Катажина Колчевська - Кто, если не я?
– Муха, место! – кричала я, но она не реагировала. Я стала закрываться от нее руками. – Отойди, оставь меня в покое! Дай мне умереть!
Псина все равно не отставала.
– Теперь понятно, почему тебя назвали Мухой! Не даешь мне покоя, зараза ты мелкая! – бурчала я, стараясь встать.
Поднималась я, хватаясь за шкафчики. Но как только я встала на ноги, сразу же закружилась голова. Казалось, что в черепе у меня густая тяжелая жидкость, которая при каждом движении переливается из стороны в сторону. Я села за стол. Я не могла ни думать, ни шевелиться и долго сидела неподвижно, чтобы приливы и отливы в голове наконец успокоились.
– И что теперь? – спросила я собачку. Та уселась передо мной на полу и склонила голову. – Наверное, пора тебя выгулять, Муха?
Собака склонила голову на другую сторону, внимательно глядя на меня.
– Ну что? Пошли гулять! – Муха вскочила и замахала хвостом. Обычно после этих слов она исполняла радостный танец, а сейчас только помахала хвостом и побрела к двери.
Вот так мы и вышли гулять: Мушка хромала, а я медленно шла, стараясь держать голову прямо, чтобы она опять не закружилась. Мы зашли в магазин, купили поллитровку водки, а потом вернулись домой. Я сделала два или три больших глотка. Жидкость опалила пищевод, я бросилась в туалет и все вырвала. Тошнота сменилась головокружением. Мне стало лучше. Вернулась способность мыслить.
– Муха, ты остаешься дома, а я поеду искать Олю, – крикнула я ей, схватила сумку, ключи и вышла из дома.
Ехала я быстро, но скорость не превышала. Я решила сначала заехать в полицию и узнать, куда увезли Олю и что мне теперь делать. «Потом я найду ту рыжую ведьму и того, прости господи, судью, который подписал такое постановление!» У меня был план. Перед последним поворотом на пути в город я немного сбавила скорость, свернула и увидела патрульную машину. Парнишка в полицейской форме замахал волшебной палочкой.
– Добрый день! Рада вас видеть! Может, вы мне поможете? – крикнула я, выходя из «ниссана». – У меня сегодня забрали ребенка, помните ее? Не знаете, куда ее могли отвезти?
Подошла к нему поближе и протянула руки. Из патрульной машины вышел второй полицейский. Этот выглядел важным и сильным.
– Подождите, пани доктор. Вы сегодня пили? – спросил переодетый пацан, отодвигаясь от меня.
– Нет, конечно. Я же сейчас на терапии, лечусь. Не пью уже два месяца.
– Роман, принеси трубку, – позвал он своего напарника. – В таком случае вы же не будете возражать против того, чтобы подышать в алкотестер.
– Конечно! – согласилась я и вдруг побледнела.
Вот холера, и зачем мне это надо было! Я попыталась соображать побыстрее: водку-то я вырвала, но во рту что-то могло остаться. Я начала глотать слюну.
– Вы в порядке? – спросил мальчишка.
– Мне плохо… может, не сейчас…
– Нет, сейчас, пани доктор! Прошу вас не усложнять свое положение! – заявил, подходя к нам, второй полицейский по имени Роман.
Я уставилась на него. Сразу было видно, что этот тип бездушный формалист, да еще и старший по званию. Глубоко вздохнув, я предложила:
– Может, сразу на анализ крови?
– В этом нет необходимости. Если вы не пили, то дыхните и все, – произнес Роман тоном большого начальника.
Все нервные клетки в моем мозгу, во всяком случае те, которые еще не убил алкоголь, работали в полную силу. Попить! Я должна чего-нибудь попить. Или лучше потерять сознание? Нужно вырубиться. Как там оно называется? Маневр Вальсальвы?[10]
– Пани Слабковска? Как вы? – спросил мой старый знакомый.
– Мне плохо. Очень хочу пить.
– А вы разве свое сегодня уже не выпили? – попытался он блеснуть остроумием.
– Мне нужно попить и в туалет! Очень нужно в туалет! Знаете, как оно бывает в моем возрасте. Пузырь и все такое, – бормотала я, просчитывая шансы на побег.
– Пожалуйста, дыхните в трубку и можете ехать куда хотите.
– В трубку. Да я сейчас уписаюсь! – выкрикнула я, переступая с ноги на ногу и умоляюще глядя на полицейских. Сейчас я так себя жалела!
– Да, пожалуйста. Вот туда можете отойти, в кустики. Мы подсматривать не будем, – сказал Роман со злорадной ухмылкой.
Ну, зараза ты полицейская, сейчас я тебе устрою кустики!
