Дмитрий Тростников - Знаменитость
Я перевел взгляд на Алешу. Тот смотрел на хмурящееся небо и как будто что-то подсчитывал.
– Сережа, сколько у нас времени до поезда? Мне бы домой, на квартиру смотаться надо, – наконец изрек он.
– Ты что, рехнулся?! – возмутился я. – Сказали же – никаких квартир!
– Мой «Стратакастер» там, на балконе остался…
– Какой, к черту, «Стратакастер»?! – возмутился я. – Там уже Бес со своими молодчиками орудует. И как ты вспомнил-то? Ни разу за все дни гитару в руки не взял, она там только пылилась, а теперь приспичило? Да и сломана она, все равно никуда не годится…
Алеша виновато разглядывал носки своих сандалий, купленных здесь в Одессе.
– Может, и нет там еще никакого Беса? Мы же точно не знаем. А у страха глаза велики… А если и есть, не могу я свою раненую гитару бросить врагам на поругание. Это как самого себя предать. Ты тут меня подожди, я один сбегаю, пока сорок минут есть. Я мигом!
20
В дореволюционных кварталах старых русских городов, или в кварталах, отстроенных между войнами, маршрутов, чтобы попасть из одной точки в другую, гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Есть официальные пути по улицам и переулкам, которые сопровождаются табличками с номерами домов, движением транспорта и будочками городского справочного бюро, где за десять копеек желающим дадут справку: где эта улица, где этот дом… Но официальные пути годятся только на то, чтобы водить ими делегации иногородних туристов.
Настоящие, коренные горожане используют свои потаенные маршруты. Геометрия их перемещений не терпит прямых углов. Эти извилистые тропы пролегают дворами, в обход сараев, через известные только старожилам проходные подъезды, незакрытые калитки или дыры в заборах, где надо отодвинуть, например, третью доску слева.
Но даже среди старых городов, Одесса уникальна в этом плане. Потайных маршрутов здесь больше, чем где бы то ни было. Потому, что только здесь пути проложены не только по горизонтали, а имеют в придачу несколько вертикальных уровней. Сначала, по крышам сараев и гаражей, сгруппировавшимся в каждом дворе, оттуда – по длинным, общим балконам, опоясывающим старые деревянные здания. А с этих балконов уже можно перебраться на крыши домов, которые имеют разную этажность и потому выстроились, как ступеньки огромной лестницы для великанов. Причем пьяных великанов, потому что лестница крыш образует ломаную линию. И этот разнобой еще усугубляется голубятнями – их невысокие деревянные сарайчики, образуют как бы приступок практически к каждой новой крыше.
Однако, «вертикальные» пути по Одессе используют уже не все горожане, а только небольшой избранный контингент. Воры-домушники, и подростки-старшеклассники знают их в совершенстве.
Мы же с Алешей Козырным ориентировались здесь не лучше, чем в джунглях Амазонки. Это я понял, забравшись уже на первый сарай.
– Сережа, давай я один пойду? – никак не унимался певец. – Ну, что ты затеял? Это же мой инструмент…
Я даже не стал ему отвечать, а только оглядывался по сторонам. Вот-вот польет дождь. Люди уже начали прятаться по подъездам, и это было нам на руку – меньше лишних глаз. Попутно я еще раз глянул на часы. До отправления нашего поезда тридцать минут – похоже, плакали билеты, любезно купленные для нас Рудиком.
Алеша сначала вообще собирался просто открыто вернуться в квартиру, на удачу, как бы бросив монетку, орел или решка – повезет не повезет. Мне кое-как удалось убедить его хотя бы позвонить Розе Марковне, справиться об обстановке. И старушка возмущенно зашептала нам в трубку со взволнованным еврейско-одесским акцентом, что в нашу комнату приходили какие-то мужчины, не безобразничали, но такого вида, что она все равно их боится. Сейчас вроде бы ушли, но она не уверена, что в комнате никого не осталось. И она готова даже постоять, послушать под дверью, потому что это неслыханно…
– Сережа, ну как мы тут пройдем? Мы же не Мишка «Япончик», и не одесские пацаны, чтобы сигать тут по крышам, – Алеша по-своему оценил безнадежность нашего положения.
– Слушай, Алеша, а ведь студенты тоже недавно были пацанами? – пришла мне в голову идея. – Тоже, наверное, по крышам немало лазали?..
– Ты это про кого? – не понял певец.
К сожалению, единственный одесский студент, которого я знал – был круглый отличник и будущее светило. А значит, вряд ли бегал когда-то с дворовыми хулиганами «вертикальными» путями! Но другого выхода не было. К тому же мединститут располагался не далеко. И на крайний случай, наш отличник мог бы выделить нам в поводыри какого-нибудь двоечника, по-настоящему знакомого с окольными путями старой Одессы. Ведь он был кое-что должен нам с Алешей за все медицинские чудеса, которые едва не сотворил с певцом.
