Анхела Бесерра - Неподвластная времени
Прихватив бутылку и убедившись, что его никто не видит, Кадис выскользнул в коридор, в котором только что скрылась его ученица; темный проход завершался маленьким читальным залом, дверь, в которую зашла Мазарин, была как раз рядом. Художник затаился в коридоре, словно лев, подстерегающий жертву. Когда девушка вышла, он схватил ее за руку, затащил в комнату и запер дверь на ключ.
— Глотни, — предложил он, сунув в лицо Мазарин бутылку. — Тебе не помешает.
Мазарин оттолкнула его руку.
— Как ты осмелилась? Что же ты делаешь, тварь?
— Отпусти меня! Ты!..
Кадис зажал ей рот поцелуем. Он готов был зацеловать девчонку до смерти. Она принадлежала ему. Он не собирался уступать сыну свое главное сокровище.
— Ты псих! — Мазарин отпихнула его. — И пьяный...
— И влюбленный, — добавил Кадис, распахивая ни ней плащ.
— Нет, профессор, слишком поздно.
— Ты хочешь меня, малышка. Я знаю. Неужели ты не понимаешь, как много для меня значишь? Я не хотел заниматься с тобой любовью, потому что слишком высоко тебя ценю.
— Врешь. Ты меня эксплуатировал. Пользовался мной. Теперь моя очередь "ценить тебя слишком высоко".
— Мазарин, не заставляй меня...
— Ну и что ты сделаешь? Набросишься на меня в своем собственном доме? Хочешь, чтобы жена и сын узнали о твоих делишках?
Кадис вновь притянул девушку к себе, и она ответила на его поцелуй. Кровь кипела у нее в жилах. К несчастью, художник угадал, что творилось в душе у Мазарин. Она по-прежнему любила его, любила безумно и безнадежно.
Из коридора послышался голос Паскаля. Он отправился искать невесту.
— Мазарин... Все в порядке?
— Не надо, сынок! — предупредила Сара. — Она сейчас придет.
Кадис и Мазарин затаились, дожидаясь, пока шаги и коридоре стихнут.
— Выпусти меня, — прошептала девушка.
— Только скажи, что любишь меня, что ты согласилась быть с этим...
— Он твой сын, Кадис. Не забывай.
Мазарин решительно высвободилась из объятий художника, повернула ключ и тихонько шмыгнула в коридор. Ее никто не заметил. Вернувшись на терассу, она вежливо извинилась за долгое отсутствие.
— Я заблудилась. У вас такой большой дом, в нем столько дверей... Я случайно забрела в другую комнату.
— Не беспокойся, дорогая. Ты очень скоро привыкнешь к этому дому. — Сара взглянула на девушку с неожиданным интересом. — Где я могла тебя видеть? У меня профессиональная память на лица — фотографическая.
Мазарин выдержала пристальный взгляд будущей свекрови.
— Вспомнила! — объявила Сара. — Это было на Елисейских Полях, на открытии выставки. Ты ведь там была? Я еще подумала, что с тобой можно сделать фантастические снимки, но потом закрутилась и забыла. У тебя необычное лицо. В нем какая-то удивительная бесприютность... Только не обижайся. Я уверена, что на самом деле ты совсем другая.
— Мама, не начинай.
— Мы ведь друг друга поняли, правда, Мазарин? Сара вновь смерила невесту сына взглядом, на этот раз пронзительным и холодным. Мазарин вежливо улыбнулась в ответ, хотя на душе у нее по-прежнему скребли кошки.
На террасу вернулся Кадис, и Сара решила, что пришло время ужинать.
— Перейдем за стол?
Ночь наполнял запах цветущего апельсина. Мазарин с наслаждением глотнула весеннего воздуха.
— Какой дивный аромат!
— Эти апельсиновые деревца вырастил Кадис. Его тетя прислала саженцы из Севильи. Кадис нечасто вспоминает о родине, но за этими деревцами ухаживает, словно за родными детьми. В это трудно поверить, но он неплохой садовник. Ты обратила внимание на клумбы? Его работа. Говорят, талант — вещь универсальная. Хороший художник всегда проявляет себя в разных областях.
Кадис сорвал несколько цветков и, на мгновение поднеся их к лицу, направился к Мазарин.
— Ты позволишь? — спросил он у сына, прежде чем украсить цветами волосы его невесты.
— Конечно, — ответил Паскаль. — Можно, Мазарин?
Мазарин кивнула, и художник ловко вплел ей в волосы белые цветы, напоминавшие свадебный убор.
— Настоящая невеста...
— Какая ты красивая... — Паскаль поцеловал девушку в щеку.
— Мы непременно должны съездить в Андалусию..! Все вместе, — предложил Кадис, пожирая ученицу глазами.
