать этот его трюк. И вообще бежать от него подальше куда глаза глядят.)
Нет, в такие игры Винни играть не умела.
– Значит, забыл, – сказала Винни. Уже в который раз. (И это говорит известный журналист, лауреат нескольких премий.) – Да как ты посмел забыть! – не выдержала она. – Ведь я спала с тобой, Джеймс. А значит, у нас с тобой особые отношения. Как ты смеешь мне такое говорить?
Винни швырнула трубку. (Ее трясло.) Потом снова набрала номер Джеймса и заявила:
– Тебе еще повезло, что встречаешься со мной.
Минут через десять он ей сам перезвонил:
– Не хочешь в понедельник пойти со мной на презентацию одной новой книги?
Винни согласилась.
А нужно было бежать. И чем дальше – тем лучше.
Но она не побежала.
(Однажды какой-то знакомый, рассказывая Винни о своих чувствах к прежней подруге, описывал это так: «Она была для меня и матерью, и любовницей, и сестрой, и дочерью одновременно». Что же до Джеймса, то Винни для него – только мать.)
Она нужна Джеймсу. (Но как и прежде, он пребывает в бездействии.)
Когда они познакомились, Джеймс жил в маленькой квартирке-студии с откидной кроватью. Еще там стояли конторка, рабочий стол, старый диван и книжные полки – из фанеры и цемента. Джеймсу было тридцать два года, и его раковина буквально извергалась грязными тарелками.
Винни перемыла все тарелки.
– Послушай, Джеймс, – сказала она ему. – Тебе чертовски повезло, что ты встретился со мной.
(К тому времени Винни работала редактором в женском журнале. Причем старшим редактором. Когда она задерживалась на работе позднее семи, ее отвозили домой на служебной машине. Винни распределяла задания между журналистами и завтракала с лучшими авторами, а иногда ей приходилось отклонять их материалы. В таком случае она звонила автору и говорила: «Извините, но этот материал нам никак не подходит. Может быть, вы попробуете пристроить его где-нибудь еще?» После таких слов некоторые ее собеседники начинали плакать. Но все уже тогда говорили, что Винни далеко пойдет.)
– Послушай, Джеймс, – сказала Винни. – По-моему, тебя пугает перспектива успеха. Ты боишься перемен. Ты боишься, что, если свяжешься со мной, тебе придется измениться. И принять собственный успех.
– Ты действительно так думаешь? – удивился Джеймс. – Я никогда об этом не задумывался. Возможно, ты права.
Все, на что способен Джеймс, – это соглашаться. Он соглашается, а потом ничего не делает.
– С меня хватит, Джеймс, – то и дело повторяет Винни. – Я сыта по горло.
– Знаю, – отвечает Джеймс. (Он не может самостоятельно спланировать даже поездку за город на выходные дни. Ей приходится самой это делать, а он лишь садится в машину и едет, куда повезут.)
Он просто бездействует.
Но теперь Винни знает, что ей нужно делать. Она должна перестать заботиться о Джеймсе. И начать заботиться о себе. Разве не об этом только и твердят все эти мозгоправы, когда речь заходит о супружеских отношениях? Прекратить фокусировать внимание на мужчине. И начать думать в первую очередь о самой себе. (Впрочем, если перестать фокусироваться на мужчине, он скорее всего просто уйдет. Но об этом теоретики почему-то забывают.)
