Дмитрий Тростников - Прямой эфир
Стас вернулся в корреспондентский зал, когда она уже одевалась. Он еще успел понаблюдать, как Настя сгребла в сумочку какие-то мелочи со своего стола и, не застегивая пуховик, выскочила из редакции.
Игнорируя недоуменные взгляды тех журналистов, кто был понаблюдательнее, Стас сел за свой компьютер. И ощутил такую тоску, что впору показалось завыть во весь голос. На самом деле он не чувствовал злости на Настю, осталось только одно всеобъемлющее разочарование. Неужели всему, что так потрясающе начиналось, суждено вот так бездарно и быстро кончиться?
Он представил, что никогда не увидит ее входящую в эти двери. Или сидящую за мониторами на монтаже сюжетов и посылающую ему издалека улыбки полные лукавства. И вдруг почувствовал, что и ему самому тогда незачем оставаться здесь. Все станет тускло. Тянуть лямку, отрабатывая зарплату, будет просто кощунством по отношению к тому, чем жил здесь и дышал еще неделю назад.
Но помрачение продолжалось считанные секунды. Неожиданно в голову пришла спасительная идея, которая все ставила на свои места и давала надежду. Он даже поразился, как все просто! Уйти надо ему самому. Даже не увольняться с телеканала. Достаточно перестать вести воскресное шоу. Оно ему опротивело, и было ненавистно так же сильно, насколько еще недавно, он всей душой гордился этой своей работой. Он просто уйдет из кадра. Продолжит работу, готовя программы. И Насте тогда не надо будет уходить — нельзя же в одну секунду обезглавить главный проект года.
Душа словно сбросила груз. Он быстро сочинил ей длинную SMS-ку: «Тебе не надо уходить. Я не хочу больше вести программу. А ты возвращайся. Show must go on! А о фото никому не скажем. До встречи завтра!» А потом он еще написал официальное заявление об уходе с должности руководителя программы «Скандал» и послал в приемную Марка Даянова по факсу.
Выпуск «Новостей», впервые за последние несколько недель, Стас готовил с наслаждением — настолько легко стало у него на душе. Это настроение даже не испортил звонок Даянова, заставший Андреева после эфира, как обычно на рабочем месте в опустевшей редакции.
— Это правда? — без предисловий спросил Марк Иосифович.
— Так будет лучше. Ребята отлично справятся вдвоем. А я останусь за кадром и по-прежнему буду готовить программу.
— Наши враги этого и добивались, как ты не понимаешь? — возмутился Марк. — На это тебя и провоцировали. Получается, что они добились цели. Поступаешь, как дезертир.
— Знаешь, Марк, мне так хорошо сейчас, как давно не было, — искренне признался Стас. — Я последние месяцы так устал, что аж тошно. А сейчас такая свобода, даже дышится иначе. Давно у меня не было чувства, что все так правильно делаю.
— Ты понимаешь, что в таких случаях возврата обычно уже не бывает? И готов без борьбы отдать главный шанс своей жизни в угоду чьей-то дешевой провокации?.. — спросил Марк.
Стас слышал, как Даянов недовольно молчит на своей стороне эфирного телефонного моста.
— Будем считать, что ты взял отпуск в качестве ведущего воскресного шоу. Занимайся «Новостями». Отдохнешь, подумаешь о жизни, и вернемся к этому разговору, — принял решение Даянов и отключился, не прощаясь.
20.Предвыборное сумасшествие росло как снежный ком с приближением дня голосования. Припадок безумия обрушился на «Новости-Орион» по телефону. Марк Даянов сообщил информацию, похожую на бред.
— «Партия власти» прогнозы погоды на ГТРК заново переписывает! — бешенство звенело в голосе президента «Ориона». — Температуру в день выборов поднимают на десять градусов теплее, чем ожидается!
— А сколько на самом деле гидрометцентр обещает? — не понял Стас.
— Минус пятнадцать. А они передадут, что только минус пять и без порывистого ветра! Прикинь?.. Что творят!
— Совсем оборзели! Совесть окончательно потеряли, — поразился Андреев коварству манипуляции с прогнозом.
Слабое место «партии власти» в том, что лояльные избиратели всегда уверены: голосов хватит и без них. В крайнем случае, начальство так посчитает бюллетени, что все равно победит. Довольный властью гражданин, может прогуляться по солнышку с семьей до избирательного участка, если погода хорошая. Но когда на улице мороз с ветром, лояльный избиратель просидит все воскресенье дома у телевизора. Его не выгонишь голосовать. Поэтому телеканалы, лояльные власти переписывали свои прогнозы погоды на более теплые.