— Обязательно съездим, — согласилась Сара, не обращая внимания на его красноречивые взгляды. — Прошу к столу, — объявила она, указав каждому его место.
Кадис расположился рядом с Мазарин, Паскаль и Сара уселись напротив.
На улице сгущались синие сумерки. Блики свечей окрашивали лица нежным золотым цветом. Пламя дрожало на легком ветру, вычерчивая на белой скатерти четкие тени. Мазарин любовалась игрой луны в своем бокале. Поднимая голову, она ловила счастливый взгляд Паскаля. Теплый ветерок слегка растрепал ее волосы, уронив белые лепестки в тарелку Кадиса.
— Невеста потеряла свои цветы, — усмехнулся художник. — Не грусти, малышка. Эти апельсины еще долго будут цвести для тебя.
Едва он произнес "малышка", в душе Мазарин снова поднялась волна.
За столом воцарилось церемонное молчание, знаменующее начало ужина.
Прислуга торжественно вносила подносы, уставленные источавшими аромат блюдами. Разговор переходил от искусства к путешествиям, от кино к книгам, от актеров к писателям, от прошлого к настоящему, от любви к свадьбе, и Мазарин наконец спросила, как Сара познакомилась с Кадисом.
— Есть истории, которые нельзя рассказывать, а то они теряют свою магию. И нашу историю я, если позволишь, приберегу для нас двоих, в нашей жизни осталось не так уж много нетронутых уголков. — Она с упреком взглянула на Кадиса. — Могу сказать одно: это было настоящее чудо.
Сара на время перенеслась в прошлое и вновь ощутила тот страстный поцелуй посреди мятежной улицы, полной криков, стонов, выстрелов и камней.
— Мама, — попросил Паскаль, — может, все-таки расскажешь?
Сара неохотно вернулась к реальности.
— Ни за что. Меня больше интересует ваша история. Почему бы вам самим не рассказать, как вы познакомились?
Под столом Кадис легонько коснулся коленки ученицы. Ощутив прикосновение его горячих пальцев, Мазарин сжалась.
— Прости, мама, — сказал Паскаль, — но ты совершенно права: то, о чем рассказано всем, перестает существовать. Здесь я с тобой совершенно согласен. Пусть это останется нашим секретом. Правда, милая?
Кадис осторожно расстегивал пуговицы плаща...
— Да, — едва слышно отозвалась Мазарин. ...Он уже ласкал ее бедро. Нежно, как никогда.
— Хорошо... А как продвигается выставка? — обратилась Сара к мужу. — У тебя наверняка почти все готово.
Все выше. Рука учителя неспешно скользила по ее бедру, а Мазарин не могла ему помешать. И не хотела.
— Пусть это будет для вас сюрпризом. Ты ведь знаешь, — Кадис улыбнулся жене, — я не люблю говорить о работе, пока она не закончена.
Еще выше. Он смял влажную ткань ее трусиков, проник между ног, завладел запретной плотью. У Мазарин потемнело в глазах.
Омар стыл на тарелке.
Нет, она не может. Не может так поступить с Паскалем. Не может отвергнуть такую любовь. Жених глядел на Мазарин с обожанием. Она оттолкнула Кадиса и протянула руку Паскалю.
— Ты не голодна? — спросила Сара, заметив, что гостья не притронулась к омару. — Видите ли...
— Я велю принести что-нибудь другое?
Паскаль ласково улыбнулся невесте:
— Не стесняйся, дорогая.
Кадис отрешенно потягивал виски со льдом, вновь и вновь переживая миг украденного наслаждения. Помолчав, он повторил:
— Мы непременно должны поехать в Андалусию.
— Отличная идея, — поддержал Паскаль. — По-моему, это будет просто здорово. Мы так давно никуда не ездили вместе. Последний раз в детстве, если мне память не изменяет. Обычно вы путешествовали одни.
— Паскаль... — произнесла Сара с ласковой укоризной. — Не начинай.
— Я вас не упрекаю, мама.
— Обязательно съездим. Я сама об этом мечтаю, но у твоего отца скоро выставка.
— К тому же начинается лето.
— А еще свадьба. Кстати... Вы нам так и не сказали, когда свадьба. Дата уже назначена? — У Сары загорелись глаза. — И нам еще предстоит познакомиться с твоими родителями.
Художник перебил жену:
— Слишком жарко. Только не летом.
— Что не летом, Кадис?
— Путешествие. Вы ведь... — он повернулся к Мазарин, — вряд ли пойдете под венец прямо сейчас, а, малышка?
К Мазарин возвращались силы. Хотя страсть к учителю по-прежнему терзала ее душу, изводить его и заставлять ревновать оказалось весьма увлекательной игрой.
— Мы пока не знаем. Возможно, — она посмотрела на Паскаля, — это будет еще один сюрприз.
