Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму
Неожиданно появляется, ушедшая до этого, Грачева, и дискантом:
— Не сжигайте калории за пустым делом! В буфет пиво привезли! Все участники вскакивают с мест и смеются. Ивакин говорит:
— Мы ожидали совсем другое, нежели то, что произошло… Теория Канта оказала огромное влияние на немецкого эстетика и психолога Теодора Липпса. Он полагает, что смешное появляется тогда, когда вместо ожидаемой ценности, способной привлечь наше внимание, возникает иная ценность, которая данной ситуации не соответствует, и потому имеет для нас слишком малое значение…
Ивакин садится за стол, на который Пятов поставил пишущую машинку Деловито печатает текст.
— Командор, машинка, как и у нас была в «Рогах и копытах», — прыснул смешком в ухо Остапа Балаганов.
— И может, тоже с турецким акцентом, Шура, — тихо засмеялся в ответ Бендер.
— Не мешайте смотреть, — сердито прошептал строгий гражданин, сидящий рядом. И стекла его очков отразили солнечные лучики.
Аничкина уже подвязала себе фартук, тряпкой в руке сметает пыль со стола. Она со вздохом говорит:
— У нас осталось на жизнь всего несколько центов, милый…
— С минуты на минуту я жду гонорар из редакции, — продолжает стучать на машинке Ивакин.
Входит Пятов с сумкой почтальона и вручает конверт Ивакину.
— Благодарю…
— Простите, сэр, но с вас следует почтовый сбор, письмо без марки, — не уходит Пятов.
— Прошу вас, — высыпала мелочь в руку почтальона Аничкина.
Ивакин торопливо вскрыл конверт, пробежал глазами бумаженцию и засмеялся.
— Чек из редакции? — с надеждой в голосе спросила Аничкина.
— «Старый приятель, посылаю тебе сердечный привет. Живу хорошо. Джексон», — смеется Ивакин. Аничкина смеется тоже и говорит:
— Да, но я отдала почтальону свои последние центы… Вместо Ивакина за машинку садится Невелев и печатает тоже.
Вошла Грачева-почтальон и со стуком бухает свою тяжелую ношу на стол.
— Вам посылка, сэр… — вытирает платком лицо женщина.
— Великолепно, мисс… — сует чаевые Грачевой. Та посмотрела на мелочь и говорит:
— Простите, сэр, но с Вас три доллара и тридцать два цента, так как почтовый сбор не оплачен, сэр.
— Что за чертовщина! — крайне недоволен Невелев. — Однако, — порылся в карманах, отдает деньги Грачевой. И сам себе, когда та вышла: — несколько центов только и осталось… — распаковывает тяжелую посылку. Разматывает бумагу, разматывает: — Любопытно… — отшатывается он, пораженный увиденным. На столе среди вороха бумаг лежит огромный камень. Берет бумаженцию-послание и читает вслух:
«Дорогой Джексон! Спешу сообщить, что прилагаемый камень свалился с моего сердца, когда я узнал из твоего письма, что ты живешь хорошо»… — неудержимо захохотал Невелев.
Немного выждав, Ивакин говорит;
— Датский психолог Гаральд Гефлинг утверждал, что контраст служит для него основой всех форм комического, а потому контраст является основой комического вообще. «Действие контраста, на котором основано смешное, — пишет Гефдинг, — возникает оттого, что внезапно сталкиваются две мысли или два впечатления, из которых каждое само по себе вызывает чувствование, но так, что одно разрушает то, что построило другое…»
Ушли и тут же появляются снова в обнимку Невелев и Ивакин. Поют: «Мы тбилисские кинто, мы тбилисские кинто». Шатаются. Невелев споткнулся, его поддержал Ивакин.
— Спасибо, дорогой… — благодарит его тот.
— Нет, это тебе, дорогой, спасибо за кахетинское…
— В духан пойдем, да?
— Нет, это я сказал — в духан пойдем, дорогой…
Невелев пошатывается и смотрит на Пятова, затем говорит:
— Скажи, Шако, это князь или не князь?
— Не-ет, не князь, — присмотрелся к Пятову Ивакин.
— А я говорю, князь!
— Зачем князь, конечно, не князь!
— Спорю на бутылку кахетинского, князь!
— Нет, не князь, на две бутылки кахетинского!
— Князь! Три бутылки кахетинского!
— Как докажешь, что он князь?
— Сейчас сам все узнаешь, дорогой. — Осторожно подходит в Пятову. — Скажи, дорогой, ты есть князь или не князь?
— Проваливай… — Посмотрел на Невелева. — А тебе, собственно, зачем это знать?
— Понимаешь, я поспорил со своим другом кинто Шако на пять бутылок кахетинского вина…
Ивакин стоит неподалеку и соглашается: — Хорошо, пусть будет пять бутылок, дорогой!..
