Юля Лемеш - Убить эмо
– Дядя с архаровцами. Там за туалетом есть второй выход. На щеколду закрыт.
Наспех натягивая на себя одежду, мы тихо прокрались к сортиру. Сбоку от него оказался проход, в котором хранились уложенные дрова. А за ними низкая дверца. Через которую мы сиганули наружу. Перед нами открылся туманный вид на запущенный огород. Засеянный преимущественно высоченным сочным репейником. А за ним – лес. В котором было наше спасение.
Пригибаясь, мы пробежали сквозь дрянные колючки и припустили по мокрому лиственному подлеску. По-моему, это был ольшаник. Но вскоре начались елки и березы. Бежать стало гораздо легче.
– Вот дерьмо. Как они узнали? И какого черта сюда приперлись? – приговаривал Кирилл.
Я неслась следом, едва уворачиваясь от хлестких мокрых веток. Перепрыгивая канавы, наполненные коричневой стоячей водой. Поскальзываясь на спрятавшихся под травой камнях. И перескакивая через упавшие стволы деревьев.
Кирилл не собирался останавливаться. Хотя мы отбежали на порядочное расстояние. Я жутко запыхалась, просто задыхалась с непривычки. И сердце так колотилось, что слышно было, как оно стучит о грудную клетку.
– Я больше не могу. Стой!
Кирилл оглянулся, оценил мое состояние и затормозил.
– Давай вернемся обратно. Посмотрим, что они станут делать? Мы же не знаем, куда теперь бежать.
Подумав, Кирилл принялся мне возражать:
– Стася. Они сразу поймут, что мы только что там были. Там везде наше барахло валяется. Они начнут нас искать. Или в доме спрячутся, типа засады устроят. А нам это надо?
– Но если приедет твой художник, он их прогонит. Это его дом!
– А они скажут, что мы опасные рецидивисты, и подключат местную милицию.
– Это вряд ли. Твой дядя вовсе не дурак. Ты посмотри на нас – какие мы преступники?
– А что ж он с ментами приехал?
Немного поспорили и повернули обратно. И вскоре убедились, что идем куда-то не туда. Давно пора показаться деревенским крышам. А их не было. Как не было и просвета, который означал край леса. Вокруг нас плотной стеной толпились удручающе одинаковые деревья. Дело принимало неприятный оборот.
– По-моему, нам направо, – с сомнением в голосе предположил Кирилл. – Жаль, солнца нет. Хоть я не помню, как по нему ориентироваться. Ты случайно не знаешь?
– Если оно было слева, то возвращаться надо так, чтобы справа. Но раз его все равно нет, то какая разница?
– Будем надеяться на лучшее. Скорее всего, заблудиться мы не могли.
К полудню мы окончательно поняли, что все-таки заблудились. У меня от страха жутко заболел живот.
– Ура! Я что-то успела прихватить с собой! Какого лешего я сунула себе в карман полрулона туалетной бумаги, ума не приложу. Лучше бы пожрать взяла. Или мобильник. Но бумаге я в тот момент обрадовалась сильно.
– Я, пока ты там лес удобряла, нашел симпатичный ручей. Так что можно попить.
Вода была очень кстати. Она была чистая. И вкусная.
– Когда мы удирали, то я ничего похожего на ручей не перепрыгивала.
– Куда он течет? Куда они вообще текут? Предположим, впадают в реки. Или в озера. Значит, надо идти за ним. Правильно?
Я согласилась за неимением лучшего предложения. И мы побрели рядом с ручьем. Который пока не думал никуда впадать. Зато мы всегда могли из него попить сколько угодно.
– У тебя должны быть спички. Мы когда ночью ключи искали, ты их в карман сунул.
Кирилл устроил привал. На крохотной, но вполне приятной полянке. На которой почти не было комаров и слепней. Зато оказалось немного зрелой земляники.
Пока я рвала ягоды, делая из них букет, Кирилл выпотрошил свою и мою куртки. Раз мы заблудились, надо знать, что у нас есть для выживания. Полезного обнаружилось трагически немного. Кроме туалетной бумаги и спичек мы являлись владельцами одного невразумительного ножика, лейкопластыря, носового платка, ключей от городской квартиры и денег, от которых пока толку было ничтожно мало.
– Если по-честному, то у нас нет ничего полезного, кроме спичек и ножа.
– Скушай, мальчик, ягодку, – пропела я и подарила Кириллу собранный букет.
– Налапопам.
Детское словечко напомнило мне про Митьку. Который сейчас наверняка вместе с папой принимает солнечные ванны и объедается мороженым. Мне снова стало грустно.
Когда мы немного отдохнули, то решили продолжить путешествие по течению ручья. Надеясь, что когда-нибудь доберемся до дороги или жилья. По мнению Кирилла, народ селится с видом на водоемы. У меня собственного мнения не оказалось. Я видела пару раз в кино, как горожане попадают в дремучий лес и не знают что делать. Но в этих фильмах для меня было мало интересного, кроме того, там всегда всех спасали опытные взрослые мужчины. Кирилл на них был мало похож, но он вел себя спокойно и уверенно.
