Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер
— Банк ваш, сэр, — сказал он со своей обычной сухостью.
Он показал свои карты — 10-6-4-2-джокер — и сбросил их.
— Когда вы пропустили ставку, я знал, что у вас нет ни семерки, ни чего-то больше. А у меня были одни восьмерки.
Он показал свои карты: четыре восьмерки и туз.
Руперт мрачно кивнул:
— Хорошие карты.
В последнюю партию перед полуночью вылетел и Руперт.
Дэниел и Бобби ужинали заполночь в гостиной. Бобби просматривал список предстоящих футбольных игр и лениво интересовался, что Дэниел думает по их поводу. Дэниелу не терпелось поговорить о другой игре:
— Бросьте вы свой футбол. Как я иду?
— А у кого за столом больше всего фишек?
— У меня. У меня двести пятьдесят тысяч, у Гвидо двести сорок, у вас двести десять и примерно столько же у Руссо.
— Ну, у кого больше всего фишек, тот явно идет хорошо.
Дэниел проигнорировал сарказм:
— Мне кажется, я выиграю. Сделав Руперта, я почувствовал силу.
— Это было красиво, — сказал Бобби, — но хотел бы я знать, что бы ты стал делать, если бы Руперт сказал, что не будет менять карт. Ну, кроме как наложил бы в штаны, я имею в виду. Но я тебе миллион раз говорил: хорошо играет тот, кто забирает весь пот. И только это — настоящий показатель.
Дэниел хотел было ответить, но тут к их столу подошел Клей Хормель:
— Бобби, Дэниел, как приятно, что вы еще здесь.
Он похлопал Дэниела по плечу:
— Парень, вот это ты показал класс старику Англичанину. Он до сих пор разговаривает сам с собой. И все же скажу тебе — уверен, что я бы поддержал твою ставку.
Блюдя приличия, Дэниел вежливо ответил:
— Ну что вы, против вас я не стал бы этим пользоваться. Вы слишком сильны.
— Да, если бы мне повезло с картами, я бы не вылетел так быстро.
— Верно, везение — не последнее дело, — согласился Бобби.
— Как говорили в старину: «Если ты в ударе, ты в ударе, а если нет, остается только биться головой об стенку». И кстати, об ударе, — подмигнул Клей, — после игры приглашаю вас обоих к себе в Малибу — там у меня домик на берегу — на отличную вечеринку. Шикарные женщины и прочие развлечения. Как знать, может, и в картишки перекинемся?
— Это мы с удовольствием, — ухмыльнулся Бобби.
— Посмотрим, как я буду себя чувствовать, — сказал Дэниел громче, чем это требовалось.
— Как бы ты себя не чувствовал, — Клей хлопнул его по спине, — у нас ты сразу почувствуешь себя лучше. Увидимся, и удачи вам обоим.
Когда Клей отошел так, что не мог их слышать, Дэниел наклонился вперед и сказал неправдоподобно спокойно:
— Не смейте лезть в мои дела, кроме как за карточным столом.
— Да ты ж меня еще не побил, — ответил Бобби без всякой обиды. — Значит, пока я за главного. У Клея обычно собираются голливудские законники и продюсеры с большими деньгами, большим самомнением и во-от таким крохотным умением играть. Правду сказать, если я нынче не выиграю, с деньгами у меня будет не очень. Вот потому я и согласился за нас обоих враз. Пока ты меня не обыграл, мы ведь ездим вместе.
— Пока не обыграл, — согласился Дэниел.
— К тому же, Дэниел, я твой учитель. Как же мне не лезть в твои дела?
На следующий день к полудню Гвидо закусил удила. Он сменил смокинг на повседневную хлопчатобумажную рубашку и джинсы, пояснив, хотя никто его и не спрашивал:
— Ай, пора уже взяться за работу.
Он начал с того, что на пятой партии взялся за Джонни Руссо и забрал половину его фишек, не сбросив свои восьмерку и четверку (притом, что у Джонни были восьмерка и пятерка). Он взял большой банк у Бобби, с восьмеркой и шестеркой на руках (Бобби с девяткой и восьмеркой не брал карт). Дэниел понял, что Гвидо в ударе и старался держаться от него подальше, хотя четырехтысячная кучка первоначально поставленных фишек медленно росла за счет его собственной. Но он не мог избегать Гвидо вечно.
Бобби сдал карты. Дэниел сказал, что возьмет двадцать тысяч и обменяет одну карту к своим тузу-двойке-тройке-четверке. Джонни Руссо спасовал. Гвидо поднял ставку до пятидесяти тысяч. Бобби спасовал. Дэниел решил поднять ставки на все имевшиеся у него деньги, около ста пятидесяти тысяч, и таким образом вынудить Гвидо сбросить карты, или, если он примет такую ставку, поставить все на одну карту. Он поддержал ставку и положил в банк две золотые фишки. Потом взял одну карту. Гвидо, подумав, сказал, что не меняет карт. Дэниел заметил, что он колебался; обычно Гвидо замечал это сам и вслух. Дэниел посмотрел, что ему досталось: это была восьмерка, в результате получилось 8-4-3-2-1. Но он не знал, как быть дальше. Если он поставит слишком много, а Гвидо поднимет ставку, на кону окажется уже столько денег, что придется за них бороться. А если не поставит, а Гвидо поставит сразу много, тоже придется. Он решил поставить чуть-чуть, надеясь, что Гвидо решит: его вынуждают поднять ставку.
