Мацуо Монро - Научи меня умирать
– Ты говоришь глупости… – начал я, но она перебила:
– Не надо. Ты ничего не изменишь. Я не могу тебе объяснить… Чтобы это понять, нужно самому через это пройти. Игры со смертью всегда заканчиваются проигрышем. Даже если я не убью себя, все равно мне осталось недолго. Она почувствовала меня. И идет по следу. Обмануть ее невозможно. Она идет по следу, – повторила Вик совсем тихо.
От ее слов у меня по спине побежали мурашки.
Я силился найти какие-нибудь нужные слова, но все впустую. Все аргументы, которые приходили в голову, годились для пустой болтовни по телефону доверия.
– Ладно, – сказала Вик. – Не бери в голову. Все мы когда-нибудь умрем. Не устраивать же из-за этого сцену… Поехали обратно. Дождь начался. Не хочу мокнуть.
Когда мы подошли к машине, и я взялся за ручку двери, Вик, серьезно глядя мне в глаза, сказала:
– У смерти есть одно неоспоримое достоинство. Лишь когда чувствуешь ее дыхание, ты становишься свободным.
В тот момент ее слова не показались мне высокопарной чушью. В них была какая-то резкая, обнаженно жестокая истина. Как блеск клинка в лунную ночь.
Мы выехали на шоссе.
Я молча смотрел в окно. Солдат перестал слышать выстрелы из соседнего окопа. Чтобы как-то отвлечься от гнетущего предчувствия чего-то очень нехорошего, я спросил первое, что пришло в голову:
– Ты мне не сказала, откуда у тебя эта машина?
– Угнала, – буднично ответила Вик.
– Ты шутишь?
– Я похожа на человека, которому охота шутить?
Я почувствовал себя как тогда, в клинике, при виде опускающегося на голову парня фонаря.
– Ты с ума сошла!
– Кто бы говорил. Смотри, какая красотка, – совсем по-мужски сказала Вик и прибавила газу.
Двигатель радостно заурчал.
– Осторожнее, – сказал я, – Асфальт мокрый!
– Чего ты все время боишься? Как можно жить, постоянно трясясь от страха? Ну ее в задницу, такую жизнь, Котаро! Ну ее в задницу!
Она утопила педаль в пол, нажав kick down. Меня вдавило в спинку сиденья. Вообще-то я люблю быстро прокатиться. В этой ситуации были два существенных «но». Во-первых, мокрая дорога и плохая видимость. Во-вторых, девушка за рулем…
И не просто девушка, а не совсем нормальная… чокнутая к чертям девица.
Я занервничал.
Стрелка спидометра неуклонно ползла вверх.
Ремни безопасности с пиропатронами, восемь подушек безопасности, анатомические сиденья. Иллюзия безнаказанности при скорости сто восемьдесят километров в час на мокрой дороге. В лучшем случае, у дорожной полиции не будет проблем с поиском моего тела и опознанием.
Деревья, растущие вдоль дороги, слились в сплошную темно-зеленую стену.
– Перестань! – заорал я, когда скорость дошла до двухсот. – Ты не справишься!
Вместо того чтобы снизить скорость, Вик включила музыку. По ушам и нервам ударила «Smack my bitch up». Я не заметил, когда она поставила диск Prodigi.
А потом Вик повернула руль вправо.
Теперь мы летели прямо по разделительной полосе.
Капли дождя лупили в лобовое стекло, словно какой-то великан со всей силы бросал пригоршни риса. Казалось, вот-вот – и они прошьют триплекс насквозь. Дворники не справлялись. Из-за пелены дождя и расплющенных капель воды на стекле не было видно ни черта. Угадывалась только желтая лента разделительной полосы перед самыми колесами. Она извивалась, как ополоумевшая от боли и ярости кобра.
Вик сидела, пригнувшись, вцепившись в руль так, что руки стали белыми, как мел. Нога ее продолжала давить на газ.
Тревожно блеснули огоньки ехавшей перед нами машины. Вик вылетела на соседнюю полосу. Мимо нас промелькнула красная «субару». Я успел заметить удивленное лицо мужчины за рулем и указывающую на нас пальцем женщину рядом с ним.
– Езжай хотя бы по своей полосе!
Но Вик не слышала меня. Или не хотела слышать. Она продолжала гнать машину. При этом все больше забирала вправо. Я дернулся было к рулю, но понял, что это равносильно самоубийству. Одно неверное движение, и нас попросту вынесет с дороги. На такой скорости любое дерево или столб вомнут капот до багажника. Мясные консервы. Вот во что мы превратимся. В мясные консервы…
– Вырули на свою полосу, черт тебя дери!
Ответом мне был рев двигателя и завывания Prodigi. Я посмотрел на спидометр. Двести десять километров в час. Двести десять дерьмовых километров.
Вик нажала кнопку. Боковое стекло плавно поползло вниз. В машину ворвался свист ветра, грохот рвущих асфальт колес и дождь. Мы мгновенно вымокли. Даже я, хотя мое окно было закрыто.
– Суго-о-о-ой![41] – вопила Вик.
«Оттрахайте мою суку!» – надрывался из динамиков Кейт Флинт.
– Уйди со встречной полосы!!! – орал я, но не слышал в этой какофонии собственного голоса.
Мне казалось, что из-за поворота вот-вот вылетит на нас, лоб в лоб огромный автобус. Я почти видел его тупую морду, оскал решетки радиатора, бешеные глаза противотуманных фар. И ухмыляющуюся от уха до уха обезьяну за рулем.
Чтобы сбросить наваждение, я на миг закрыл глаза. А когда открыл их, заверещал так, что заглушил и Вик и Флинта.
– Машина!
Прямо на нас неслась желтая «Хонда». Она бешено сигналила нам. Но Вик не обратила на нее никакого внимания. Только покрепче стиснула руль и наклонила голову.
У меня не было сил даже закрыть лицо руками. Я сидел и как зачарованный смотрел на стремительно приближавшееся желтое пятно. Сто метров… Пятьдесят… Двадцать.
Чья-то ледяная ладонь сгребла мои внутренности и сжала так, словно хотела выжать из них сок.
Мои глаза вылезают из орбит.
Мой рот распахнут в немом крике.
Мои мышцы сведены судрогой…
«Хонда», визжа тормозами и не переставая сигналить, вильнула в сторону. В окно хлынул поток воды из-под ее колес.
Я обернулся. С «хондой» все было в порядке. Я видел ее габаритные огни. Они быстро растворялись в серой пелене.
– Какого черта ты делаешь?! Какого дерьмового черта ты вытворяешь?!
Я посмотрел на Вик. По ее подбородку из прокушенной губы стекала тонкая струйка крови.
– Прекрати, слышишь?!
Бесполезно. Вик не было в машине. Она была где-то в другом месте. Мне показалось, что через мгновение появится маска.
Но этого не произошло.
Дорога шла в гору. Когда подъем закончился и мы оказались наверху, я увидел впереди целую вереницу машин. Если Вик не затормозит или не вернется на свою полосу сейчас, мы покойники. А вместе с нами еще несколько человек.
Но она и не думала тормозить. Наоборот. Почувствовав спуск, машина только увеличила скорость. Почти двести тридцать километров в час.
Наверное, со стороны мы выглядели как свихнувшаяся черная торпеда.
