Татьяна Костина - Вертикальный мир
Мар улыбнулся, его лицо выглядело каким-то тусклым и вялым, в глазах не было ни сожалений, ни упрёков.
— Я принял решение оставить город. Ты что же, будешь держать меня силой? Или, может быть, убьёшь, как клятвопреступника?
Всегда сдержанный, Онисана разозлился от этих слов и даже не пытался вернуть своё самообладание.
— Ты же давал обещание перед Судьбой, как можешь нарушать его? — кричал он. — Как вообще такие мысли поселились в твоей светлой голове? Ты же лучший из лучших, тебе нет равных среди всех учеников Западной Школы! Как всё это могло случиться?
— Заботься лучше о своих обещаниях. Не перед тобой я брал обязательства, не тебе и упрекать меня. Отойди!
Онисана не знал, что ещё сказать, да и ясно было, что теперь уже все слова бесполезны. Он медленно шагнул в сторону, освобождая дверь и не спуская глаз с человека, которого больше не узнавал. Мар-Амат вышел на улицу и решительно направился к окраине города.
Ония долго смотрел ему вслед, и всё в нём бушевало от возмущения. Ему было обидно за Школу, за то, что Мар оставил Служителей в самый ответственный момент. «Покинуть город тогда, когда будущее висит на волоске, когда всё может погибнуть и ты нужен больше, чем когда-либо! Как это понять? Какое объяснение он нашёл такому безумному предательству?»
Онисана медленно шёл по песку, раздавленный тяжестью переживаний, повесив голову на грудь. Он задыхался и спотыкался на ровном месте, казалось, песок нарочно сдерживал его, выказывая протест дурным новостям. Ония хмурил брови, незримые оковы сжимали его сердце, и было очень темно внутри… Он чувствовал стыд, самое отвратительное чувство из всех, которые ему приходилось испытывать. Ему было до слёз обидно за поступок Мар-Амата, печать позора легла и на его душу, нарушив покой, хотя в случившемся не было его вины. «Какая слава теперь пойдёт о Золотом городе, если его ученики так просто предают свои обеты?» — подумал он и содрогнулся всем телом.
Онисана знал, что должен поговорить с Учителем, во что бы то ни стало. Взлетев по лестнице, он с силой толкнул тяжёлые двери и оказался в широком зале. Объяснив срочность дела молодому Служителю, охранявшему спокойствие Совета от любознательных ушей, принялся ждать, расхаживая по комнате. Юный ученик исчез в глубине затемнённого коридора, и уже через полминуты послышались спешные шаги Ассавана.
Синие глаза смотрели взволнованно, вглядываясь в лицо Онии, пытались уловить суть случившегося ещё до того, как прозвучит первое слово.
— Что произошло?
— Мой Господин, я видел только что Мар-Амата, — голос Онисаны дрогнул. — Он сжёг одежды Служителя и ушёл. Он сказал, что принял решение покинуть город…
Ассаван опустил глаза и ничего не сказал.
— Не могу понять, — продолжил Онисана, — что случилось с ним? Он стал каким-то чужим… замкнутым и безучастным. Что будем делать? Позволим ему уйти?
— Пусть идёт, раз таков его выбор, — ответил Учитель.
— Что же тогда значат слова: «Из Золотого города нельзя уйти»… Как это понять?
— Мы говорим, прежде всего, о Законах, по которым живёт человек. Ни одна мысль, дурная или хорошая, ни одно желание, ни единый поступок не исчезают бесследно — они формируют нашу будущую судьбу. Не стремись вершить правосудие, Жизнь сама рассудит всех нас. Мар знал, на что идёт. Ученик находится под пристальным вниманием Судьбы, и потому заслуженное приходит намного быстрее.
— Что будет с Мар-Аматом дальше?
— Этого никто не знает…
Ассаван задумался, в ярких глазах его застыла боль.
— Сейчас я понимаю, что в этой ситуации есть доля моей вины… Когда-то он приходил ко мне и говорил о своих сомнениях, о том, что не видит своего места, что ищет чего-то, но не может найти. Я не понял его тогда до конца. Но разве мог я предположить, что мой способный и сильный ученик решится на такое? Я думал, что душа его жаждет изменений, что очередная ступень ожидает его… Я верил в него так сильно, что не слышал его возражений, не уделял его метаниям должного внимания. Мой дорогой Мар! Прости меня…
— Что ты говоришь, мой Господин? Как ты можешь быть виноват? Мар-Амат нарушил обещание, данное перед Владыками Судеб. Никто не заставлял его так поступать! Он отказался от всего, что до этого любил, просто перечеркнул свою жизнь и вырвал ненужные страницы!