— Шако говорит, что ты не князь, а я говорю, что ты князь! — Поднял многозначительно палец. — Что ты князь!
— Нет, я не князь, — со вздохом ответил Пятов.
— Ва-а! Не князь?! — Хватил шапкой о землю, вскричал: — Не князь?! Так зачем стоишь, как большая дубина!..
Пятов замахивается тростью на Невелова и гневно кричит:
— Да, как ты смеешь, негодяй! — Оглянулся по сторонам. — Скажи им спасибо, — кивнул в сторону зрителей.
Ивакин с поклоном ему:
— Нет, это тебе, дорогой, спасибо… за пять бутылок кахетинского, понима ешь… совсем, дорогой, спасибо…
— Переходим к теории противоречия… Основоположниками этой теории были Артур Шопенгауэр и Георг Гегель. Они подчеркивают: «Вообще невозможно извне привязать насмешку к тому, что не имеет насмешки над самим собой, иронии над собой…».
— А я незатейлив, как грабли, — смеется Пятов.
— Мне сказали, кто рано встает, тому принадлежит весь мир, — заикаясь, промолвил Невелев. — Я поверил, а меня укусила лошадь.
— Одни женщины рождаются красивыми, а я пошла в университет, — скучно произносит Чемерисова.
— И приснилась мне фрикаделя с твою голову, милый, — нежно говорит Грачева Ивакину.
— У меня, очевидно, огромные запасы ума. Чтобы им пораскинуть, мне требуется неделя, — развел руками Ивакин.
— К формулировке Гегеля примыкает Фишер, Чернышевский, — снова приступил к изложению теории Ивакин. — Особенно популярна теория противоречия среди современных исследователей, которые противоречия признают, как основу комического. Особенно значительное влияние на восприятие комического оказывает внезапный характер этого противоречия…
На столе зазвонил телефон, который поставил Пятов. Аничикна подбежала, схватила трубку.
— Это квартира Фокиных? — громко донеслось оттуда.
— Да-да, Фокиных,…
— Сейчас будете говорить… Извините, читаю… Срочно приезжайте хоронить мужа тчк Тяжело болен тчк.
Аничкина упала на стул и вскрикнула:
— Скажите, он жив?
После паузы голос промямлил:
— Пока еще нет тчк приезжайте…
На сцену выходят Пятов, Невелев, Ивакин, Грачева и Чемерисова. В руках у нее балалайка. Они хором поют: Во дворе цветет сирень, Ветка к ветке клонится, Парень девушку целует, Хочет познакомиться…
Все проходят в двери дворца. Ивакин возвращается и продолжает свой доклад:
— Однако нам следует говорить об общественном характере всех эстетических категорий комического. Явления могут быть по-настоящему комичны лишь тогда, когда они являются общественно значимыми, а не природными явлениями. То есть, в своем первозданном виде природное явление становится комическим, когда за его естеством мы видим человеческие характеры и отношения…
Ивакин одевает милицейскую фуражку…
— Командор, такую же и вы одевали, помните? — давится смехом Балаганов.
Когда Паниковского выручали? Когда тот, как слепой, засыпался?
— Помню, помню, Шура, помолчите, пожалуйста…
— Очень правильное замечание, товарищ, — промолвил одобрительно их строгий сосед в очках.
— «Я, рядовой тринадцатого отделения милиции города, — читал Ивакин. Составил настоящий протокол о том, что гражданин Петренко нарушил постановление горсовета на углу Советской и Базарной. Я сделал замечание ему, но гражданин Петренко мне не ответил и продолжал нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Я еще раз предупредил гражданина Петренко, что он нарушает постановление горсовета от 5 мая сего года. Но гражданин Петренко продолжал усиленно нарушать указанное постановление от 5 мая сего года. Тогда я пригрозил гражданину Петренко штрафом за нарушение постановления горсовета от 5 мая сего года. На что гражданин Петренко ответил мне неясным мычанием и продолжал нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Тогда я взял его за локоть, чтобы отвести в отделение, как нарушителя постановления горсовета от 5 мая сего года. Но гражданин Петренко, продолжая усиленно нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года, освободил рывком свой локоть и промычал, как я понял следующее: «За что берешь, за то и бери». Я ему строго приказал прекратить нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Но гражданин Петренко все же продолжал нарушать указанное постановление от 5 мая сего года. Но все же пошел со мной в отделение. По пути следования гражданин Петренко все еще продолжал нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. И только при подходе к отделению прекратил нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Но не потому, что осознал, что нарушает постановление горсовета от 5 мая сего года, а потому, что иссяк», — закончил читать протокол Ивакин под смех и дружные аплодисменты.
