Пауло Коэльо - Ведьма с Портобелло
Мы прогуливались с ней по огромному торговому центру в Найтсбридже. Я позвонила и сказала, что мне хотелось бы поговорить, и Афина пригласила меня на зимнюю распродажу – хотя было бы гораздо лучше вместе выпить чаю или пообедать в тихом ресторанчике.
– Ты не боишься, что твой сын потеряется в такой толчее?
– Не беспокойся за него. Продолжай.
– Но Гера распознала эту уловку и заставила Зевса жениться на себе. Впрочем, сразу после церемонии царь богов вновь предался своей жизни олимпийца-плейбоя, соблазняя всех богинь и смертных женщин, что попадались ему на пути. Гера оставалась ему верна. И вместо того, чтобы винить супруга, говорила, что женщины должны вести себя иначе…
– Не так ли поступаем все мы?
Я продолжала, словно не слышала этих слов:
– …пока все же не решилась отплатить Зевсу той же монетой – найти бога или человека и затащить его в постель… Может быть, все-таки остановимся и выпьем где-нибудь кофе?
Но Афина была уже в бельевом магазинчике.
– Красиво, правда? – спросила она, показывая весьма игривого фасона гарнитур телесного цвета, отделанные кружевами лифчик и трусики.
– Очень. Но если ты наденешь такое, разве его кто-нибудь увидит?
– Разумеется. Или ты думаешь – я святая? Так что ты там говорила о Гере?
– Зевс испугался такого поведения. Но Гера, обретя независимость, уже мало заботилась о своем браке… А у тебя есть любовник?
Афина оглянулась по сторонам и, убедившись, что сын не слышит нас, односложно произнесла:
– Есть.
– Я никогда его не видела.
Она заплатила за комплект белья, положила пакет в сумку.
– Виорель проголодался, и я уверена – греческие мифы ему не интересны. Расскажи, что там было с Герой.
– Финал дурацкий: боясь потерять свою возлюбленную, Зевс притворился, что снова женится. Узнав об этом, Гера поняла, что дело зашло слишком далеко – она могла стерпеть любовниц, но не развод.
– Обычное дело.
– Она решила отправиться на торжество, устроить там большой скандал – и лишь уже на месте поняла, что Зевс просит руки статуи.
– Что же сделала Гера?
– Расхохоталась. Это растопило лед, и она снова стала царицей богов и людей.
– Ну и прекрасно. Если когда-нибудь такое случится с тобой…
– Что именно?
– Если твой муж заведет себе другую, не забудь рассмеяться.
– Но я-то – не богиня. Я, пожалуй, этим не ограничусь. А почему я никогда не видела твоего возлюбленного?
– Потому что он очень занят.
– Где вы с ним познакомились?
– У него был счет в том банке, где я работала. А теперь извини – меня ждет Виорель. Ты права: он и в самом деле может потеряться среди всех этих сотен людей… На будущей неделе у меня дома будет нечто вроде встречи – ты, разумеется, приглашена.
– Я даже знаю, кто организует ее.
Афина с показной лаской расцеловала меня в обе щеки и удалилась: по крайней мере, мой намек был ей понятен.
А днем в театре режиссер сказал, что возмущен тем, что я собрала группу, которая отправится к Афине домой. Я объяснила, что эта идея принадлежит не мне: Хирону так понравилась история с пупом, что он спросил меня, не захочет ли кто-нибудь из актеров продолжить прерванную лекцию.
– Но ведь он не распоряжается тобой. Разумеется, нет, но меньше всего на свете мне бы хотелось отпускать его одного к Афине.
Актеры уже собрались, однако режиссер вместо читки новой пьесы решил изменить программу:
– Давайте сегодня устроим психодраму (психодрама – терапевтический групповой процесс, в котором в качестве инструмента для изучения внутреннего мира пациента используется драматическая импровизация. – Прим. ред.).
В этом не было необходимости; все мы уже знали, как ведут себя персонажи в ситуациях, выстроенных автором.
– Можно мне предложить тему?
Все обернулись ко мне. Режиссер, казалось, был сильно удивлен.
– Это что – бунт?
– Выслушайте меня до конца. Давайте воссоздадим такую ситуацию: человек, преодолев множество трудностей, сумел собрать группу людей, чтобы отпраздновать значительное событие – ну, скажем, что-то связанное с урожаем. Между тем в деревню попадает чужестранка: она так хороша собой и за нею тянется такой шлейф легенд – говорят, что она богиня, принявшая облик смертной женщины, – что группа, собранная этим добрым человеком, чтобы поддерживать традиции их поселения, сразу же распадается. Все устремляются на встречу с приезжей.
– Но ведь это не имеет ни малейшего отношения к пьесе, над которой мы работаем! – воскликнула одна из актрис.
Режиссер, впрочем, уловил суть моего замысла:
– Прекрасная идея, можем начинать, – и, обернувшись ко мне, добавил: – Андреа, ты будешь новоприбывшей. А я сыграю роль этого малого, который из лучших побуждений пытается сохранить традиции и обычаи. Группа состоит из супружеских пар – они вместе ходят в церковь, по субботам собираются, помогают друг другу…
Мы сели на пол, расслабились и начали упражнение – на самом деле, весьма несложное: центральный персонаж (в данном случае – я) создает ситуации, а прочие реагируют на них.
И, выполнив релаксацию, я превратилась в Афину. Я воображала, как она носится по всему свету, подобно сатане, ища верноподданных для своего царства, но при этом принимает облик Геи, всеведущей богини, сотворившей все живое. В течение пятнадцати минут образовывались «супружеские пары»: они знакомились, сообща придумывали истории о своих детях, о хозяйстве, о понимании и дружбе. Почувствовав, что их вселенная создана, я села в углу сцены и заговорила о любви.
– Итак, мы находимся в маленькой деревне. Вы считаете меня чужестранкой, и потому вам интересно то, что я могу поведать вам. Вы никогда не путешествовали, вы не знаете, что происходит за горами, но я могу сказать вам: «Нет необходимости возделывать землю! Она и так всегда будет щедра к вашей общине. Важнее возделывать душу человеческую. Когда говорите, что любите путешествовать, употребляете не то слово – любовь есть отношения между людьми.
Вы желаете, чтобы урожай был богат и обилен, и по этой причине решили полюбить землю? Новая глупость: любовь – это не желание, не познание, не восхищение. Это – вызов, это невидимый глазом огонь. А потому вы ошибаетесь, считая меня чужестранкой, оказавшейся в вашем краю. Нет, мне все здесь знакомо и близко, ибо я пришла сюда во всеоружии силы и в свете пламени и, когда уйду, никто здесь уже не будет прежним. Я несу истинную любовь – совсем не ту, о которой вы читали книги и слушали сказки».
«Муж» одной из женщин начал странно поглядывать на меня. «Жена» растерялась.
Режиссер – верней сказать, глава общины, «добрый человек» – делал все возможное, чтобы объяснить своим землякам, как важно сохранять обычаи и традиции, обрабатывать землю, просить, чтобы и в нынешнем году она оказалась так же щедра к крестьянам, как и в прошлом. Я же говорила только о любви.
