Марсель Эме - Красавчик
— Но как же вам это удается?..
— Я тут ни при чем, — отвечал ангел. — Это все Великий Мотор.
— Великий Мотор?
— Теперь налево. Вот мы и добрались.
Луна освещала голую, без единого деревца равнину. Машина свернула на узкую каменистую дорогу, которая вела к четырем большим прямоугольным строениям. Деревянные, на железных каркасах ангары больше напоминали заводские подсобные помещения, чем фермерские сараи. Фары выхватили из темноты домик слева от дороги и нечто вроде гаража — справа (видно, в этой пристройке когда-то был хлев).
— Приехали, — промолвил ангел. — Выходите.
Теобальд взглянул на часы. Без пяти полночь. Посреди бывшего хлева, переоборудованного под автомастерскую, стоял новый автомобиль с поднятым капотом. Через приоткрытую дверь Брэдли увидел молодых мужчину и женщину, склонившихся над мотором. В сложенных чашечкой ладонях женщина держала болты и гайки, а мужчина, время от времени выуживая нужную ему деталь, ковырялся в моторе английским ключом.
— Они начали работу ровно девять месяцев назад, — поведал ангел.
Как Теобальд потом рассказывал и как писал в своей «Книге Откровений», в этот миг вместил Господь небо и землю разом в груди его, и понял он, что избран меж людей свидетельствовать радость великую. Вдруг ноги сами понесли его к хлеву. Рядом шествовал ангел. Часы показывали полночь. Мужчина положил английский ключ и, хлопнув женщину по спине, сказал:
— Ну вот, готово!
— Он родился! — возопил ангел, рухнув на колени. — Родился вам плод трудов Мужчины и Женщины! Слава Великому Мотору на земли и на небеси, слава Великому Мотору, наделяющему энергией всех и вся. Пришел в мир долгожданный Мессия, воплотившись в мотор простого автомобильчика, сделанного парой невинных юных механиков!
Мужчина, женщина и Теобальд также преклонили колена. В углу мастерской сам собой завелся патефон, полилась небесная музыка. Тут к двери подрулили три машины и вошли один за другим три человека.
— Я прибыл из Чикаго, — сказал первый, державший канистру с бензином. — Я король бекона.
— Я прибыл из Филадельфии, — сказал второй, державший бидон машинного масла. — Я король обоев.
Третий, высокий негр с лейкой в руках, скромно сообщил:
— Я прибыл из Детройта на такси. В своем квартале я — король кегельбана.
И, падши, поклонились автомобильчику, и, приблизившись, налили в мотор бензина, масла и воды. Молодой механик уселся за руль, включил зажигание. Присутствующие, затаив дыхание, ждали. Мотор работал плавно, бесперебойно и весело похрапывал. И вот ангел говорит женщине:
— Губернатор штата Мичиган реквизирует все автомобили, выпущенные на этой неделе. Не теряйте ни минуты! Садитесь рядом с супругом и бегите в Мемфис.
Женщина тотчас повиновалась, и новенькая машина, покинувши хлев, укатила во тьму ночи. Мотор работал плавно, бесперебойно и весело похрапывал.
— Бальд! — воскликнула Дороти. — Ради Бога, перестаньте храпеть! Бальд! Это просто невыносимо!
Наутро, когда муж встал, Дороти снова пожаловалась, что он мешал ей спать.
— Простите, дорогая, — смутился Теобальд. — Не знаю, отчего я так храпел. Наверное, устал после дальней поездки.
— Какой еще поездки?
— Ну, помните, этой ночью, когда я пошел в гараж, а вы еще крикнули мне: «Бальд, вы что, с ума сошли?»
— Ничего подобного я не говорила, — отрезала Дороти, — и даже не слышала, как вы вставали. Должно быть, вам все это приснилось или вы действительно сошли с ума, о чем я, кстати, давно уже твержу.
— Вы правы, душа моя.
Расстроенный Теобальд решил, будто ему и вправду приснился сон. Скорбя в сердце своем, он умылся, отправил умываться детей и приготовил завтрак. На кухне, где семья обычно ела по утрам, Дороти со смехом объявила сыновьям, что их отец сошел с ума: он, видите ли, вообразил, что среди ночи куда-то там ездил. Мальчишки, заливаясь хохотом, стали издеваться над отцом. В душе униженного Теобальда вдруг вспыхнул священный гнев, и, стукнув кулаком по столу, он обозвал жену подлюгой, дрянью, вонючкой, облезлым чучелом, дряхлым, бездушным мотором. Затем яростно швырнул салфетку на пол и вышел вон. Дороти растерялась, — может, открыть окно и позвать на помощь? — а потом на всякий случай хлопнулась в обморок.
