Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr-3
И этот комсомольский хлыщ!.. С чего он-то так ярится? Нежели в его конторе что-то пронюхали о моих предложениях Машерову насчет ВЛКСМ? Что теперь будет? Можно, конечно, обратиться к Петру Мироновичу, или даже Цвигуну... А если не помогут? Вдруг у них там в политбюро какие то свои игры, и ради них меня принесут в жертву МИДовцам и комсомольским аппаратчикам? Если выгонят из ВГИКа с такими обвинениями, то о карьере в кино и на ТВ можно забыть. А там и из Союза писателей и Союза композиторов до кучи турнут! Песни запретят, книги печатать перестанут. И пойдешь ты, товарищ Губернский, снова в грузчики к родной жене. Это если ее с таким мужем на работе и в партии оставят. Хотя, вроде гнобить за мужа не должны, не те времена. Еще Сталин говорил: 'Сын за отца не в ответе'. Тут пусть и не сын, хотя такой имеется, но все же... Но с дачи в Переделкино однозначно выкинут. Хорошо еще, квартиру успел купить! А то остались бы с семьей на улице. Да, невесело может закончиться ваша карьера, гражданин попаданец'.
Пока в моей голове крутились все эти грустные мысли, выступления закончились и Трушина собиралась поставить на голосование вопрос о моем отчислении. Блин, ну не свинство? Осталось учиться всего-ничего! А сомнений в результатах у меня не было. Кто-то, возможно, будет против, но большинство наверняка предпочтет не ссориться с начальством.
И тут вдруг от входа в актовый зал раздался голос:
- Я попросил бы не торопиться с голосованием, товарищи!
Я увидел вошедших в зал Бориса Михайловича Хессина и Метелкина, которые шли к трибуне. На лицах ареопага в президиуме было написано удивление. Хессина тут многие знали, а вот майора практически все видели впервые и гадали, что это за тип в невзрачном, но строгом костюме.
- Знакомьтесь, это майор госбезопасности Виктор Валентинович Метелкин, - представил спутника руководитель ТО 'Экран'.
После этих слов в зале возникло некое оцепенение. Первым опомнился Памфилов:
- Борис Михайлович? Вы хотите что-то сказать по этому делу? Но... но выступления уже закончены.
- С вашего позволения я все-таки выскажусь, - заявил Борис Михайлович, занимая место на трибуне. - Я сегодня по делам заехал в посольство республики Куба и разговорился с кубинскими товарищами. Они мне рассказали интересные вещи. Оказывается компаньеро Губернский перед отъездом с Кубы исполнил песни собственного сочинения. Присутствовавшим кубинским товарищам, знающим русский язык, песни так понравились, что они перевели их на испанский, а музыканты, которые выступали на банкете, подобрали ноты. Эти вещи спели товарищу Кастро. Которому, заметьте, эти песни тоже очень пришлись по вкусу, особенно песня 'Убили негра'. И теперь эту композицию крутят по кубинскому радио и телевидению, и она очень популярна у кубинского народа... И, кстати, товарищи, я не понял, какие вопросы к товарищу Губернскому?
После этих слов первым сориентировался Лозинский, быстро сообразив, с какой стороны лежит масло на этом бутерброде.
- Товарищи! Случилось недоразумение! Похоже, товарищей из МИДа и ЦК комсомола кто-то ввел в заблуждение. Полагаю, товарищи, виновные будут установлены и наказаны. А сейчас мы должны извинится перед товарищем Губернским, который вынужден был выслушивать несправедливые обвинения...
При этих словах мрачные лица других членов судилища просветлели. У них появилась возможность выйти из этой истории, 'сохранив лицо' и свалив всю вину на обманувших их неведомых злоумышленников.
Все быстро согласились с Лозинским, и Трушина предложила закрыть заседание, так как 'все выяснилось'. А может, и не Громыко стоял за всем этим? Что-то они все подозрительно легко подняли лапки.
Все разошлись, а я отправился домой. По дороге слегка успокоился, однако все еще не мог забыть, как эти МИДовские и комсомольские гады едва не поломали мне жизнь. А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются! Хотя, персонально у меня, возможно, и восстанавливаются, учитывая мою повышенную регенерацию, но тем не менее! Нет, я этого просто так не оставлю. Наизнанку вывернусь, но постараюсь повлиять на Машерова и других старших товарищей, чтобы разогнали ВЛКСМ к чертовой матери. Вот МИДакам я, к сожалению, отомстить не смогу. Хотя... Писатель я или где? Я могу пойти против данного самому себе обещания и своего нежелания, и написать еще одну книгу про звезду русского дореволюционного сыска. В ней Фандорин будет путешествовать по Ближнему Востоку и в Египте или еще каком экзотическом месте раскроет очередное запутанное преступление. Но главное не это, а то, что в книге я распишу тогдашних МИДовских чинуш из посольств и консульств в самом мерзком виде, отказывающихся помочь Фандорину и другим русским попавшим за границей в трудное положение. Причем, это будет чистая правда. Записи русских путешественников 19-го века, да и более позднего времени, как и более раннего, переполнены жалобами на паскудное поведение наших дипломатов, которые никогда не помогут соотечественнику в беде, чтобы не поссориться с местными властями и не испортить себе послужной список. Решено! Я этих МИДовских подлецов так изображу, что при слове 'дипломат' народ плеваться будет! Ух, как я зол!
Забегая вперед, скажу, что эта история имела неожиданное продолжение. На следующий день коллеги по ВГИКу попросили спеть 'Убили негра' и 'Куба рядом', чтобы иметь представление, о чем вообще шла речь. Я спел без всякой задней мысли, а кто-то все это записал на портативный магнитофон. Затем несколько московских музыкантов, услышав запись, перепели ее, записав полулегальным образом. В итоге записи расползлись по Москве, а затем и вовсе по просторам страны.
Неожиданно на этом сделали гешефт фарцовщики, почти совсем вытесненные с музыкального рынка. Ведь теперь кассеты и пластинки подавляющего большинства иностранных певцов и групп, включая западные, продавались вполне легально через фирму 'Мелодия'. И народ предпочитал купить дешево лицензионный диск в магазине, чем запись непонятного качества втридорога. Но так как 'Негра' никто не продавал и не крутил на советском радио и ТВ, то тут фарцовщики взяли реванш, пользуясь ажиотажным спросом. Кто-то продавал кустарные записи, сделанные по старинке 'на костях', более солидные, со связями, возили винил из соцлагеря, из ГДР, Польши, Чехословакии, Венгрии, Югославии и Болгарии, где с этим было посвободнее и имелась возможность записывать русские песни без особых проблем.
Так что к лету из каждого двора доносилась песня о несчастливой судьбе чернокожего гражданина. Было забавно наблюдать за находившимися в Москве неграми, дипломатами из африканских и карибских посольств, а также студентами. Кто поумнее - смеялись и подпевали. Кто поглупее - закидывали инстанции возмущенными протестами, жалобами и требованиями принять меры. На что в инстанциях разводили руками, мол, Советское государство к песне отношения не имеет, по радио и ТВ ее не крутят и не собираются, а что народ поет... Так к каждому милицию не приставишь!
