Уилл Фергюсон - Счастье™
– Не торопись, – сказал мистер Мид. Эдвин замер на полпути. – Ты не сказал мне сколько.
– Что?
– Сколько нужно? Сколько с тебя запросили?
– За убийство Тупака Суаре? Пятьдесят тысяч. К сожалению, не хватает самую малость.
Мистер Мид кивнул.
– И как это с точки зрения этики? Ты считаешь, что поступаешь правильно, заказывая убийство всеми любимого автора?
– Я не разбираюсь в этике. Но считаю, что это правильно. – Эдвин не понимал, к чему тот клонит.
– А давай спросим специалиста. Что скажешь, Боб?
Мистер Этик сутулился над бокалом коньяка, держа его обеими руками, и не слышал вопроса.
– Что? В ушах еще звенит.
– Этично ли убивать Тупака Суаре?
– По обстоятельствам, – задумчиво ответил мистер Этик, но тут же воодушевился. – Зависит от того, какой точки зрения вы придерживаетесь – кантовской или прагматической. «Верши правосудие, даже если ад торжествует» – или «Великое добро для великих масс». Несомненно, мистер Суаре осчастливил много народу.
Все молча обдумали его слова.
– В этом вопросе я согласен с Кантом, – сказал Эдвин.
– Я тоже, – сказал мистер Этик. – Надо прикончить этого мудака. Я внесу лепту в твой смертоносный фонд. У меня… – он порылся в карманах и обнаружил пригоршню мелочи, – восемьдесят девять центов. Может показаться, что этого мало, но количество денег нужно соизмерять с моральным вкладом. Это ведь все, что у меня есть.
– Итого, – сказал Эдвин, подсчитывая, – нужно еще где-то сорок девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов и десять центов. Десять центов я наскребу. Остальное… как вы, мистер Мид?
Тот очень долго молчал. А когда наконец заговорил, то, как обычно, начал издалека.
– Роберт Льюис, – сказал он и снова замолчал. – Роберт Льюис. Так звали пилота «Энолы Гей». Капитан Роберт А. Льюис. Этот человек сбросил бомбу на Хиросиму 6 августа 1945-го. И знаете, какова была его первая реакция? Знаете, что он сказал, увидев слепящий свет и клубящееся облако? Он сказал: «Господи, что мы наделали?» Примерно так я себя и чувствую. Я опубликовал книгу Тупака Суаре, разрекламировал ее, как только она стала бестселлером, я переоформлял и перепродавал сотни ее разновидностей. А теперь думаю: «Господи, что мы наделали? Что мы выпустили в мир?» И теперь вы просите меня присоединиться к вашему крестовому походу. Помочь вам избавиться от Тупака Суаре. – Лёон последний раз затянулся и погасил сигарету в черепаховой зеленой пепельнице, украшенной золотыми листьями. – Давайте. Давайте прикончим его.
От радости Эдвину хотелось подпрыгнуть и завопить, но хорошее воспитание взяло верх, и он предпочел важно кивнуть.
Всеобщее внимание переключилось на сейф за мини-баром.
– Значит, код – «постмодернистские изыски»?»
– Нет, – сказал мистер Мид. – «Дети слов». Слов, понимаешь?
– А… – Эдвин сделал вид, что ему смешно. Вот он, фиглярский юмор бэби-бумеров, – с ним ничто не сравнится.
– Но сейф я не открою, – продолжал Мид. – Пятьдесят штук? С ума сошли. Что я вам, денежный мешок?
Эдвин растерялся:
– Но я думал…
– Хотите действовать, действуйте сами. Эдвин, принеси-ка выпивку. Я вам сейчас кое-что покажу. Это лучше денег. – Мистер Мид провел рукой по боковой панели, отыскал потайную «точку оргазма» и нажал на нее. Сейф открылся, и он продолжал:
– Помните «Балканского орла»? А Бешеного Пса Маллигана?
– Да, конечно. Генерал. Что с ним?
– Где-то в Айове прослушал курсы Тупака Суаре «Как перестать сердиться и начать жить». Сменил имя на Чуть Раздраженного Пса Маллигана. Конечно, не так звучно, но что поделать. В общем, до своего блаженного слияния с мирозданием генерал в знак благодарности сделал мне небольшой подарок. – Мистер Мид протянул обе руки в сейф и достал нечто холодное, блестящее и смертоносное – «Атку-17». Новое поколение самообороны. Всевозможные примочки. Разрывные пули с магниевыми насадками. Прибор ночного видения. Лазерный прицел. Просто наводишь и стреляешь. Высокая технология для любителей. Между прочим, Клэнси позеленел бы от зависти, узнай он, что в моем распоряжении такая штучка. Эта пушка, – мистер Мид бросил презрительный взгляд на мистера Этика, – рассчитана на дураков. Стрелять может любой идиот. И нужно быть полным придурком, совершенным…
– Хватит уже! Я понял тенденцию, – сказал мистер Этик.
– И кто же совершит подвиг? – поинтересовался Эдвин.