— Не осуждай его, прошу тебя…
— Но как я могу не осуждать его, — кипел Онисана, — никогда мне в голову не приходили мысли о том, что можно бросить всё и уйти именно тогда, когда мы все стоим на краю пропасти! Как тот, кто обучал меня священным знаниям о Природе, о законе связи причин и следствий, чьи слова раскрывали мир, сотканный по единым принципам, мир одухотворённый, разумный и вертикальный, мир, где человек — существо свободное, способное стать богоподобным, как тот, кто являлся моим наставником, мог поступить наперекор всему тому, чему учил, о чём говорил с силой и уверенностью, в чём не сомневался никогда? Как он мог сделать так? Как…
— Перестань! Останови поток разрушительных мыслей — они вредят тебе же в первую очередь. Сядь и послушай меня…
Взгляд Ассавана стал строгим, синие глаза смотрели на Онисану как на маленького провинившегося ребёнка, с укором и нежностью одновременно. В этих глазах не было любимых и не любимых, желанных и не желанных; страдания и сомнения каждого ученика оставляли свой след в его душе. Теперь Онии стало совестно от собственной несдержанности, он понял, что Учитель не делит людей на заблуждающихся и правых, что ему по-настоящему больно от неудач и отчаяний каждого.
Онисана покорно опустился на каменную скамью, ощутив, что всё его непослушное тело вибрирует от внутреннего напряжения.
— Ты прекрасно знаешь, что человек — существо двойственное, объединяющее в себе два разных начала, два полюса, две противоположности. Земное существо внутри нас «одето» в тело и погружено в мысли о себе, оно похоже на закованного в цепи пленника, выглядывающего из маленького окна телесной тюрьмы. Что мы можем знать о мире, рассматривая его в крошечное решётчатое окошко? Вторая часть человека — существо окрылённое, способное на короткие мгновения преодолевать притяжение земли и воспарять к небу. Это звёздный странник, всегда рвущийся ввысь, но связанный воедино с закованным в цепи, он не может долго находиться в полёте. Союз этот рождает неразрешимый парадокс, не-прекращающуюся борьбу и вечную двойственность. «Раб» хочет комфорта и спокойной жизни, он не любит прикладывать усилий и мечтает о лёгком и быстром успехе, ему всегда всего мало, он ненасытен, он стремится к обладанию всем, чего пожелает, он жаждет внимания к собственной персоне. Он ищет признания, любуется своими достижениями, обижается, когда кто-то поступает не так, как хочется ему, он измеряет этот мир полезностью для себя и своих близких, а других может не замечать вовсе. Это существо считает себя особенным, уникальным и исключительно ценным, не понимая, что в действительности он — лишь раб в мире вещей, умирающих и скоротечных. А тот, кто одарён крыльями, обладает чудесной способностью видеть мир сверху, улавливать многообразные связи, объединяющие всё воедино, причины, которые рождают последствия на физическом плане. Дом его — это измерение чистых Идей, это пространство любви и бескорыстной отдачи, это мир, где «я» перестаёт быть центром человеческой жизни. Когда в нас просыпается этот небесный странник, человек больше не стремится выразить себя, «состояться», добиться чего-то, а искренне жаждет скромно служить Великому, Вечному и Прекрасному…
В каждом из нас постоянно борются эти два существа, сознание человека есть наблюдатель, принимающий сторону то одного, то другого. Мы можем смотреть на всё либо глазами материалиста — раба, либо глазами окрылённого существа. Если открываются одни очи — закрываются другие, по-другому не бывает. Человек постоянно стоит перед выбором: служить узнику, угождая его сиюминутным прихотям, либо служить внутреннему Господину. Каждый рождён для того, чтобы стать свободным от ложных ценностей, высокомерия и бессмыслицы, чтобы с помощью собственной воли воспитать внутри своей личности совершенного Человека… Все люди разные, но природа каждого — одинакова, нет никого, кто был бы лучше или хуже. Судьба поставила одну общую задачу перед всем человечеством, но идти мы к ней будем долго, каждый со своей скоростью…
— Мой Господин, как же Мар не может понять, что заблуждается? Я уверен, он скоро очнётся, но будет уже слишком поздно…
— Это не совсем так, Онисана. Если бы ты услышал его доводы, они показались бы тебе правдоподобными, ты бы узрел в них много здравого смысла, оправданные претензии и трезвую предусмотрительность. Та почва, на которой выросло его решение, весьма реальная, на ней сорняками проросли все промахи и ошибки тех, кто должен был оправдать его доверие, но не оправдал. Много слёз было пролито на эту печальную землю прежде, чем возникли заросли дурманящих трав, заслонив собою свет звёзд и солнца. Всё это — реальность, но реальность мирская. Ученик же способен видеть другую Реальность…
