Мигель Сильва - Лопе Де Агирре, князь свободы
Они поженились три месяца назад, и донья Марсела уже беременна, у нее родится мальчик, сын, который до конца своих дней будет губернатором, самым деятельным и осмотрительным из всех, каких знал остров Маргарита за свою историю, эти розовые мечтания роятся в голове у губернатора, лежащего в белом гамаке, меж двух деревьев, как вдруг в городе Эспириту-Санто появляются два земледельца, они приносят необычайную весть, и перед доном Хуаном де Вильяндрандо замаячили надежды, которые давно уже не давали ему покоя: быть не только мужем доньи Марселы Вильялобос, но вдобавок могущественным владельцем несметных богатств.
— В Парагуаче встала на якорь одна бригантина, а в Банда-дель-Норте — другая, на них более сотни голодных и немощных людей, они вышли из Перу по приказу вице-короля, прошли самые большие реки во вселенной, они просят помощи у вашего превосходительства, говорят, что тотчас же отправятся дальше, они нашли страну Омагуас, которая много богаче самого Эльдорадо, сундуки у них набиты золотом и серебром.
Дон Хуан де Вильяндрандо выскакивает из гамака и велит скорее позвать алькальда Мануэля Родригеса де Сильву, рехидора Андреса де Саламанку и главного альгвасила Косме де Леона, чтобы вместе с ними изыскать способ во имя человеколюбия помочь несчастным скитальцам. В ту же ночь они оседлали коней, губернатор Вильяндрандо сел на своего самого лучшего, белого, по кличке Лусеро, и отправились по дороге на север, торопясь добраться до Парагуаче с первыми лучами зари.
Когда они скакали через селения, к ним присоединились несколько местных жителей и любопытствующих, а когда кавалькада добралась до песчаного морского побережья, в ней было уже более двадцати всадников; Лопе де Агирре специально сошел с «Сантьяго» на берег и почтительно встретил их, поцеловал руку губернатору и преклонил колени, выказывая таким образом не только уважение, но повиновение и смиренность.
— Встаньте, — любезно, по своему обыкновению, сказал дон Хуан де Вильяндрандо, — я знаю, что вы предводитель похода, и мы отнесемся к вам со всем почтением, которого ваше положение достойно. Мы готовы оказать всяческую необходимую вам помощь и поддержку.
— До самого смертного часа мы будем благодарны вам за вашу доброту, — ответил Лопе де Агирре, в то время как его солдаты помогали прибывшим спешиться, а затем отвели лошадей подальше и привязали их к деревьям.
Лопе де Агирре был так красноречив, что совершенно очаровал молодого губернатора, он живо описывал реку Мараньон и найденные ими чудесные сокровища страны Омагуас и закончил свою речь просьбой разрешить его солдатам спуститься на берег с аркебузами и пиками, чтобы совершить кое-какой торговый обмен с почтенными местными жителями, губернатор с удовольствием ответил ему согласием; тогда Лопе де Агирре снова поднялся на «Сантьяго» сообщить приятную новость, и тотчас же на палубе появились все солдаты, прятавшиеся в трюмах, они выскочили в кольчугах и с оружием в руках, салютный залп из аркебузов вспугнул птиц и заставил заколотиться сердце губернатора и его спутников.
Лопе де Агирре сошел с корабля на берег, на этот раз за ним следовали пятьдесят хорошо вооруженных мараньонцев, и произнес он уже не медоточивые, но следующие слова:
— Сеньоры, мы пришли из Перу и вернемся в Перу, но вернемся в Перу войною, скажу вам, между прочим, что в наши намерения не входит служить королю, ибо король Испании такой же человек, как любой из нас, и заслуг у него не больше, а сил на их достижение он потратил несравненно меньше. Поскольку мы не можем положиться на вас и у нас нет никаких оснований доверять вам, мы приказываем вам сложить оружие и стать нашими пленниками до тех пор, пока мы не сделаем надлежащих приготовлений и не двинемся дальше.
— Что это значит? — воскликнул перепуганный губернатор. Никогда еще уши его не слыхали столь кощунственных речей, в ребра ему упирались наконечники пяти пик, в голову целились два аркебуза, другие были нацелены на его товарищей, все до одного проворно сдали оружие; Диего де Тирадо вскочил на горячего гнедого коня алькальда Родригеса де Сильвы, точно так же завладели двумя серыми кобылицами баск Николас де Сосайя и метис Франсиско Карьон; Лопе де Агирре, не торопясь, сел верхом на белого губернаторского коня, никогда еще не носил на себе Лусеро столь ловкого, столь одержимого, столь дьяволоподобного всадника.
