Вера Афанасьева - Конец света. Русский вариант
Воспеваемая эстетика смерти обусловила и культурную деятельность арт-движения, которая вылилась не только в создание особых музыкальных, литературных и художественных направлений, в самых разных стилях прославляющих конец света, но и привела к появлению нового синтетического искусства – морт-арта.
Что касается морт-картин, то они чрезвычайно нравились всем, кто считал Босха и Гойю весельчаками, шутниками и карикатуристами, и были очень популярны в интернете, а на специально организованных аукционах уходили за огромные деньги. Сюжеты этих живописных и графических полотен, как правило, соответствовали самым душераздирающим сценам из пророчеств Иоанна, Исайи, Иеремии и Даниэля, хотя морт-художники широко использовали и восточные эсхатологические мотивы. Особенно нравились публике жанровые сценки, на которых апокалиптические животные и чудовища, страшненько улыбаясь, расчленяли и пожирали перепуганных людишек, или дьявольские полчища занимались самым любимым своим делом: всеми мыслимыми способами мучили грешников.
Морт-стихи тоже забавляли многих, но писать их было непросто. Мешал значительный, но не слишком лирический русский морт-фольклор, любимое всеми собрание стихов про маленьких мальчиков, девочек, пулеметы, лифты, шины, пилы и розетки.
И романтичным морт-поэтам пришлось начать поиск оригинальных и по-настоящему трогательных смертельных форм и образов. В результате обращения к восточным и античным традициям появились концептуальные и стильные морт-стихи. В них воспевались иттан-момэн – прилетающая к людям японская удавка, меню ночных ужинов богини Кибелы, аппетит Молоха, кровавое оскопление нежного Урана, ослепление несчастного Киклопа, разрывание на мелкие части бедняжек Диониса и Осириса. Но образцом лирической смертельной поэзии считалось стихотворение одной маленькой девочки, тотчас же прославившейся. Талантливая крошка написала:
Сдохли все собачки, крыски и котятки.
Погасли все звездочки, солнце и луна.
Умерли все взрослые, старики, ребятки.
И хожу по миру я, грустная, одна.
А вот морт-музыку выносили немногие, она была непривычна для европейского слуха и слегка напоминала музыкальные произведения, написанные для народных монгольских и бурятских инструментов, если, конечно, эти произведения хоть кто-то хоть когда-то хоть чем-то записывал. Но и она находила своих ценителей, и уже был создан радиоканал, день и ночь передававший музыкальные произведения, наводящие немногочисленных слушателей на мысли о средневековых китайских камерах пыток или о нацистских лабораториях, разрабатывающих сводящее с ума акустическое оружие.
Сам же морт-арт, или искусство смерти, был образом жизни, подчинённым желанному и долгожданному концу. Занимаясь морт-артом, следовало жить в особых жилищах, носить особые одежды, поддерживать особое убранство домов и налаживать особый быт. И уже совсем скоро на морт-выставках и в интернет-магазинах можно было увидеть кровати-гробы и диваны-саркофаги. Столы, напоминающие могильные плиты. Платья, мало чем отличающиеся от саванов. Туфли, как две капли воды похожие на белые тапки. Букеты и композиции из восковых цветов. Проекты и макеты домов, по виду неотличимых от гробниц и склепов.
Морт-дизайнеры заламывали несусветные цены. И порой парусиновые тапочки цвета снятых сливок, исполненные каким-нибудь Пафнутием Собакиным, стоили куда дороже, чем алые туфли из кожи жирафа от Кристиана Лабутена. Платьице же из бумазеи с необработанными швами было чуть дешевле, чем дизайнерское свадебное платье ручной работы, сшитое на заказ для голливудской звезды.
Спрос на морт-вещи в очередной раз продемонстрировал вечную силу учения Маркса: в морт-дизайнеры тут же подались самые талантливые сотрудники похоронных агентств. А некоторые бюро ритуальных услуг и вовсе были преобразованы в модные дома. Это имело смысл: большинство старушечьих похоронных денег благополучно улетело на Луну, а приверженцами морт-арта были всё больше люди совсем молодые, и им родительских денег было не жалко.
И теперь на улицах крупных городов можно было встретить набеленных до голубизны девушек и юношей с чёрными кругами вокруг глаз и бескровными губами, босых, одетых в дорогущие грязноватые саваны и держащих в тоненьких костлявых руках выпачканные землей чётки из полудрагоценных камней и эксклюзивные выцветшие букетики из восковых розочек. Последовательное создание морт-образов привело к появлению морт-бодиарта. На конкурсах мастера этого прикладного искусства соревновались друг с другом в исполнении на девичьих телах пятен тлена, ран, язв, ожогов и странгуляционных полос.
