Рене Баржавель - Дороги Катманду
Несмотря на все его предосторожности, дряхлые ступеньки все же заскрипели под его ногами. Он решил сначала зайти в кабинет, чтобы взглянуть на себя в зеркало, хотя и не помнил, есть ли оно там. Нужно было хоть немного привести себя в порядок, чтобы ненароком не напугать Джейн, если она вдруг проснется. Он мог протереть лицо рубашкой, смочив ее виски.
Оливье с удивлением увидел освещенный кабинет, разложенный диван и валявшиеся на полу предметы одежды Теда — брюки, рубашку и носки. Он даже забыл, что зашел сюда в поисках зеркала.
Выйдя из кабинета, он пересек площадку и остановился, заколебавшись, перед комнатой Джейн. Потом осторожно, чтобы не разбудить девушку, открыл дверь. В комнате электричество было выключено, но в ванной горел свет, дверь в нее была приоткрыта. Света в комнате было достаточно, чтобы увидеть лежавшую на полу простыню и Джейн, распятую в постели с высоко задранной ночной рубашкой, обнажающей груди и темную ложбинку внизу живота.
Застыв на мгновение, Оливье бросился к постели с криком «Джейн!».
Его крик вывел девушку из оцепенения. Она с ужасом увидела склонившееся над ней нечетко различимое в царившем в комнате полумраке окровавленное лицо с жуткой гримасой, похожее на страшные лица непальских богов, которым полагается отпугивать демонов. Она закричала и стала звать на помощь Оливье. Юноша хотел успокоить ее, обнять, объяснить, что он и есть Оливье, но только сильнее напугал девушку. Она попыталась как можно дальше отодвинуться он него и вжалась в матрас, не сводя с кошмарного видения глаз, полных ужаса.
Внезапно свет в ванной погас. Оливье понял, что мерзавец все еще там. Он прыгнул к входной двери и прижался к стенке рядом с ней. Через окно в комнату лился призрачный свет луны и легкий предутренний ветерок слегка колебал прозрачную штору.
Глаза Оливье быстро приспособились к полутьме, и он увидел темную массу, крадущуюся к двери из комнаты. Тед не мог заметить Оливье, силуэт которого сливался с темным фоном.
У Оливье инстинктивно напряглись мышцы и сжались кулаки. Его затопила ненависть, хищная и смертоносная, подобная той, которую может испытывать тигр при виде жертвы.
Тед был совсем рядом. Оливье перестал дышать. Тед осторожно протянул руку, пытаясь нащупать дверную ручку, и в этот момент Оливье стиснул его запястье железной хваткой.
От неожиданности Тед испуганно ахнул. Оливье схватил противника второй рукой и нанес ему яростный удар коленом в пах. Свисавшие полы халата смягчили удар, но он все же оказался настолько сильным, что Тед со стоном согнулся пополам. Оливье, по-прежнему крепко державший правую руку Теда, слегка повернулся и изо всех сил ударил рукой Теда по своему выставленному вперед колену. Локоть Теда громко хрустнул, и Тед взвыл от страшной боли. Оливье схватил врага за горло и попытался задушить, но толстая шея швейцарца не позволила израненным рукам юноши сжать ее. Тед вырвался и кинулся назад в ванную. Оливье догнал его прежде, чем тот успел захлопнуть за собой дверь, сбил с ног и навалился сверху, нанося жестокие удары головой в лицо.
Перед перепуганной Джейн разыгрывалась сцена адского кошмара. По комнате, слабо подсвеченной луной, с дикими воплями метались неясные тени адских созданий. Демоны то катались по полу, то вдруг оказывались на потолке, они заполняли собой темноту и в любой момент могли наброситься на нее. Джейн удалось подняться с постели и встать на ноги, держась за стенку. Ей нужно было спасаться, бежать отсюда, бежать к свету через освещенное луной окно. Шатаясь, она сделала несколько шагов к окну и остановилась. Она больше не могла двигаться. Один из демонов с рычаньем рухнул к ее ногам. Ужас помог ей собрать последние силы; она рванулась к свету, запуталась в шторах, сорвала их, кинулась в окно, взлетела к небу.
Земля Катманду, которую животные и жители города удобряли и утаптывали на протяжении тысячелетий, ласково приняла девушку и подарила ей покой. Светлая в белоснежном саване, она казалась бабочкой, цветком, рожденным зарей, который медленно розовел в свете утра.
Ивонн, поднятая на ноги шумом и криками, взбежала вверх по лестнице. Она нажала на выключатель в тот момент, когда Джейн улетела через окно Бог весть куда, и если Он действительно справедливый судья, то она наверняка поднялась прямо к нему, чтобы воссоединиться со своим простодушным отцом, любящей матерью, влюбленным Оливье и Свеном с его гитарой. А также со всеми друзьями, всеми птицами и цветами этого мира и со всем тем, чего не способен вместить этот мир.
