Пол Винсент - Свободен!
Я вернулся в комнату Эми.
Чердак.
В потолке был люк, ведущий на чердак. Я пододвинул стул и встал на него. Люк открылся легко, но наверху было темно, и я взял фонарь.
Ничего интересного. Темный чердак без окон и без других лазов.
Но все равно чердак казался наиболее подходящим путем для побега.
Я взял фонарик в зубы и стал пробираться наверх. Моя пораненная рука болела от напряжения, но это было меньшее из зол.
Мне повезло. В одном месте между кирпичами образовалась прореха; очевидно, здесь начал крошиться цемент.
Я вынул несколько верхних кирпичей. У моих ног уже была небольшая куча цемента – там, где известка обсыпалась раньше. Было очень похоже, что эти кирпичи вынимали раньше, а потом вернули на место.
Теперь передо мной зияла дыра в четыре кирпича шириной и три глубиной. Я просунул туда фонарь. Там находился пристроенный к дому сарай с односкатной крышей, где я хранил инструменты и газонокосилку. Хотя он располагался на самом высоком склоне холма, все же чердак был в девяти футах от земли. Прыгать довольно рискованно, но я вполне мог это сделать. Первая хорошая новость за несколько месяцев.
Если похитители Эми проникли таким образом, то они совершили крутое восхождение; но все же это было вероятно. Еще им пришлось сбить наружный засов с сарая. Или отвинтить его, что, как я теперь понимал, не слишком тяжело. После того как Эми похитили во второй раз, я не выходил в сад и не проверял, был ли взломан или снят засов. Теперь я молился, чтобы так оно и было, иначе я бы не смог выбраться из сарая.
Я пролез обратно в комнату Эми и вернулся в кухню. Открыл газ. Подхватил Эми и пошел по дому, распахивая все двери.
Я решил, что мой план сработает; взял полиэтиленовый мешок, положил туда несколько картонных пакетов с детским молочным питанием и бутылочку. Потом записал несколько телефонных номеров, нашел документы и фотографии, которые, по моему мнению, могли пригодиться, сложил все это в мешок и добавил несколько пластырей. Моя повязка уже намокла от крови, но у меня не было времени заняться ею.
Я нашел перевязь для ребенка и прикрепил Эми к груди. Еще взял кошелек и мобильный телефон.
Я нашел метлу, забрался на стул и залез на чердак. Держа метлу за ручку, опустил вниз через люк. Я зацепил ею спинку стула, и мне удалось отодвинуть его к стене.
Втянул метлу обратно на чердак и захлопнул люк.
Я совершил ошибку. То ли по глупости, то ли из-за опьянения я забыл внизу фонарь.
Мне пришлось снова открыть люк, подцепить стул, спуститься вниз вместе с Эми, найти фонарь и проделать все заново. Дом уже наполнился запахом газа.
Я снова оказался на чердаке.
Я считал, что полиция может начать штурм в любой момент, а если они выстрелят или бросят ручную гранату, то взорвут себя. Когда им удастся меня схватить, они навесят на меня еще одно убийство. Но вероятнее всего, утечка газа приведет к его концентрации в гостиной, где горит огонь в камине. Дом взорвется сам собой. В любом случае, когда произойдет взрыв, мне нужно будет бежать во всю прыть.
Я решил, что для дилетанта я придумал неплохой план.
Конечно, если мы с малышкой не погибнем.
Я вынул один за другим камни из стены, отделяющей дом от сарая.
Один из кирпичей упал и разбил что-то стеклянное, наверное банку. Я ждал, внимательно прислушиваясь, но снаружи не было никаких признаков активности.
До этого Эми вела себя тихо, но теперь забеспокоилась. Она готовилась к настоящему плачу и уже начала предупреждающе хныкать.
В боковом кармане у меня лежала пустышка. Я облизал ее и сунул в рот Эми. Похоже, она пришлась ей по вкусу, но моя дочь все же давала мне понять, что оставляет за собой право заплакать в самом ближайшем будущем.
Я попытался спуститься в сарай-пристройку. На стене висели полки, которые я сам когда-то сколотил, сейчас они служили чем-то вроде лестницы. Какая ирония судьбы: я сам создал дорогу, по которой похитители проникли в дом.
Моя задача заключалась в том, чтобы не сбить аккуратно расставленные инструменты, электрические розетки и двадцать с чем-то стеклянных банок с не отмытыми от краски кистями. Почему я просто не выбросил их на помойку?
Что-то хрустнуло под моим ботинком. Пластмассовая коробка, в которой я хранил старые винты и шурупы. Я никого не слышал и, возможно, поэтому полагал, что меня тоже не услышат. Конечно, такая логика была странной. Ведь они старались пробираться осторожно, тогда как я все время что-то крушил и ломал.
