Ирина Лобановская - Жена из России
Маша с трудом вдохнула холодный воздух, вдруг ставший таким жестким и неподатливым.
- Зато в тепле... - еле слышно выдавила она из себя.
Вовка схватил ее за руку и потащил к электричке, бесцеремонно расталкивая на бегу пассажиров. Маша с трудом поспевала за ним.
- Шевели, шевели ножками! - подбадривал он. - Я совсем тебя заморозил, гад ползучий! Бегом, длиннушка, бегом! Сейчас мы прыгнем в электричку и согреемся! Ты же тренированная девушка! Что же так медленно тянешься? Скорее!
В вагоне он усадил Машу возле себя и положил голову ей на плечо.
- Буду спать до самой станции! - объявил он. - Вчера жутко нализался в одиночку. Утром пришел на работу на бровях. Весь день отпаивался крепким чаем. Думал, умру... Но вспомнил о нашем рандеву и решил немного подождать. Ты скучала без меня? Я ужасно... "Жизнь прошла, как не было - не поговорили..."
Не дожидаясь ответа, он закрыл глаза и сонно засопел. Электричка медленно набирала ход. За окном тянулись белые поля, пытаясь в упорной неравной борьбе разбить вечернюю темноту. Не поднимая жестких ресниц, Вовка сунул руку в карман, вытащил какой-то сверток в подарочной упаковке и сунул его Маше.
- Это тебе...
- А что это? - Мася удивленно повертела сверток, с любопытством разглядывая его.
- Открой - узнаешь... - сонно отозвался Вовка. - Дерни дверь за веревочку... Ты опять мешаешь мне спать...
Маша разорвала бумагу. На колени упал яркий шелковый шарф.
- По-моему, ничего... - удовлетворенно пробормотал в полусне Вовка. - Это тебе не кот начихал...Подойдет к твоему носу... Сиреневый... Или ты предпочитаешь красный? Можно поменять...
Маша молчала, глядя в темное окно.
- Это в честь чего?
- Не чего, а кого! В твою честь... Ты иногда задаешь на редкость бестолковые вопросы. Словно глупая!
- Я замерзла. И хочу есть, - сказала Маша. - Это как раз я, а не ты, могла умереть от холода на вокзале! Пока ты любовался мной из-за угла!
- Начались капризы... - с удовольствием констатировал с закрытыми глазами Вовка. - А где же поцелуй за шарфик? Я так на него рассчитывал! Я ведь очень корыстный! Особенно в любви. Хорошего много не бывает! Ну, ладно, не хочешь сейчас, придется по полной программе расплачиваться дома, когда приедем. В тепле и уюте. Заодно и ножки твои измерим, наконец. Все время забываю. Хоть бы ты напомнила один раз бедному Вовке! Ты злой и нехороший мышонок! И всегда не даешь мне спать!
Дома Вовка сразу налил им обоим по рюмке водки, а потом охотно взялся помогать Маше накрывать на стол.
Ужин начался в молчании. Но долго Вовка не продержался.
- Объяснимся? - предложил он, подвигая Мане открытую коробку конфет. - Если бы вдруг тебе очень повезло и выпало на долю прожить вторую жизнь, ты провела бы ее здесь, со мной, в Мытищах, а не в Простоквашино? Слабо/?
- Да, слабо/! И потом я не хочу никакой второй жизни, - сказала Маша. - Ее и быть не может. А если бы даже была... Это непохоже на везение. Скорее, наоборот. Мне вполне достаточно одной, и возвращаться сюда в любом другом виде и качестве я не мечтаю.
- Вот оно что как... - протянул Вовка. - Впрочем, ты права... Я бы тоже не хотел... Но, видишь ли, "и вроде бы немного до конечной, но снова начинается кольцо..."
Он встал, немного постоял, исподлобья поглядывая на Машу, потом невесело засмеялся и вышел. Маня услышала, как в гостиной стукнула крышка пианино.
Дверь осталась открытой. Маша смотрела на Вовкину лохматую голову с проседью, склоненную к клавишам... Он тихо наигрывал, а потом запел:
Господи, не охнуть, не вздохнуть,
Дни летят в метели круговерти
Жизнь - тропинка от рожденья к смерти,
Смутный, скрытный, одинокий путь...
Маша встала и вошла в гостиную. Он мельком взглянул на нее, улыбнулся и снова склонился над клавишами.
Снег, и мы беседуем вдвоем,
Как нам одолеть большую зиму?
Одолеть ее необходимо,
Чтобы вновь весной услышать гром...
Господи, спасибо, что живем...
Весной... Ее не будет здесь весной... Она скоро уедет навсегда... Прочь и подальше отсюда... И это единственно правильное решение...
Вовка снова внимательно взглянул на нее.
Мы выходим вместе в снегопад,
И четыре оттиска за нами,
Отпечатанные башмаками,
Неотвязно следуя, следят...
Господи, как я метели рад...
Где же мои первые следы?
Занесло начальную дорогу,
Заметет остаток понемногу,
Милостью отзывчивой судьбы...
Господи, спасибо за подмогу...
Маша села на тахту, не замечая, что давно уже плачет. Слезы текли медленно и незаметно, словно боясь помешать Вовкиной песне...