Мужчины в этот момент боролись на полу перед кроватью. Тед, оказавшийся сверху благодаря своему весу, придавил Оливье к полу и пытался задушить его левой рукой. Но его коротких толстых пальцев не хватало, чтобы сдавить горло. Оливье схватил его искалеченную руку и выкрутил ее. Тед испустил ужасный крик и скатился с Оливье.
Ивонн подбежала к ним и принялась пинать их ногами, выкрикивая имя Джейн. Одного взгляда на ночной столик с разложенными на ней предметами хватило ей, чтобы все понять. Тед, эта отвратительная свинья.
Услышав имя Джейн, Оливье вскочил с пола. Сочившаяся из ободранной щеки кровь стекала ему на шею и плечо. Он увидел пустую постель, сорванные шторы, распахнутое окно. Схватив за спинку стул, он с размаха нанес удар по голове встающему на ноги Теду и бросился к лестнице.
— Мерзкая свинья! — Ивонн плюнула Теду в лицо. — Дерьмо! Надеюсь, он убьет тебя!
Тед, у которого был сломан нос и рассечен лоб, никак не мог понять, что произошло. Но когда он увидел пустую постель и раскрытое окно, он задрожал.
— Она. Она свихнулась. — пробормотал он. — Она была напичкана наркотиками. Это не первый случай, когда девица в таком состоянии выпрыгивает в окно. О, Боже! Этот негодяй сломал мне руку. Вызови врача! Скорее! Позвони врачу!
Страшная боль в искалеченной руке не позволяла ему собраться с мыслями, и его речь то и дело прерывалась стонами. Подойдя к ночному столику, он все же сообразил, что ему нужно делать, и схватил шприц, чтобы спрятать его в карман. Но Ивонн тут же ударила его по бессильно повисшей руке. От острой боли он дико вскрикнул и едва не потерял сознание. Ивонн выхватила у него шприц, бросила его на столик и вытолкала ничего не соображающего Теда из комнаты, которую закрыла на ключ.
— Иди вниз, — приказала она. — А я сейчас позвоню, только не врачу, а в полицию.
***
Оливье склонился над Джейн. Девушка лежала с широко открытыми глазами и приоткрытым ртом. Темные струйки крови вытекли из ее правого уха и из уголка рта. Пятно крови возле ее головы постепенно увеличивалось, окрашивая в красный цвет белую штору.
Оливье не мог поверить в случившееся. Он негромко позвал: «Джейн, Джейн!» Но перед ним уже не было Джейн. Джейн превратилась в нечто изломанное, что скоро, очень скоро должно было превратиться в нечто совсем иное.
Он обнял ее за плечи и осторожно приподнял на руки. Голова девушки откинулась назад, рот открылся, превратившись в черную дыру. Закрыв глаза, чтобы ничего не видеть, он прижался своей ободранной щекой к ее щеке, еще теплой щеке девушки, которую он любил, но которую теперь больше не мог любить, потому что она стала ничем, мертвым телом, на кровь которого уже слетались проснувшиеся на заре мухи.
В глубине улицы заря окрасила в розовый цвет крышу большого храма, а над ним, гораздо выше, в глубине неба сияла незыблемая вершина Горы, на которой рождался день и которая посылала на лицо Джейн белые и голубые лучи, легкие и нежные, живущие совсем недолго, пока ноги горожан не подняли в воздух облака пыли.
По обеим сторонам улицы начали открываться окна и двери; торговцы, уже направлявшиеся на рынок с грузом овощей на плечах, останавливались и с сочувствием смотрели на мертвую девушку.
Оливье опустил Джейн на землю так же осторожно, как мать опускает в колыбель уснувшего ребенка. Он не стал закрывать ей глаза. Теперь все это не имело никакого значения.
Оливье поднял глаза и увидел, что из окна второго этажа на него смотрит Тед. Возле соседнего окна стояла Ивонн. Заметив взгляд юноши, Тед отшатнулся.
Оливье неторопливо направился к дому, вошел в коридор и захлопнул за собой дверь. Перед лестницей он остановился и снял со стены кривую саблю, висевшую под головой буйвола.
Сабля оказалась неожиданно тяжелой, словно кузнечный молот, которым можно выковать ствол пушки. Поднимаясь по лестнице, он был вынужден держать ее не только за рукоятку, но и второй рукой за конец лезвия.
Тед, прислонившийся плечом к двери гостиной, поспешно повернул здоровой рукой ключ в замке. Услышав неумолимо приближающиеся по лестнице шаги, он воззвал к Оливье дрожащим голосом:
— Послушай, Оливье, ведь врач сказал, что она все равно не будет жить! Может быть, он не говорил этого тебе, но мне-то он сказал! Не будет жить! Ты слышишь? Она должна была умереть! Даже лучше, что она умерла сразу, без мучений! Ивонн позвонила врачу, он сейчас приедет. Может быть, ее еще можно спасти! Не делай из случившегося трагедии! Любую девчонку, попавшую сюда, сразу можно считать пропащей!