В гараже Теобальда охватило сомнение: может, ему в самом деле привиделся сон? Старенький автомобиль, который возил его туда, где он узрел чудо живое, казалось, всем своим видом утверждал обратное. И внезапно дух Брэдли озарился правотою: на полу возле двери он увидел белое перышко. Неискушенный наблюдатель, вероятно, мог бы принять его за цыплячье, однако форма, цвет и даже сама субстанция пера являли взгляду невиданное изящество, поэтому Теобальд совершенно уверился в том, что оно выпало из ангельского крыла. Это было ясно, как Божий день.
Как обычно, Брэдли поехал попрошайничать на своей колымаге по улицам и проспектам Детройта, но, собрав милостыню, сразу не уезжал, а принимался возвещать божественное откровение. Он рассказывал прохожим, что случилось с ним прошедшей ночью и как он был избран Великим Мотором свидетельствовать новое слово благовествования. Разумеется, Теобальд многое преувеличивал. Он приукрашивал события и даже слегка измышлял; так поступают честные люди, чтобы внушить дремлющим умам и сердцам благородную истину.
— Великий Мотор послал мне откровение чрез Ангела Своего, который сказал: «Теобальд Брэдли, отныне ты — пророк новой религии. И поклонятся люди мотору, вдохновленному Духом Божьим, и претворятся по его подобию, и достигнут совершенства…»
Нищий пророчествовал все утро, но не тронул ни единого сердца. Равнодушие прохожих не обескуражило его, а лишь укрепило в вере своей. Где-то после обеда он отправился пророчествовать на одну из центральных улиц, и тут ему почудилось, что вот-вот откроется путь к сердцам людским. Прохожие пока не останавливались возле него, но кое-кто уже замедлял шаг и вслушивался. И вдруг, едва Теобальд приступил к заключительной части своей речи, ему на шею с радостным возгласом кинулась некая дама — седая, в очках с золотой оправой и в огромной шляпе, усыпанной желтыми розами в два ряда и овеянной облаком зеленого тюля. Она заявила, что переходит в новую веру и сейчас же поведет Теобальда в редакцию крупнейшей детройтской газеты, где у нее есть солидные связи: — Сегодня вечером, в шестичасовом выпуске мы дадим вашу статью на первой полосе. А завтра займемся паблисити: плакаты, афиши, на каждом перекрестке — человек-сандвич [13]… У нас будет всё!
И тут же они уселись в машину Брэдли.
— Мое сердце исполнено восхищения, — трубила дама, — и небесной любви! Сколь прекрасна и трогательна ваша новая религия! Кстати, о расходах на рекламу: у вас, кажется, нет ни гроша?
— Великий Мотор пожелал, чтобы его пророком стал простой нищий.
— Ладно, ударим по рукам: даю двадцать тысяч долларов, но смотрите, чтобы дело выгорело.
— Великий Мотор не забудет верно служивших ему.
— Милый Великий Мотор! Однако давайте начистоту. Ваш вклад — Великий Мотор, мой — деньги, без которых он ничто. Значит, по справедливости моя доля прибылей — пятьдесят процентов.
— Прибыли, конечно, будут значительны, — подтвердил Теобальд. — Однако для меня благотворительные цели — прежде всего. По совести говоря, я не могу вам дать больше двенадцати процентов.
В обшарпанной колымаге Брэдли разыгрался жаркий спор, во время которого дама несколько раз делала вид, будто хочет уйти. В итоге она получила двадцать два процента и сан Динамо в новой церковной иерархии.
Сделка была заключена, и дела сразу пошли в гору. Благодаря статье Теобальда, появившейся на первой полосе, и шумному паблисити толпы неофитов хлынули в лоно Великой Моторизованной Церкви, а деньги — в карманы Брэдли, которому владельцы автомобильных фирм наперебой предлагали свои самые роскошные модели. Первая служба состоялась воскресным утром в кинотеатре под открытым небом. На ней присутствовало около тысячи двухсот верующих в пятистах автомобилях, выстроенных безукоризненными рядами. У подножия экрана Теобальд совершал богослужение в шикарной машине, по им самим установленному ритуалу. Многие из присутствующих вытирали слезы, но накал чувств достиг апогея во время причастия, когда Теобальд Брэдли завел мотор и все пятьсот моторов разом загудели. Поставив машину боком, пророк открыл дверцу и начал читать свою первую проповедь. Просто и ясно он объяснил, что с приходом Мессии глубинное духовное познание двигателя внутреннего сгорания неминуемо направит человечество путями Господними. Перейдя к мужчине и женщине, он сравнил их с двумя основными деталями мотора, которые ни в коем случае не следует менять по легкомыслию:
— Великий Мотор послал мне откровение чрез Ангела Своего, указавшего мне дорогу, и устами Ангела возвестил: «Не меняй детали мотора своего без нужды истинной, ибо тем не укрепишь его от немощи. Таково и с женитьбою. И развод есть мука, тягостная душе и телу. Но тебя, Теобальд Брэдли, Великий Мотор нарек пророком Своим и повелел тебе принять муку сию душе и телу за всех мужчин и женщин».