Да, она скоро уедет... Навсегда...
В комнате застыла вязкая липкая тишина. И они оба долго боялись ее нарушить. Потому что хорошо знали, что последует за ней...
Наконец Вовка облокотился на пианино и посмотрел на Машу.
- Итак, ты, по-моему, что-то там нарешала без меня? - задумчиво спросил он.
Маша молчала.
- Значит, я опять угадал?..
- Я не сказала "да", милорд... - с трудом прошептала Маша.
- Вы не сказали "нет"... - хмыкнул Вовка. - Но это еще не завтра... Или ты хочешь уйти прямо сейчас? В ночь? В холод и ветер? Дело твое... Я провожу...
И он встал.
Маша уставилась на него широко открытыми, полными слез, мало что замечающими глазами. Уйти прямо сейчас?.. Ну да, это вполне логично и разумно... Что же тянуть и откладывать, если все уже решено?.. Нельзя рубить хвост у собаки по частям... Краткость - близкая родственница милосердию...
Уйти прямо сейчас... Но, оказывается, она совершенно не готова к этому поступку, абсолютно не готова...
Вовка наблюдал за ней с каким-то странным выражением лица. Маша никак не могла понять, как ни старалась, что у него на уме.
- Собирайся, - сказал он. - И прекрати реветь. Кисель киселем... Не размазывайся по стенке. Иначе ты проплачешь все последние электрички и будет слишком поздно ехать. Мне ведь еще нужно успеть вернуться домой... Я не местный...
- А разве ты хочешь ехать до Москвы?
- Да, хочу... - пробормотал Вовка. - "И снова путь неимоверно длинный, и рельсы, что никак не поменять..." Ты не согласна?
Но Маня поменяет, ерунда... Она сделает это запросто... Должна сделать... Уже почти сделала... Она успеет... И она не согласна с этой песенной формулировкой.
Маша встала и побрела в переднюю, с трудом шевеля непослушными руками, оделась и села на табуретку поджидать Володю. Он застыл в дверях, скрестив на груди руки.
- Я забыла свой сиреневый шарфик... - пролепетала Маша, поднимаясь и пытаясь проскользнуть мимо Вовки на кухню.
Но он ее неожиданно крепко зажал, намертво стиснул ладонями, не давая пройти.
- Не надо... - прошептала она. - Ничего не выдумывай... Мы не будем больше начинать все сначала... Это невозможно...
- Мы не будем?.. - эхом вопросительно повторил за ней Вовка. - Ну да, конечно! Еще как будем! У меня опять начинает задумываться одна мысль...Только для разнообразия сменим наш главный и любимый постулатик...
Он больно прижал ее к себе. Маша слышала его тяжелое прерывистое дыхание.
- Не отпущу! Ты никуда не уйдешь и никуда не уедешь! Никогда!
Маня сделала беспомощную попытку вырваться из его рук и отчаянно замотала головой.
- Нет, нет, нет! Больше ни за что! Уйду! И уеду! Так надо! Ты ничего не знаешь! И тебе не нужно ничего больше знать! Можешь сколько угодно менять свои постулаты!..
Темные волосы наотмашь били ее по щекам: справа - слева, слева - справа!.. Нет, нет, нет! Ни за что на свете!
Вовка сбросил с нее шубку, упавшую на пол. Вслед за ней полетели шапка и кофточка, затрещали молнии на сапогах...
Он присел, расстегивая их, и Машка исхитрилась и с силой толкнула его ногой в грудь. Но Володе удалось ловко перехватить ее ногу и рвануть на себя. Маша упала. Сразу заныла ушибленная коленка... На глаза снова навернулись слезы.
- Мне больно... Я ударилась... - прошептала она. - Ты сначала поешь милые песни, а потом неожиданно набрасываешься на человека как зверь!
- Покажи, где ты ушиблась!
Вовка сел рядом с ней на ковер, быстро вытер ей слезы и весь превратился во внимание и слух. Маша ткнула пальцем в колено. Вовка погладил его и снова попросил:
- Покажи по-настоящему! Что я могу увидеть через джинсы? Я не Алан Чумак! Покажешь - и мы сразу поедем с тобой в Москву! Или в травмопункт. А вдруг у тебя серьезная травма, и нужен врач? Ну, хотя бы йодом стоит дома намазать!
- Хитрый! Покажи!.. Йодом намазать! - передразнила его Маша. - Смотри сам, если так надо!
И прикусила язык. Ну что она несет?!..
- Надо... - пробормотал Вовка. - Очень надо... И мне, и тебе... Злой и противный, нехороший мышонок! Но ты, кажется, по ошибке разрешила мне посмотреть...
Пока Маша пыталась встать, он внезапно резко бросил ее на ковер и рванул молнию на джинсах.
- Ты наверняка сломал молнию... У тебя гнусные замашки насильника от природы... - прошептала Маня. - Интересно, как я теперь поеду в Москву в расстегнутых брюках?.. Ты подумал об этом?..
- Конечно, подумал... - выдохнул ей в ухо Вовка. - Ты наденешь мои... У нас абсолютно одинаковые размеры... Можешь оставить мои джинсы себе навсегда... Мне будет приятно, что ты их носишь...