Наконец мы с Эми оказалась на полу сарая.
До взрыва дома оставалось мало времени. Я должен был проверить, открыта ли дверь, хотя это могло меня выдать. Помимо прочего мне до смерти хотелось выяснить, была ли дверь до этого взломана.
Целую вечность я сидел и ждал в темноте.
Эми хныкала все больше. Я стал ритмично подбрасывать ее вверх и ловить. Она заплакала громче. К подбрасыванию я добавил качание из стороны в сторону. Она немного притихла, но окончательно не успокоилась.
Мне казалось, что я слышу, как снаружи у двери перемещаются полицейские. Я напрягал слух. Определенно там было какое-то движение. Я приготовился к тому, что, если они откроют дверь, мне придется бежать во всю мочь мимо них. Возможно, удастся застать их врасплох, но более вероятно, что в оцеплении у них стоят наготове меткие стрелки. Эми уже хныкала без остановки. Я принялся укачивать ее. Я слышал, что снаружи бегают люди. Должно быть, до них доносилось хныканье Эми. Перебежки прекратились, и я различил перешептывание. Эми отдыхала, но собиралась снова заплакать.
И тут раздался мощный взрыв!
Я настолько боялся, что Эми выдаст мое присутствие, что на время забыл о газе. Когда до меня дошло, что взрыв действительно прогремел, я понял, что даже не знаю, с какой стороны находятся петли, а с какой – замок. Дверь открывалась наружу, а внутри не было ручки, поэтому я сильно пнул левую половину.
Она не пошевелилась.
Я резко толкнул правую.
Дверь немного поддалась, но не открылась. Я ударил ее подошвой. Я использовал весь свой вес, а оказавшись снаружи – побежал. Стояла непроглядная тьма. Я карабкался вверх по склону.
Я был уже футах в двадцати от дома, когда заметил позади людей, бегущих куда-то в сторону. Я надеялся, что они направлялись к двери кухни и не заметили меня. Взрыв не вызвал большого пожара, по крайней мере сначала, но я предполагал, что это неожиданное происшествие сбило полицейских с толку. Возможно, они даже потратили драгоценные минуты, обсуждая, что делать дальше. Взрыв также имел дополнительный эффект: они пусть и ненадолго утратили свою наблюдательность.
Я услышал крики:
– Полиция! Бросай оружие!
Потом другой голос прокричал то же самое:
– Полиция! Бросай оружие!
Голоса раздавались довольно далеко за моей спиной. Я был уже наверху, на склоне. Полицейские брали штурмом дом и кричали то, что у них принято, или все же разглядели меня?
Я бежал от дома, вдоль по высокому склону. Следующие сто или больше ярдов я хотел оставаться на этой высоте, а потом спуститься к дороге, хотя мчаться по крутому склону без всякого освещения было очень тяжело.
Послышался громкий окрик и шум погони, а по склону прошелся луч фонаря.
Моя нога провалилась в кроличью нору или в какую-то яму, и весь мой вес пришелся на лодыжку.
Снова раздался крик:
– Эй, ты! Стой! Стой или будем стрелять!
Меня точно заметили.
Глава 43
Я бежал с максимальной скоростью, на которую был способен в полной темноте. Не был уверен, как лучше поступить, и пока просто продолжал бежать.
Я пробежал пять или десять ярдов с того момента, как мне кричал полицейский.
Лучи двух фонарей следовали за каждым моим движением.
Им нужно было решить: стрелять в меня или нет. Мало кто способен принять такое решение с легким сердцем, и они колебались. Но была ли скорость достаточной, чтобы мой побег удался?
– Стой, или я стреляю! – прокричали за моей спиной.
Я понимал, что человеку придется остановиться и занять устойчивую позицию, чтобы прицелиться. Их было трое или четверо. Кто-то из них держал фонари, и по крайней мере один должен был стрелять.
Выстрел.
Звук был такой громкий, что, казалось, ружье находилось всего в футе от меня.
Я был на зеленой вершине холма. Я знал, что нужно бежать зигзагами, поэтому вильнул в правую сторону.
Моя нога зацепилась, и я упал на бок. Даже скорее не упал, а сполз. Я катился по склону. Это спасло мне жизнь. Благодаря падению я оказался в безопасности. Вскоре я восстановил равновесие и ощупал Эми, чтобы удостовериться, что она, пристегнутая к моей груди, не пострадала.
Я изменил направление движения, попытался найти тропинку, по которой мы с Габи любили гулять. Тропинка вела в Португалете, и я рассчитывал на то, что полицейские не слишком хорошо знают эту местность и не сумеют меня опередить.
Я бежал в темноте не останавливаясь, а в моей ноге электрическими разрядами пульсировала боль.
