Ирина Винокурова - Грач, или Вход дьявола
— Под какой землей? — вздрогнул Грач.
— Я же тебе говорила, под нашей турбазой есть приличный бар.
— Странная ты, Када, — словно ночной мотылек, любишь сумерки. А я наоборот: меня ночь пугает, а луна наводит жуткие мысли. Я люблю свет, солнце, пляж: у воды и горы…
— Горы? — переспросила Када. — Горы я тоже люблю, да и море. Ну что ж, вот мы и нашли с тобой точки соприкосновения.
Тропинка тем временем спустилась вниз, к небольшой горной речушке, а за деревянным мостиком через нее пошла вверх к знаменитой шашлычной. Проведя немного времени в этой шашлычной, Када и Семен вернулись назад, в свои комнаты.
После ужина Када подошла к Грачу.
— А сейчас, Сема, самое время прогуляться, — произнесла она.
— Темнеет уже, а что ночью по улице шататься?
— Мы не будем, как ты сказал, «шататься». Мы пойдем в горы, заберемся на самую вершину, вон на тот выступ, — предложила Када, указывая рукой на маленькую площадку, выступающую из горы на самой вершине и нависавшую над морем.
— Почти как знаменитое «Ласточкино гнездо», — глядя вверх, подметил Семен Семенович.
— Только это больше похоже на вороний хвост или на язык змеи…
От такого далеко не лирического сравнения Грач слегка поежился.
— Я не такой романтик, чтобы ночью лазить по горам, да еще на такую высоту, — покачав головой, ответил он.
— Чего ты боишься? Ведь рядом буду я!
Последние слова новой знакомой показались Семену Семеновичу довольно вызывающими, бросающими тень на его мужскую гордость и смелость, а тон, которым они были произнесены, — самоуверенным. Невольно эти слова заставили его вздрогнуть, а в голове пронеслась мысль: «А может, этого я и боюсь?»
— Никуда я не пойду, — вслух произнес Грач, — хочу у себя в номере посмотреть телевизор.
Повернувшись, он пошел к себе в номер. При этом чувство вины тяготило его. Зря он так поступил с Кадой, надо было остаться и предложить ей альтернативный вариант. Последние события перед отъездом вселили в его душу тревогу и страх. Теперь ему везде мерещился подвох, даже в словах Кады он улавливал угрозу. А ведь она так хочет сблизиться с ним… И все же что-то в ней не нравилось Грачу, что-то отпугивало и вместе с тем тянуло к ней. Словно зарождалось какое-то новое необъяснимое чувство. С одной стороны, оно несло тревогу, что-то недоброе витало в воздухе, с другой же стороны — притягивало его к Каде. Устав от своих размышлений, он потушил свет в своей комнате, но еще долго не мог заснуть.
Время перевалило за полночь. Внезапно Грач расслышал, как где-то поблизости открывается замок в двери, затем негромко скрипнула дверь и послышались осторожные шаги. Шум этот доносился из соседнего номера Кады. Тем временем выходивший опускался по лестнице, ведущей вниз на улицу. Вскоре хлопнула входная дверь.
Не в силах более лежать в кровати, он подошел к окну. По дорожке, ведущей за территорию базы, быстро шла Када. Пока уличные фонари освещали ее силуэт, Семен Семенович, притаившись у окна, наблюдал за ней. Но как только та вышла за пределы ворот, облик ее растворился во тьме. «Неужели это я виноват и бедной девушке стало так грустно и обидно, что она решилась одна выйти ночью? — с горечью подумал Грач. — Жаль ее, но все же она странная. Да и походкой пошла быстрой, решительной, словно куда торопилась — может, я тут совсем и ни при чем?»
Какое-то время Грач еще простоял у окна, но на улице было темно и тихо, Када не появлялась. Поколебавшись в сомнениях, пойти за ней следом или нет, он все же решил остаться в номере и вскоре лег в постель и задремал.
Утром Семен Семенович решил первым делом заглянуть к соседке.
— Када, ты не спишь? — постучав в дверь, спросил он. — На завтрак пора собираться!
— Это ты, Сема? — послышался из-за двери голос. — Иди один, мне есть не хочется, да и утром я подольше поспать люблю.
Некоторое время спустя Када сама зашла в номер Грача.
— Очень хорошо, что ты здесь. Знаешь, Семен, я вчера много думала после того, как мы расстались, почти всю ночь проворочалась, — соврала Када. — И решила, что я глупо поступила, предложив тебе прогулку ночью.
— Но ведь ты же любишь гулять по ночам…
— Да нет, что ты, это я так сказала. Я бы не решилась пойти куда-то ночью даже с тобой — я жуткая трусиха.
— А мне кажется, ты вчера… — пытаясь уличить во лжи Каду, начал говорить Грач.
