Сергей Алексеев - Мутанты
– Не забудь напомнить об этом пану Кушнеру, – панибратски сказал Мыкола. – Для меня это важно, Джон.
Оксана, узнав, что Юрко мухоморы ест, сделала их несколько штук из помидорных шляпок и вареных яиц, начиненных тертым хреном, да украсила ими все салаты. А этот Джон подцепил один, запихал в рот – понравилось. И за вторым потянулся!
– Мистер Странг непременно напомнит, – отозвался переводчик, хотя американец молчал с набитым ртом и, видно, получал удовольствие.
– Да что же это такое? – пролепетала видавшая виды Сова. – Ты кого привел, Мыкола?
Вся команда расселась за столом – накрыто было как раз на четыре персоны, зазвенела посудой, а Волков засуетился возле бабки:
– Потерпи, крестная. Была договоренность… Уважить надо иностранца. Все согласовано.
Американец же пощелкал пальцами.
– Перевожу для старой леди. – Толстозадый хапнул рюмку и запросто сожрал последний мухомор с салата. – Меня зовут Джон! Я большой специалист в области продуктов питания и приготовления различных блюд. Обладаю тонкими вкусовыми чувствами и сам умею готовить.
– Ничего не понимаю, – бабка только головой покрутила, – это как называется?
– Если не понимаете по-русски, попробую перевести на украинский, – невозмутимо проговорил переводчик. – Пан Джон разумиет харч и гарно харчится.
– Это я поняла… А что он за стол сел незваным? И со всей бандой?
Джон еще раз призывно махнул рукой:
– Не стесняйтесь, господа. Мистер Волков, прошу. Хочу выпить за удачную охоту. За будущую охоту!
Мыкола взял табурет и уселся рядом, верно испытывая внезапный подъем духа, пихнул локтем переводчика:
– Скажи ему! В России обожают американцев. Эта великая страна достойна подражания.
– Россия достойна подражания? – недружелюбно переспросил тот.
Мыкола слегка смутился:
– Хотел сказать – Штаты. Соединенные… Переводчик склонился к нему и прошептал:
– Ты особенно-то не прогибайся. Потянешь одеяло на себя – сам голый будешь…
Он еще чем-то хотел пригрозить, однако мистер Странг замахал руками, словно дирижер, желающий погасить всякие звуки.
– Вау! Что же вы, старая леди? – тут же вопросил толстозадый, между прочим разливая горилку. – Немедленно стул нашей прекрасной хозяйке. Прошу! Мне будет приятно в вашей компании. Обожаю добрых старушек. От них всегда исходит прошедший сексуальный опыт. Ностальгические воспоминания делают их неожиданно привлекательными.
– Господи! – взмолилась старая комсомолка-партизанка. – Спаси мою душу грешную… Что же это происходит?
– Сидай за спильне харчування, бабка, – перевел тот на «мову». – И пидхарчись зо мною.
Оксана уже вытерпеть такого никак не могла и вышла из-за печки.
– Это что такое?! – звенящим голосом вопросила она. – Будто для вас тут приготовлено! Налетела саранча! Ты, Мыкола, хоть один язык розумиешь? Уводи банду немедленно! Геть отсюда!
Американец медленно встал, лицо вытянулось от восхищения и восторга.
– О, прекрасная леди, – скучно сказал переводчик, – и вы здесь. Как я рад нашей новой встрече. Я очарован тобой. Все эти долгие часы я думал только о тебе, моя крошка. И стал изучать русский язык. Чтоб понимать тебя без переводчика.
Но Оксана осталась непреклонной:
– Скажи ему, чтоб выметался отсюда!
Мистер Джон лепетал что-то нечленораздельное, и, видно, чувства у него в ту минуту были искренними, однако все портила его толстозадая тень.
– Русская колдунья, – вещала тень, занятая пищей. – Ты меня околдовала… Дай мне твою руку… При первой встрече произошло недоразумение… Это был неточный перевод… Ты покорила мое сердце. Дай же руку!
Оксана подбоченилась:
– Может, сразу ногу ему? Пинком под зад? Нахалы! Бабушка, а вы что стоите, как лом проглотили? Гоните их в шею!
Ошалевшая Сова наконец-то пришла в себя, ощутив поддержку, метнулась на свою половину и вышла оттуда с трехлинейкой наперевес. Заученным движением загнала патрон в патронник:
– Хенде хох! Выходи по одному!
Все на мгновение замерли, но телохранитель Гуменника оказался на месте. Он перехватил ствол, одним ловким движением вырвал винтовку и закрыл собою батьку. Сам же батька в это время набивал люльку табаком и от толчка уронил ее под стол.
Тут запоздало опомнился Волков, кинулся к крестной:
– Елизавета Трофимовна! Да ты с ума сошла!
– Отдай винтовку! – потребовала та. – Немедля отдай!
Восхищенный мистер, ничего словно и не замечая, тянулся к Оксане и все еще что-то бормотал, оставаясь никем не понятым.
– Это же международный скандал! – сдавленным голосом заговорил Мыкола, вращая глазами. – Конфликт со всеми странами НАТО! Они же авианосец к нашим берегам!
А Сова уже пыталась достать телохранителя с трехлинейкой:
– В хату ворвались! За стол залезли! И еще винтовку мою?! Я с ней два года партизанила! Я из нее шестнадцать немцев и трех румын уложила! А ну, верни! Или сейчас покажу авианосец!
К ней на помощь спешила Оксана. Принаряженная к встрече жениха в украинскую вышитую сорочку, да еще с распущенными волосами, она и впрямь напоминала колдунью. А пробиться к бабке мешал толстый переводчик, явно растерявшийся и бессловный. Остатки декоративного мухомора валились у него изо рта и, похоже, сдерживали речь.
– Верните бабушке ружье и убирайтесь! – колокольно зазвенела Оксана. – Гости незваные! Приперлись тут! Верните бабушке ружье!
– Да я вас всех сейчас! – вторила Сова. – Под откос! Винтовку отдайте!
Американец таращился на все это с очумелым восторгом и бормотал:
– Рашен экзотик! Вау! Рашен экзотик! Адреналин! Екселент леди! Сосериз, витч…
И тут батько Гуменник достал люльку из-под стола и, ударив стеком по столешнице, враз остудил страсти:
– Тыхо! Слухай мою команду! Покыдаемо цю хатыну! Вси разом! Бо тут партызанське злодийське кубло! Прошу зберигаты спильнисть!
Его все послушались и полезли из-за стола, только американец все еще таращился на Оксану и бормотал:
– Хантинг… Но мутант… Охота рашен леди! Охота! Гуменник подхватил его под руку и повлек из хаты.
– Верните бабушке ружье! – крикнула вслед Оксана. – Мародеры! Паскудники! Сволочи!
Однако телохранитель винтовку не отдал, а, прикрывая батьку, исчез за дверью. Последним уходил Волков, заслоняя туловищем всех, и, озираясь, делал какие-то знаки Оксане.
Когда дверь за ним закрылась, Сова в изнеможении повалилась на стул.
– Ведь упер винтовку, гад, – вымолвила, задыхаясь. – Разоружили!
– Да и наплевать, – отмахнулась Оксана. – Убрались, и ладно… Вот на столе что натворили!
Съесть и выпить много не смогли, но надкусать успели чуть ли не все блюда, а яичные оладьи и вовсе, кажется, под шумок уперли вместе с тарелкой!