Как непохоже было на радостный отъезд губернатора из города Эспириту-Санто его плачевное возвращение! Генерал Лопе де Агирре благородно предложил губернатору взять его к себе на круп Лусеро, губернатор оскорбленно отказался, сочтя это предложение издевательством, он оскорбленно отказывался на протяжении первой лиги пути, на середине второй ноги у него начали опухать и высокомерие сгорело на солнце, он согласился сесть на круп коня, но постарался при этом держаться подальше от всадника, которого презирал и коснуться которого было ему противно, в таком жалком положении въехал он в столицу острова и таким увидала его огорченная донья Марселита.
Начальник штаба Мартин Перес де Саррондо, присоединившийся к людям Лопе де Агирре на выезде из Парагуаче, возглавляет процессию всадников, въезжающих победно и торжественно под вечер двадцать второго июля, дня святой Магдалины, в город Эспириту-Санто, всадники палят в воздух из аркебузов и кричат на виду у оцепеневших и онемевших в дверях своих домов горожан: Да здравствует принц Лопе де Агирре, вождь непобедимых мараньонцев! Да здравствует свобода!
Меры, которые принял Лопе де Агирре, захватив власть на острове Маргариты, не были ни бессмысленны, ни жестоки, как о том рассказывали вашей милости. Первым делом он заключил губернатора Вильяндрандо и других пленников в крепость Пуэбло-де-ла-Мар, каменное сооружение, открытое всем ветрам, с узкими оконцами и венчающей его зубчатой башней. Пленники без оков и кандальных цепей свободно расхаживали по двору, а а по истечении трех дней им всем было разрешено вернуться домой.
С добрым намерением стереть все символы и следы имперского владычества на острове Лопе де Агирре повелел топорами разбить круглый деревянный помост на городской площади, где именем короля вздергивали на виселицу людей, затем приказал разбить Дверь помещения королевской казны, конфисковал золотые монеты и сжег хранившиеся в казне книги, в которых велись королевские счета, а также все платежные ведомости и записи, история острова начиналась сызнова.
В целях предотвращения смуты и бунтов Лопе де Агирре издал следующий указ: «Его превосходительство Государь Лопе де Агирре, Гнев божий, Князь Свободы, принц королевства Тьерра-Фирме и Чили со всеми провинциями, в них входящими, великий и твердый вождь мараньонцев, повелевает, чтобы под страхом смерти все население, все живущие и находящиеся на острове принесли и сдали Его превосходительству все имеющееся у них оружие, которым они владеют в целях защиты или нападения, и также под страхом смерти повелевает он собраться в городе всем находящимся за его пределами, а тем, что находятся в городе, не выходить из города без его разрешения и повеления, ибо так ему угодно». В этот же самый день он приказал всем каноэ, пирогам и другим суденышкам, плававшим вдоль берегов, пришвартоваться в гавани и велел тщательно их
охранять, чтобы ни на одном из них никому не удалось сообщить на большую землю о том, что происходит на острове.
Желая пополнить ряды мараньонцев отважными и ловкими людьми, Лопе де Агирре произносил речи и приводил многочисленные доводы, приглашая местных жителей под свои знамена. Он не хотел набирать солдат силой, ему нужны были добровольцы, которые вместе с ним пошли бы войною на Перу, дабы покарать злодеев судей и рехидоров. В результате таких усилий пятьдесят местных жителей, в большинстве молодых, правда, троим перевалило уже за сорок, записались в войско Лопе де Агирре, которое в их глазах было поборником свободы.
Лопе де Агирре с жаром занялся снабжением армии, он обязал богатых жителей острова сдавать скот и продовольствие на прокорм его войска; заставил этих же богачей разместить у себя в домах и содержать солдат-мараньонцев и велел им сделать опись всех вин и съестных припасов, хранящихся в подвалах.
А поскольку островитян, трудившихся на полях и разводивших скот, правители и торговцы постоянно обманывали и обирали, Лопе де Агирре повелел поднять цены на их продукты и больше платить им за труды; за курицу, которая раньше стоила два реала, теперь должны были платить три, барашек, прежде продававшийся за четыре реала, ныне продавался за шесть; точно так же и в таких же размерах поднялись в цене коровы и телята, кукуруза и фрукты.
И наконец, Лопе де Агирре постарался защитить честь порядочных женщин. Начиная доньей Марселой, супругой губернатора, и кончая не менее добродетельными супругами слуги Хуана Родригеса и плотника Педро Переса, все женщины с почетом принимались в том самом доме, где жила дочка Эльвира, дочь вождя. Лопе де Агирре без колебаний применял смертную казнь, если какой-либо солдат осмеливался дотронуться (против воли жертвы) до тела порядочной женщины.