— Забудем про вчера, — перебила она его. — Сегодня я пришла за тобой, и мы пойдем сейчас днем гулять в горы.
— А может, лучше на пляж;? Мне что-то не очень хочется в горы… — попытался отказаться Семен Семенович.
— Сейчас не вечер, на улице светло и никаких отказов я не приму! — настойчиво произнесла Када.
Грачу ничего не оставалось, как согласиться. Када вела горными тропками к тому месту, о котором говорила накануне вечером. Она шла целеустремленно, не останавливаясь и не разговаривая.
— Зачем мы идем на этот выступ? — не выдержав, спросил Грач.
— Не разговаривай, береги силы, — кратко ответила она.
Добравшись до выступа, Када остановилась.
— Вот мы и на месте, — произнесла она.
— Почему мы шли так быстро, разве у нас не прогулка?
— Мы не гуляли, а шли к цели, и вот мы здесь!
Када подошла к самому краю выступа и хладнокровно взглянула вниз.
— Иди сюда, — позвала она Грача, — взгляни на эту красоту! Под нами море и пустота.
— Я уж лучше здесь, подальше от края, — ответил Семен Семенович, с волнением глядя в глаза Кады, в которых горели ненормальным блеском зеленоватые огоньки.
— Иди же сюда, — протянула руки Грачу Када. — Я хочу, чтобы ты обнял меня на самой вершине! Хочу, чтобы сердце у нас замерло от высоты и страсти, давай соединим страх и любовь!
— Какая любовь, о чем ты говоришь?… — невнятно забормотал Семен Семенович. — Мы едва знакомы…
На эти слова Када разразилась каким-то диким хохотом и произнесла:
— Твоя любовь спит, но я разбужу ее! Ты только доверься мне и иди сюда, ко мне, на край пропасти и блаженства…
Глаза Кады сверкали, но в них была не любовь. Дьявольское возбуждение охватило ее тело и сейчас читалось в глазах. Глядя на нее и на край пропасти, который был в нескольких шагах, Грач почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, сердце учащенно забилось.
— Я боюсь высоты, у меня кружится голова, — соврал он и начал спускаться.
— Стой! — внезапно завопила вслед Када. — Ты не можешь уйти! Только я одна знаю, где тебе будет хорошо!
Но Семен Семенович, ничего не отвечая и не оглядываясь, спускался. Вскоре Када его догнала. Она шла молча, лицо ее было сосредоточенно. Недавний огонек в глазах потух.
«Господи, что я делаю? Своей грубостью мне опять удалось испортить настроение этой милой девушке, — размышлял Грач. — Я ведь приехал сюда отдыхать, а не искать новых проблем себе и окружающим. Одному быть на отдыхе скучно, Нелли далеко, да и к тому же она стала не такой, как прежде, а вот новая знакомая — рядом. Нужно что-то сделать: извиниться, предложить сходить в бар, в общем, разрешить сложившуюся ситуацию».
— Када, может, поговорим?
— Не сейчас, — сухо ответила она.
— Я только хотел… — попытался извиниться Грач.
— Я же сказала — не сейчас! — резко оборвала Када и быстро пошла вперед.
Когда она скрылась из виду, Грач решил все-таки догнать ее и поговорить. Добежав до поворота, за которым скрылась Када, он остановился. Впереди была ровная дорога, ведущая к базе отдыха, но Кады на ней уже не было.
«Как быстро она ушла, — посетовал Семен Семенович, — а мне так хотелось поговорить. Жаль, что разговор придется отложить, хотя, если она уже в своем номере — попробую постучаться».
Торопливыми шагами он подошел к базе, поднялся на второй этаж и решительно постучал в дверь Кады. Ответа не последовало, и он дернул ручку. Дверь поддалась, но в номере никого не было. Тогда он вернулся к себе.
На ужин Када не пришла, и в этот вечер Семен Семенович ее не видел.
Глава 32
Чертова любовница
Два следующих дня Када редко выходила из своей комнаты. При встрече с Грачом старалась отвернуться или уйти в сторону. Семен Семенович уже начал думать, что их роман закончился.
В среду после обеда Грач решил еще раз попытаться все уладить. Купив в буфете шампанское, он подошел к номеру Кады и постучал.
На стук никто не ответил. Семен Семенович дернул дверную ручку и, обнаружив, что комната опять не заперта, вошел внутрь. Там было убрано, ни одной лишней вещи. Постель аккуратно застелена, одежда разложена по местам. На маленькой прикроватной тумбочке стояло несколько баночек с кремами. Тут же находилась краска для волос, на тюбике которой была надпись: «Эффективна для рыжих».
— Оказывается, моя Када рыженькая, — усмехнулся Грач. — А красивые каштановые волосы — всего лишь краска…