Я решила не волноваться.
– Если повезет, можно выйти на высоковольтку. Или еще на провода какие, – с оптимизмом успокаивал меня Кирилл. – Ты по сторонам поглядывай, а то вдруг я просмотрю.
Ближе к вечеру надежда выбраться улетучилась. И еще нам сильно подгадил моросящий дождик, которого этим летом было с избытком. А коварный ручей пока никуда нас не привел. Точнее, привел, но не туда, куда мы рассчитывали. В глухом лесу с какого-то перепугу обнаружились бобриные засады. Я всегда думала, что бобр живность речная или озерная. Как-то так. А тут в бескрайней чащобе они запрудили наш ручей, сделав из леса болотину. Из которой торчали остовы стволов деревьев.
Заметив мой ужас, Кирилл сделал бодрое лицо и обрадовался:
– Стася, теперь все просто. Надо обойти топь. Где-то рядом есть водоем. Верняк. Эти животные приперлись из речки. Допустим, километра два они ковыляли по ручью с той стороны топи. Значит, мы почти пришли.
– А я помню, мне бабушка рассказывала, что они на болото за клюквой ходили…
– Она еще не созрела.
– Я не про то. Она говорила, что у каждого было свое заветное место. И на краю болота они вешали метку. Тряпку какую или еще что. Если мы пойдем кругом и увидим такую метку, значит, деревня рядом, – я чувствовала себя невероятно умной.
Потом мы дружно посмотрели на просвет, в котором маслянисто блестела вода, и пришли к выводу, что тут клюквы нет.
* * *При помощи ножика и рук мы заготовили веток для костра. И даже сумели его запалить, оторвав кусок коры с березы. Хотя дождь перестал, но просушиться не помешало. Кирилл неумело соорудил подобие низкого навеса из лапника. Под которым можно было лежать, тесно прижавшись друг к другу. И смотреть на догорающий огонь. Который почти не согревал, но отгонял «злых духов». Так Кирилл обозвал комаров.
– Бобра бы поймать. Они вкусные.
– Легче бананы на елке обнаружить.
– Точно. Тогда надо поймать лягушку и оторвать ей ноги и сварить. Только в чем? Значит, станем есть печеные лягушенковы лапки.
Если бы не навес, мы бы здорово закоченели. Он свалился на нас, когда мы устали дрожать от сырого холода. Упал и согрел. Как колючее одеяло.
– Надо запомнить на всякий случай, – заметил Кирилл утром, но, видя мой ужас, добавил: – Я думаю, сегодня нам повезет гораздо больше.
Кирилл выбирал самые проходимые места, чтоб я не устала продираться через поросль чапыжника, которая окружила болото. Мы постоянно боялись потерять его из виду, хотя не знаю, чего в нем было хорошего, кроме воды цвета перезаваренного чая.
Очень хотелось есть. Я вспомнила все не съеденное мной дома. Действительно, чего я кочевряжилась: «Это не ем, это вредно, это не буду». Прям как маленькая.
– Не грусти. Мне кажется, осталось совсем немного. Там дальше еще один просвет виднеется.
Ободренная, я пошла быстрее.
– Не беги! Меня потеряешь! – веселился Кирилл.
Мне кажется, он совсем не боялся сгинуть в незнакомом лесу. Глядя на него, и я перестала бояться. Вот поесть бы, и стало бы совсем замечательное приключение.
Просвет оказался проплешиной на небольшом круглом холме. В центре которого Кирилл обнаружил квадратную бетонированную площадку. И больше ничего.
– Что это? Как ты думаешь? Наверное, страшно засекреченный военный объект? А тут радиации быть не может?
– Насчет радиации вряд ли, а вот в округе поша-риться надо. Раз это кто-то построил, он сюда как-то приезжал.
– Ура! – закричала я, предвкушая скорое принятие пищи.
Мы потратили впустую полдня. Но так ничего и не нашли. Вокруг был лес и немного болота. Кирилл даже развел на бетоне костер, бросив в него мокрые ветки, чтоб дыма побольше было. Вдруг кто сверху заметит.
– Этого не может быть, потому что быть не может. Где-то рядом есть и дорога, и воинская часть. Чудес на свете не бывает. Вояки народ практичный. Они на случай войны должны были как-то сюда добираться. Мы так поступим. Ты останешься здесь и будешь орать что есть мочи, а я попробую уйти вон туда в зоне слышимости твоего крика. Хорошо? И не куксись. Так мы не потеряемся.
Он быстрым шагом исчез в лесу. А я орала, считая до десяти. Досчитаю и ору. Ору и надеюсь, что он прямо сейчас уже нашел дорогу. Голоса хватило до возвращения Кирилла.