Тут же обнаружилось и существенное препятствие: многие, примкнувшие к морт-арту, были до неприличия загорелыми. Но салоны красоты уже рекламировали антисолярии, бесследно убиравшие с лиц и тел всякие следы летнего балдения на солнце. И вскоре все желающие смогли стать не более румяными, чем персонажи «Семейки Адамс».
Последователи морт-арта почудили совсем недолго. Выяснилось, что чудное это искусство сильно вредит карьере и учёбе. Словно сговорившись, администрация многих серьезных заведений, в том числе, школ и университетов, категорически запретила появляться в них в саванах и тряпичной обуви, поскольку это сильно портило настроение всем тем, кто в такой одежде-обуви в публичные места не ходит.
Морт-артисты пытались протестовать. Но в непрекращающейся общественной суматохе их публичные акции, наводящие на мысли о том самом, алкаемом Николаем Федоровым массовом воскрешении из мёртвых, ни на администрацию несогласных заведений, ни на кого-либо ещё впечатления не произвели. К тому же и родители упакованных в смертное детишек пригрозили своим чадам лишить их привычного земного вспомоществования. После чего многие хэппиэндовцы допустили вполне оправданную душевную слабость и от дорогостоящего имиджа отказались. А поскольку при этом разрушалась концепция, пришлось переквалифицироваться в хипстеры и отправиться учиться и работать. Конец концом, а кушать хочется всегда.
А восьмого сентября было создано Народное Ополчение – ведь когда Отчизне грозит опасность, на помощь к ней всегда приходят настоящие мужчины, и полки их непременно побеждают вражеские полчища. Ополченцы хотели называться «Единая Русь», но после некоторых ценных указаний и рекомендаций приняли осиянное историей имя «Белая Тысяча».
Защитники Отечества сразу заявили, что причиной всех грозящих Стране несчастий являются те чуждые национальному духу явления, та духовная катастрофа, которые связаны с тлетворным американским влиянием и оскверняющим засильем проклятых инородцев. Но они не позволят ни тлену, ни скверне пожрать Великую Державу, не пожалеют животов своих и призовут к ответу:
а) всех американских ставленников, по совместительству – потомков Иуды, а заодно и самих американцев;
б) азиатов, нагло пристроившихся сзади к прекрасному телу нашей Родины;
в) гомосексуалистов проклятых, от которых наш народ вымирает, а отечественные города превратились в содомы и гоморры;
г) умничающих очкариков, потворствующих всем этим недоделкам.
В народное ополчение влились многие ранее независимые силовые мужские движения, в том числе, и футбольные фанаты различных команд, решившие, что уж коли Отечество в опасности, им делить нечего, имеет смысл подождать, пока настанут лучшие времена, и снова можно будет всласть дубасить друг друга.
В ополчение принимали далеко не всех. Претенденты должны были документально удостоверить свои правильные корни, двадцать раз подтянуться и пятьдесят раз отжаться, сдать нормы по бегу и плаванию и принести характеристику из домоуправления. Кроме того, необходимо было выдержать и серьёзный междисциплинарный экзамен, состоящий из пяти вопросов:
1. насколько нынче длина Великой Реки больше количества проживающих в ней осетров?
2. как нарекли при крещении Козьму Минина?
3. если хозяин похож на своё домашнее животное, значит ли это, что домашнее животное похоже на своего хозяина?
4. верно ли, что сорок седьмой наш космонавт полетел куда раньше, чем тридцать шестой американский?
5. как отличить китайца от вьетнамца и их обоих – от корейца?
Но, несмотря на столь серьёзный экзамен, вскоре на улицах центральных городов можно было увидеть колонны крепких, с хорошей выправкой, бритоголовых мужиков и парней в чёрных одеждах. Они устраивали марши и пробеги со знаменами, плакатами и хоругвями, во время которых под громкий ритмичный стук военных ботинок скандировали:
Зоркий глаз и острый слух,
В русской силе – здоровый дух.
Кто не с нами, тот против нас,
Его мы вычислим на раз.
Того, кто будет мозг долбать,
Заставим в поле раком встать.
Морда черная, глаз узкий –
Получи по-русски!
Когда кого-нибудь из «Белой тысячи» спрашивали, почему они носят чёрные одежды, те нехорошо кривились, двигали желваками и отвечали, что чёрный – цвет нашей земли-матушки, а белыми должны быть не одежды, а помыслы. Вот, например, спрашивающий – одет в белое, а похож не на ангела, а на голубого. И вообще, что-то он слишком разумничался, нужно проверить, не зовут ли его маму Юдифью Соломоновной. После чего любопытный, мысленно крестясь, тихими стопами удалялся, стараясь не поворачиваться к интервьюируемому спиной.