Я задрала юбку и уселась рядом с патрульной машиной. Мальчишка, переодетый в полицейского, сделал круглые глаза, как-то странно дернулся и исчез в машине. Роман испуганно отвернулся, но все еще стоял рядом с «ниссаном». Каков храбрец! Тут у меня оказалась пара минут на размышления. С пузырем получилось не очень, не выходят такие вещи по заказу. Лучше будет потерять сознание. Вспомнила, как во время учебы мы делали маневр Вальсальвы для диагностики. Если перестараться – обморок гарантирован. Я все еще сидела на корточках у обочины. Зажала нос рукой, закрыла глаза, напрягла мышцы живота и со всей силы нажала на диафрагму. Неожиданно у меня расслабился сфинктер.
– Вот черт! А на лекциях такого не было! – пробормотала себе под нос.
К сожалению, сознание я не потеряла, зато Роман чуть в обморок не грохнулся, когда увидел, что случилось.
– Я же говорила, что мне в туалет надо, – ворчала я, подходя к нему. Не поняла, почему он вдруг отшатнулся.
– Давай, пан полицейский, свою трубку, мне уже все равно.
Я взяла в руки алкотестер и приложила к губам белый мундштук. Через секунду появился результат. Двадцать три сотых промилле! Роман аж раздулся от важности.
– Ваши документы, пани доктор. Мы должны изъять у вас права. Составим протокол, и вас вызовут в комиссариат. Тогда мы вас обо всем проинформируем.
Я уже почти смирилась с ситуацией.
– Пожалуйста, я не могу остаться без прав! – умоляла я полицейских. – У меня маленький ребенок. Как же я в селе без машины? Пан сержант, простите, не знаю, в каком вы звании, прошу вас, пожалуйста! – Я обращалась к тому, который поважнее. У меня не осталось ни гордости, ни достоинства. – Прошу, пан полицейский, ради всего святого. Я уже не пью. Лечусь у доктора Бжозовской! Вот, у меня ее номер есть. Она вам все подтвердит. Пожалуйста, умоляю! Это просто дурацкая случайность.
Я скулила, а он стоял с непреклонным видом и что-то писал в блокноте.
– Прошу, выпишите мне штраф. Буду по гроб жизни вам обязана! – Я вытащила кошелек. – Пятьсот злотых хватит? И никаких квитанций выписывать не надо, – ныла я. Но важный полицейский совсем не заинтересовался. – Может, такое нарушение тысячу злотых стоит? Пожалуйста, помогите мне.
– Да вы что! – завопил он возмущенно. – Это же попытка дать взятку! Это же преступление! Янек, иди сюда, – крикнул он в сторону патрульной машины, и парнишка послушно подбежал к нему.
– Нет, что вы, вы не так поняли… – начала заикаться я.
– Пожалуйста, не усугубляйте своего положения. Что вы вытворяете! Напали на куратора и полицейских с ножом. Машину водите в состоянии алкогольного опьянения. Взятку пытались дать. Может, хватит на сегодня?
Наконец я поняла, что должна смириться. На сопротивление или побег шансов у меня не осталось.
– Значит, выхода у меня нет?
– Нет.
Парнишка записал мои данные, отдал мне удостоверение личности и документы на машину.
– А домой я как попаду? – спросила тихо.
Пацан в полицейском мундире посмотрел на шефа, а тот кивнул головой.
– Давайте я вас отвезу, – предложил Янек.
– Раз вы слышали о нападении с ножом, то, может, знаете, где Оля? – холодно спросила я.
– Пару дней она побудет в больнице в педиатрии, у нас нет дома ребенка. А потом ее отвезут в Торунь, – объяснил Роман уже не таким официальным тоном.
Куда ее поместят в Торуне, я знала отлично. Всю дорогу до дому молчала.
– Отличная машина! В хорошем состоянии! – сказал мальчик в полицейском мундире, отдавая мне ключи возле дома. – Теперь она вам без надобности. Может, продадите? Я бы для жены купил. – Он задумался, а потом повернулся ко мне с сияющей улыбкой.
– Нет, спасибо, самой еще пригодится, – холодно ответила я и ушла, даже не попрощавшись.
Глава 32
Я села за стол. Было уже поздно. Поздно было что-то делать или куда-то ехать. Позвонила в педиатрию. Олю еще к ним не доставили, но из комиссариата сообщили, что привезут на ночь четырехлетнего ребенка. Я позвонила Иоанне. Она пообещала зайти к Оле вечером и сказать, что утром я к ней приеду. Потом я позвонила пани Ренате. Она разрешила мне увеличить дозу снотворного. Утром я встала, оделась, умылась, села за руль и поехала в больницу. Оля так обрадовалась, когда меня увидела, и, как обычно, прижалась ко мне.
– Тетя! Мой!
– Моя Оля!
Я просидела с ней до самого вечера. Оставила ее только на час, чтобы поговорить с моим психиатром. Назавтра я привезла малышке игрушки и книжки, и мы снова провели весь день вместе. Оля спрашивала, почему она в больнице, ведь она совсем здоровая. Я не смогла ей ничего объяснить – просто не знала, что сказать. Не представляла себе, как подготовить бедняжку к тому, что скоро ее отсюда увезут и она снова потеряет дом.
