Ирина Волчок - Главный приз
— Привет! — Катерина подлетела, по обыкновению, с такой скоростью, будто за ней собаки гнались. — Чем нынче кормят? Вить, что это ты надутый какой-то? Живот болит?
— Доброе утро, Катюш. — Юлия с улыбкой обернулась к Катерине и окинула ее одобрительным взглядом. — Ты сегодня такая нарядная… Почему Алан есть не идет?
— Бритву найти не может, — жизнерадостно сказала Катерина. — Найдет — побреется, не найдет — бороду отпускать будет. Представляешь? Кошмар!
— Алану борода пойдет, — предположила Юлия. — Художник должен быть с бородой.
Виктор слушал их болтовню с таким видом, будто они говорили на незнакомом языке, а он пытался понять тайный смысл сказанного. Он не отрывал напряженного взгляда от лица Юлии, и она с трудом подавляла инстинктивное желание пригладить волосы или заглянуть в зеркало — не испачкано ли чем-нибудь лицо. Даже Катерина в конце концов заметила странность его поведения и с раздражением напала на него:
— Вить! Да что хоть с тобой сегодня? С похмелья, что ли?
Виктор мельком глянул на нее, опять уставился на Юлию и виновато сказал:
— Я вчера правда не больше пятидесяти граммов коньяка выпил. Честное слово. Алан может подтвердить… От этого разве пьянеют?
Юлия чуть не подавилась омлетом, осторожно положила вилку и опустила глаза. Катерина замерла с открытым ртом, с внезапным интересом уставилась на брата и зловеще поинтересовалась:
— Так. И что же ты натворил после того, как не опьянел?
— Да ничего я не натворил, — неуверенно ответил Виктор, все так же глядя на Юлию. — И я правда не пьяный был…
— Юль! — Катерина повернулась к Юлии с видом следователя по особо важным делам. — Он что, обидел тебя? Я этому гаду всю морду…
— Алан идет, — обрадованно сказала Юлия. — Без бороды, но с камерой.
Катерина тут же переключилась на Алана и загалдела что-то о тех, кто сам всегда все теряет, а потом сваливает на других, и Виктор успел потихоньку сказать Юлии:
— Ты со мной поговоришь?
Она не успела ничего ответить, потому что подошел Алан и тут же стал излагать план мероприятий на весь день. План предполагал участие Юлии в соревнованиях по настольному теннису и одновременную съемку вышеозначенных соревнований с целью последующего включения пленки в фильм о круизе. Виктор сидел и психовал.
— Конечно, — согласилась Юлия с готовностью. — Я поиграю. И попозирую. Попозже, ладно? А то уже Виктору пообещала полчаса после завтрака.
— Час, — быстро вставил Виктор, тут же преисполнившись радостной надежды. — Не меньше часа. Или даже больше.
Катерина опять подозрительно уставилась на него, и Алан посмотрел что-то уж очень внимательно, но Виктору было уже наплевать на их взгляды — Юлия пообещала ему встречу. Можно сказать, свидание. Принародно. Торжество у него просто на лице было написано, и Юлия опять невольно затревожилась: знать бы заранее, о чем он будет говорить. И как говорить. И вообще, зачем ему это надо — говорить с ней о чем-то. Поговорили уже…
Они сидели в шезлонгах у бассейна и молчали. Юлия нервничала, ожидая начала обещанного разговора, но потом мысленно обругала себя, приказала немедленно успокоиться, плюнуть на все и загорать. И главное, первой не заговаривать. Вот и молчала.
— Юлия… — Виктор не смотрел на нее, и это было хорошо, потому что от его голоса она вздрогнула. — Юлия, я тебе совсем не нравлюсь?
Ну и какого ответа он ждет? Детский сад какой-то, честное слово. Она помолчала, вздохнула и честно ответила:
— Ты мне очень нравишься. Правда. Гораздо больше, чем… чем многие другие.
— Угу, — хмуро буркнул Виктор. — Гораздо больше, чем банкирский сынок, и гораздо меньше, чем Гиви. Так?
— Нет, — сухо сказала Юлия. — Конечно, не меньше, чем Гиви. Ты именно об этом хотел поговорить?
— Ты со мной как с придурком! — Виктор перевел дух, помолчал и признался уже гораздо сдержаннее: — Я при тебе теряюсь. И чем дальше — тем больше. Глупо, да? Сначала все вроде так хорошо было… Может быть, ты все-таки что-нибудь скажешь?
— Что именно я должна сказать? — рассеянно спросила Юлия, которая все это время для сохранения душевного равновесия сидела и старательно вспоминала тонкую шею и прозрачные оттопыренные уши Маши-младшей.
Виктор вскочил, пробежался перед ней туда-сюда несколько раз, потом опять сел и заговорил уже совсем другим тоном — деловитым и подчеркнуто бесстрастным:
— Юлия. У меня предложение, которое тебя должно заинтересовать… — Он подождал ее реакции, не дождался и продолжил: — У меня есть возможность устроить для тебя такой же контракт, как у меня… В смысле — работу в нашей клинике. На год, как минимум. Это не очень сложно. У меня кое-какие связи есть, и Алан может помочь…
— Зачем? — удивилась Юлия.
— Что значит — зачем? — тоже удивился Виктор. — Совершенно другой уровень, другие возможности, перспективы какие… Это же ясно.
— Нет, — сказала она мягко. — Спасибо, я очень… польщена таким предложением, но не хочу.
— Почему? — растерялся Виктор.
— Что значит — почему? — с его недавней интонацией сказала Юлия. — Не хочу, потому что мне этого не надо. Мне это не интересно. Это все из другой жизни и в мои планы не входит.
— А что входит в твои планы? — Он вскочил и опять забегал взад-вперед, ероша ладонью отросшие на макушке волосы. — Этот твой деревенский интернат входит в твои планы?
— Ага. — Она встала, подхватила с шезлонга халат и отвернулась, собираясь уходить. — Мой интернат входит в мои планы.
— Подожди. — Виктор подошел к ней сзади, взял за плечи и наклонился, прижимаясь щекой к ее щеке. — Юлия. Мы бы там вместе работали. Я так мечтал…
У нее вдруг сжалось сердце, и пришлось считать до десяти, чтобы, чего доброго, не зареветь. И почему этот аргумент он приберег напоследок? Да потому, что этого аргумента у него сначала вообще не было. Мечтал он, видите ли… Что-то никакой мечтательности она в нем раньше не заметила. Такой деловой все время был! Такой уверенный! И предусмотрительный… Юлия резко шагнула вперед, высвобождаясь из его рук, и, не оглядываясь, сказала:
— Я не уверена, что нам надо работать вместе. Кроме того, я вполне довольна своей работой… Извини, меня Алан с Катей ждут. Я поиграть обещала, а потом еще дела кой-какие накопились. Я пойду, да?
И она пошла, изо всех сил стараясь не оглядываться и не представлять себе такую невозможную, такую несбыточную, такую фантастическую, такую реальную картину: она и Виктор вместе ранним сумрачным лондонским утром садятся в машину и едут на работу, по дороге болтая о всяких глупостях и хохоча неизвестно почему. Потому что Виктор ужасно смешной, вот почему. Ничего, он найдет с кем вместе ездить на работу. А больше ему ничего и не надо…