– Бросим жребий, – ответил Мид. – Тупака прикончит проигравший… или победитель, это как посмотреть. Лично я хотел бы его пришлепнуть, но не могу. Артрит, – и он показал свои шишковатые пальцы.
– А у меня сломан большой палец, – быстро сказал Эдвин, демонстрируя бинты.
– Да брось ты, – вмешался мистер Этик. – Не большим же пальцем курок спускать… К тому же ты молодой и проворный. Я выставляю кандидатуру Эдвина.
– Да? – сказал тот. – А кто сбежал из тюрьмы? Только ловкач на такое способен.
– Верно, – подтвердил мистер Мид. – Тут он прав, Боб.
– Но ведь я не смог убить тебя, Леон. Вот вам лишнее доказательство, что я не подхожу. Я сказал бы, «от каждого по возможностям». От Леона – оружие, от меня – этическое обоснование, от Эдвина требуется лишь молодой задор. Априори ясно, что война – удел молодых.
– Дискриминация по возрасту, – горько констатировал Эдвин. – Может, лучше я возьму на себя этическое обоснование?
– У тебя мало жизненного опыта, – сказал мистер Этик. – Мудрость приходит с возрастом, Эдвин. Нужен широкий взгляд на вещи, что, увы, напрочь отсутствует у нынешней молодежи.
Мистер Мид не выдержал:
– Давайте тянуть этот проклятый жребий. Эдвин и мистер Этик обменялись мрачными взглядами и кивнули.
– Прекрасно, – сказал мистер Мид. – Все готово. Но прежде, Эдвин, будь так добр, объясни, что случилось с моей подлинной подделкой Уорхола?
Глава сорок третья
Высоко в горах, где снег ложился на еловые лапы и прозрачный морозный воздух окутывал дальние вершины, Тупак Суаре сидел в своем убежище… и ковырял в носу. Он просунул указательный палец глубоко в ноздрю и пытался выудить влажный мягкий катышек.
Тупак Суаре – вовсе не Антихрист. И не злой гений. При ближайшем рассмотрении он оказывался весьма приветливым типом, хоть, как вы знаете, и погубил Западную цивилизацию. Жил в просторной роскошной хижине с видом на горную долину. (Хотя, возможно, редактор должен поставить слово «хижина» в кавычки – на самом деле это большой комплекс сообщающихся домов в псевдо-деревенском стиле, а не просто хижина.) Тупак также владел половиной расположенного внизу города и большей частью окрестных гор. Он не помышлял о роли Мессии и культе собственной личности, который так быстро возник из-за книги, – поначалу не помышлял. Но все же он был человеком, то есть не устоял перед лестью и соблазнами, как и любой на его месте. (При условии, что этот любой – похотливый развратник с тягой к кожаным фетишам.) Когда на него обрушился шквал писем, в которых поклонницы предлагали свою «космическую чувственность», разве он вправе был отказать им в подобном Счастье™?
Тупак Суаре, как и большинство самопровозглашенных гуру, оказался на удивление примитивен, когда дело дошло до удовлетворения его прихотей и капризов. Много секса и лести подчиненных – вот и все. Он долго ломал себе голову, но ничего интереснее так и не придумал.
По правде говоря, Тупаку уже надоела компания красоток, заполонивших его жизнь, он устал от «счастливого священного гарема» и постоянных мелочных капризов его обитательниц. Особенно это касалось новенькой, назвавшейся Счастливым Солнышком.
– Я просветленная? Просветленная?
– Да, – отвечал он устало, в четырехсотый раз за день. – Ты просветленная.
– Правда? Ты правда так думаешь?
– Да, конечно. Ты абсолютно просветленная.
– Просто сегодня такое чувство, что я не очень просветленная.
Конечно, она привезла наличные – наверняка стащила у мужа, – не очень много, меньше двух миллионов, но все равно приятно. (В месяц только на еду у него уходило намного больше. Деньги, которые она, очевидно, украла у мужа, Тупак сложил в общую кучу. Почти каждый день кто-нибудь приносил то «Ролекс», то чемодан с рубинами. Все это порядком надоело.)
– Я просветленная? Просветленная? Правда?
Так продолжалось неделю. Наконец Тупак предложил ей сходить на Опасный Хребет «на поиски прозрения».
– Это далеко в лесу, – сказал он. – Просто иди, а для лучшей концентрации закрой глаза. Там на меня впервые снизошло просветление.
– Я думала, это было в Тибете.
– Тибет, Колорадо… Какая разница?
Но она, увы, не желала отходить от его великолепия ни на минуту. Ни на одну секунду.
– Ты не против, если я схожу в туалет?
Нелегко быть Верховным Просветленным Духом Вселенной. Нелегко быть Самым Почитаемым Мыслителем Своего Времени. Приходится постоянно быть наготове, иметь про запас умную фразу; избегать выражений вроде «фиг знает» или «не врубаюсь». Он часто размышлял над тем, сталкивались ли сэр Исаак Ньютон или Альберт Эйнштейн с подобными трудностями. Давила ли на них эта «обязанность всегда быть в образе».