— Ставлю десять тысяч, — объявил Дэниел.
Гвидо посмотрел на него с любопытством:
— Не очень-то много. Тебе не нравятся твои карты?
— Если этого мало, вы можете поднять ставку, — сказал Дэниел.
Гвидо подумал:
— Нет, я принимаю твою.
— У меня восемь-четыре, — сказал Дэниел, выкладывая карты на стол.
Гвидо печально покачал головой и перевернул свои — оказалось 7-5-4-3-2:
— Ай, малыш, денежки твои.
— Семерка и пятерка? — недоверчиво переспросил Дэниел. — И вы не подняли ставку? Гвидо, в чем дело? Вы не любите деньги? Или вы решили, что вас берут на слабо?
— Нет, нет, нет, — с жаром отверг это предположение Гвидо. — Просто ты так плохо играешь, что я тебя пожалел. Но жалость — это не для нас с тобой, не то скоро выйдет так же, как у Бога с гномом.
— У Бога с гномом? — переспросил Дэниел, уже предполагая, что за этим последует.
— Ай, малыш, неужели ты никогда не слышал притчу про Бога и гнома? — Гвидо хлопнул себя по лбу.
— Нет, но подозреваю, что сейчас услышу, — хмыкнул Дэниел.
— Да, сейчас я расскажу тебе, что случилось с Богом и гномом. Этот гном посиживал себе в гостиной, а вокруг было много-много людей, а тут как раз вошел Бог, огляделся и говорит: «Сейчас я залью дерьмом всех, кто есть в этой гостиной, — кроме тебя, гномик». Гном так обрадовался, что спрыгнул со стула и закричал: «Спасибо, всемогущий, ты пожалел меня за то, что гномы и так терпят много страданий!» — «Ну нет, сказал Бог, я никого не жалею. Тобой я собираюсь подтереть задницу».
Гвидо бешено захохотал, Дэниел молча сбросил свои карты, чтобы набрать новые. Смех Гвидо разозлил его больше, чем сама история. Гвидо был ненормальным; он был способен на что угодно. Дэниел решил играть осторожно, пока не успокоится.
Пожалуй, слишком осторожно. Когда Бобби снова сдал карты, Дэниел открылся на десять тысяч и не стал брать новых карт — у него было 8-7-6-5-3. Джонни Руссо, у которого уже оставалось тысяч семьдесят, принял ставку, Гвидо и Бобби тоже. Дэниел похлопал по столу, остальные взяли по карте. Дэниелу не нравились его шансы: восьмерка была бы хороша против одного противника, взявшего новую карту, но не против трех. Дэниел не стал ставить в свой ход, решив согласиться с любой предложенной ставкой. Джонни Руссо поставил все свои фишки, около шестидесяти тысяч. Гвидо выругался на короля, который ему достался, и с отвращением сбросил все свои карты. Бобби сказал, что поднимет ставку и добавил еще шестьдесят тысяч.
— У меня больше ничего нет, — сказал Джонни, похлопав по пустому столу перед собой.
— Есть еще один игрок, — напомнил ему Бобби.
— Нет, — сказал Дэниел. — Я поставил бы шестьдесят тысяч, но не сто двадцать.
Он сбросил свои карты.
— Я попался, — сказал Джонни, обращаясь к Бобби. — У меня было две четверки.
— Мне досталась королева, — сказал Бобби, раскрыв свои карты.
— Хорошая ставка, — сказал Джонни. — Я не думал, что кто-нибудь ожидал блефа.
Он отодвинул стул и встал из-за стола.
— Вовремя я сбросил карты, — сказал Дэниел.
Он посчитал свои фишки. Было сто шестьдесят тысяч, у Бобби триста, у Гвидо около трехсот сорока. Дэниел решил играть осторожно, дождаться хорошей карты и поставить на нее.
Оставшись со ста двадцатью тысячами после того, как Бобби окрутил его с тремя девятками, Дэниел решил отыграться. Была его очередь сдавать. Гвидо скромно открылся на десять тысяч, Бобби спасовал, а Дэниел, с комбинацией 9-5-джокер-2-1, поднял ставку до пятидесяти тысяч.
— Ай, гном, — ухмыльнулся Гвидо, — я рано вытер задницу. Если хочешь играть, давай сюда все свои фишки.
Он добавил к ставке Дэниела еще шестьдесят тысяч.
Дэниел снова посмотрел на свои карты.
— Согласен, — сказал он и сложил все оставшиеся фишки в банк. — Карту? — спросил он Гвидо, тасуя колоду.
— Карту? — переспросил Гвидо так, точно он впервые слышит это слово. — Гвидо Карамба не берет карт после того, как поставил сто двадцать тысяч долларов в банк. Гвидо Карамба не дурак. Никаких карт! — он зверски хлопнул кулаком по столу.