— Нанесем им ответный удар — запишем свои прогнозы, и пусть будет минус тридцать с ветром! — расхохотался Марк Даянов. — Чтобы избиратели носа из дома не высовывали, а только тряслись, накрывшись всеми одеялами! Еще надо поставить художественные фильмы про холод. Сказку «Снежную королеву» — там хорошо ветер воет! «Семеро смелых», как полярники замерзают во льдах. Про белых медведей поставить из цикла «Discovery», а потом сразу про пингвинов, как они в Антарктиде яйца высиживают, под ледяным ветром, в кучу сбившись!
— Марк, у тебя совсем крышу сносит! — перебил президента Стас. — Мы раньше зрителей не обманывали. Могли где-то преувеличить или умолчать, но откровенно врать — такого не было. И что гидрометцентр скажет, если мы их информацию исказим?
— В жопу гидрометцентр! Скажем из интернета взяли, — горячился Даянов, испытывая восторг от только что пришедшей ему в голову идеи. — А насчет врать — это не наша вина. Не мы это начали! Прекрати снова тут паникерствовать. Мы их сделаем! Они не понимают, с кем связались. У ГТРК сетка вещания жесткая, они свои прогнозы могут поставить три раза. А мы — свободный канал — мы прогнозы влупим в рекламных паузах каждые полчаса, чтобы напоминали про мороз!
Фокус с переписыванием прогноза погоды выглядел дико, но мог сработать эффективно. И не противоречил избирательному законодательству. Ведь даже самые честные прогнозы синоптиков не всегда сбываются.
— Марк! Я не хочу в этом позоре участвовать, — последний раз возразил Андреев.
— Позор будет проиграть таким сволочам! — заорал в ответ президент «Ориона». — Сейчас решающий момент! Или победим или нас не будет. А ты, пожалуйста, доведи мое распоряжение до прогноза погоды. Изволь все делать точно. Готовьтесь к воскресенью. Это приказ!
Трубку Марк Даянов, будучи в гневе, обычно бросал так, что она словно захлебывалась короткими гудками.
«Пропади оно все пропадом», — в бешенстве подумал Андреев. Впрочем, после того, как он принял решение уйти из эфира воскресного шоу, идти на компромиссы стало легче. В конце концов — это не ему говорить с экрана фантастический прогноз, не ему позориться. Его дело только транслировать дальше по цепочке распоряжение президента. Решение Марка — его и ответственность. Пусть врут.
Под окнами редакции уже неделю не прекращался пикет. Каждый день собиралось человек тридцать молодых людей с транспарантами «Орион — хватит прислуживать московским олигархам!» и «Позор продажной журналистике!». Здесь же стоял микроавтобус с громкоговорителями. Откуда раздавался зычный голос начальника областного управления по делам молодежи, возглавлявшему молодежное крыло «партии власти».
— …Журналисты компании «Орион», вы забыли о чести, о профессиональном долге!!! Подумайте, на чьи деньги вы работаете?! Подумайте, кто толкает вас работать против интересов родной области!!!..
Начальник управления молодежной политики надрывал голосовые связки. А мощные динамики на крыше автобуса удесятеряли громкость его стараний. Назойливый шум проникал даже в монтажную аппаратную, мешая работать.
— Как в осажденной крепости, — сказала Света Иванкова, глядя туда же, куда и Стас.
— Надо снять и показать этот шабаш, — попросил Андреев. — Пусть Игорь с Валерой сходят, наберут картинку, запишут пару синхронов?..
Света только кротко взглянула на него в ответ.
— Я отправила Игоря домой. Он опять с запахом пришел.
— Который раз уже за две недели? — поинтересовался Стас. — Все никак остановиться не может.
— Боюсь, он у нас теперь — второй Малышев. Тот тоже ярко начинал, а потом скатился понемногу… Надо меры принимать.
Но мер, которые могли бы помочь Игорю, Андреев не знал. Попытку поговорить по душам и разобраться парень отверг. Сказал: «Не стоит. Я теперь знаю, что никому нельзя верить», — и отвернулся с холодной брезгливостью. Стас так и не решился оштрафовать сотрудника за разбитый монитор. Технику потихоньку списали как пришедшую в негодность.
Прогноз погоды записывали в студии «Новостей» между дневным и вечерним выпуском. Прогноз читали по очереди две статные девушки, с большими наивными глазами, в которых за километр читалось, что оказаться в телевизоре — это мечта детства. Девушек недавно отобрали на конкурсе. Ими руководила строгая дама-режиссер, преподававшая в театральном училище. Статные девушки боялись ее до ступора, путали простой текст и записывались с десятого дубля. Дама-режиссер бесновалась, оглашая студию скорбными воплями, темпераментно вскакивая от негодования.