Но не прошло и пятнадцати минут, как мы карабкались по крышам уже втроем. К моему удивлению, отличник с энтузиазмом бросился нам на помощь, как только мы вызвали Вадима прямо с лабораторной работы. Он даже свой белый халат второпях бросил на подоконник.
– Вон теми крышами отходил Мишка «Япончик», когда за ним гнался уголовный розыск, – запыхавшийся студент успевал нам что-то еще пояснять. – Мой папа в порту работает, а там еще были старые биндюжники – рассказывали. На крыше вашего дома отстреливался пулемет, а налетчики отходили крышами вниз, к морю, вон туда. Перепрыгивая с крыши на крышу.
Он указал направление. Действительно вниз в сторону моря уходил зигзаг плоских и удобных для отхода крыш. А попутно я увидел серую стену дождя, захватывавшую квартал за кварталом. Нам надо было двигаться как можно быстрее.
– И ушли бы обязательно. Да только зря они сунулись к порту, – кряхтел Вадим, пытаясь подтянуть тело на хлипкую шатающуюся голубятню, откуда доносилось перепуганное воркование и бешеные хлопки крыльев. – Чекисты там поставили засаду. И всех положили, – перевел дух юный медик, вставая на ноги уже на крыше. – Мы с пацанами потом, когда играли в «Япончика» сто раз так убегали. И ни разу «чекистам» нас взять не удалось. Но все равно в сторону порта бежать нельзя – примета плохая…
Наш бодрый экскурсовод и дальше продолжал бы выпаливать свои богатые знания, если бы дождь не хлынул прямо на нас. Я подумал, что пять минут под такими потоками и мой единственный пиджак станет не лучше половой тряпки. Впрочем, тут же поразился – какие глупости лезут в голову, в момент, когда карабкаешься по скользкой крыше, рискуя к тому же нарваться на нож. Вообще вся эта затея по спасению «Стратакастера» была чудовищной глупостью.
Но мы уже лежали, притаившись на крыше, напротив нашего окна. Рядом на балконе была отчетливо видна Алешина гитара. Она валялась так небрежно, что дождь захлестывая на балкон гулко колотил по темной деке «Сандер Стратакастера», как в барабан.
– В комнате кто-то есть, – прошептал Вадим, сдувая каплю воды, повисшую на носу. – Видишь через окно?
Отсюда, через струи дождя и оконное стекло, было не различимо: Бес это или кто-то другой. Но за столом сидел какой-то тип. И, похоже, он был один. Это совпадало с тем, что предполагала Роза Марковна. Банда ушла, но оставили сторожа.
– Его надо отвлечь, – решил я. – Сможешь позвонить с уличного автомата, чтобы к телефону позвали из нашей комнаты? Нам всего-то минута нужна. С крыши, один страхует, другой держится руками за козырек и водосточную трубу и слезает на балкон. Быстро хватает гитару, передает наверх, потом страхующий помогает ему забраться? Годится такой план?
– Четвертый этаж, высоко… – с сомнением пробормотал Алеша.
Я с трудом удержался, чтобы не напомнить, что это за его говенной гитарой мы сюда полезли, и успеть на поезд, который отходит через десять минут, у нас уже нет шансов. А еще припомнить, из-за кого мы проторчали в Одессе до тех пор, пока Бес нас не накрыл!
Но говорить было без надобности, все настолько читалось в моем взгляде, что Алеша смущенно примолк.
– Сможешь отвлечь бандита по телефону? Наплети чего-нибудь, скажи, что нас знаешь, главное – подольше…
– Я все сделаю на отлично! – просиял наш студент. – Верьте мне! Я полчаса буду пудрить ему мозги!
– Полчаса не надо, – забеспокоился я. – Две минуты, а дальше бросай трубку и делай ноги!..
Заняв позицию теперь уже над нашим балконом, я очень боялся пропустить момент, когда сторожившего комнату бандита вызовут к телефону, так, что даже свесил голову вниз. Но шум капель барабанящих по «Старатакастеру» не оставлял мне шансов услышать что либо. По всему выходило, что уже вот-вот в коридоре пора было раздаться отвлекающему звонку.
– Давай я тебя подстрахую, ты весишь меньше, руки длинные, слезть легче? – предложил я, смерив фигуру певца. То, что хлипкий Алеша не удержит меня и минуты – было слишком очевидно.
Певец в ужасе отшатнулся.
– Я высоты боюсь, – признался он, и оцепенел. – Даже сейчас, когда лежу, голова кружится. И пока шли по крышам меня чуть не стошнило.
