Ирэн Роздобудько - Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи (сборник)
– Я тоже о высоком, – сказала Влада. – Хочешь, фокус покажу? Учись, пока я жива!
И, не дожидаясь ответа, взяла свой бокал и грациозной походкой направилась к музыкантам, чувствуя спиной изумленный взгляд подруги.
С тех пор, как неосуществимая любовь вошла в ее жизнь, она воспринимала реальность как большую игру. А когда она поняла, что эта любовь никогда не станет реальностью, – игра приобрела опасные трагикомические черты. Порой Влада чувствовала себя молодой вдовой, которой просто нужно жить, существовать, чтобы сохранить свой биологический механизм. Именно поэтому она не боялась быть отчаянной, забавной, вызывающей – ведь во всех перипетиях ее бурной личной жизни не шла речь ни о любви, ни о смерти. Были только ставки, которые она с каждым шагом удваивала, ведь почти никогда не проигрывала. И именно потому, что это была ее игра – легкая и непринужденная, – Влада всегда имела огромный успех у мужчин, ею восхищались подруги, жившие совсем по иным законам.
Влада приблизилась к музыканту, с мастерством психолога вычисляя, какой тип выражения лица ему бы больше понравился.
– Никогда не слышала Малера в такой интерпретации… – сказала она так, будто продолжала ранее начатый разговор.
– Вам нравится Малер? – живо отозвался тот на ломаном языке.
– Именно в вашем исполнении… – сказала Влада.
Вечер закончился в роскошном гостиничном номере, куда Крис – так звали музыканта – заказал шикарный ужин на двоих. Через час Влада отправила его в душ и… тихонько прикрыла за собой дверь номера. Партия была сыграна, путь к цели был важнее, чем ее достижение. Она понимала, что подобные приключения не дадут того, что ей было нужно, – по крайней мере, путь к Дартову лежал не через постель заезжего гастролера.
Вот так она оттачивала свое мастерство общения и соблазнения без малейших душевных мук со своей стороны. Она тренировала свою наблюдательность, как спортсмены тренируют тело, готовясь к ответственным соревнованиям.
Особым этапом в этих тренировках были… кражи в бутиках и супермаркетах. Нет, вещи были ей не нужны, но факт, что она способна на отчаянные и опасные поступки, веселил ее и придавал уверенности в своей непобедимости. Она уже не могла отказаться от наркотических выбросов адреналина, первый из которых произошел тогда, когда Влада впервые вышла из магазина в модном платье «для коктейля» под своим скромненьким нарядом. Конечно же, надо было выбирать магазины, в которых еще не были введены всякие новации вроде сигнализационных бирок и телекамер.
Влада заходила в отдел как королева, придирчиво отбирала кучу вещей, заставляла продавщиц суетиться вокруг себя, пока они не теряли терпение и бдительность. В изысканных нарядах она пробиралась на разные презентации и фуршеты, и ни разу никто не поинтересовался ее приглашением. Нетрудно догадаться, что почти каждый такой вечер заканчивался так же, как это было с музыкантом по имени Крис: в последний момент Влада сбегала. Она всегда сбегала, оставляя позади сотни возможностей изменить свою жизнь. Того единственного шанса, которого она ждала, пока что не было.
Судьба улыбнулась ей позже.
* * *Первая осень без Жанны не была похожа на осень – в середине октября люди еще ходили в легкой одежде, и выражение детского удивления не сходило с их лиц. Прохожие будто говорили друг другу: «Ну, как вам такая погодка!» И улыбались своим мыслям.
Влада вообще очень любила осень, это была ее пора. Она, в отличие от других, тех, кто в это время мысленно уже готовится к зиме, расцветала и словно светилась изнутри, как светятся поздние осенние яблоки в саду. В тот вечер она возвращалась от очередного любовника и ее разбирал смех. Ей сделали предложение! Ей, Владе! Свадьбу с торжественной церемонией во Дворце (который в народе называли «Бермудским треугольником»), с куклой и воздушными шариками на капоте автомобиля, с толпой гостей и подарками, с гуляньем в ресторане и учтивым знакомством со всеми новыми родственниками!
Она просто рассмеялась. И теперь этот смех, как ежик, шевелился у нее в горле, и Влада подозревала, что он вырвется наружу вместе с потоками слез… Она знала, что дома ее ждет окаменевшая статуя Макса, которую нужно осторожно уложить в постель.
Но домой идти не хотелось. Осень заставляла жить и дышать. Ее тянуло в толпу, она с удовольствием заглянула бы в какое-нибудь приличное местечко, где можно было бы поужинать и послушать джаз, но денег на это катастрофически не хватало, несмотря на то что на ее запястье красовался тоненький золотой браслетик – «свадебный подарок». Влада утешала себя мыслью, что чувство абсолютной свободы деньги дают в двух случаях: когда их совсем нет или когда их слишком много. И первое означало, что она еще долго будет находиться в состоянии полной независимости.
Рассуждая подобным образом, Влада не услышала, как рядом с ней затормозила машина. Водитель радостно выскочил из нее и обнял Владу за плечи:
– Господи, неужели это ты? И такая женщина ходит пешком? Абсурд!
Влада медленно сняла руку со своего плеча и посмотрела на наглеца. Перед ней стоял незнакомец в темно-синем костюме-тройке, модном дорогом галстуке.
– Мы знакомы? – строго спросила Влада.
– Владка, не прикидывайся! Я же – Олег! Олег Величанский. Неужели я так сильно изменился? Как ты? Чем занимаешься?
Влада даже присвистнула. Лет пять назад Олег не раз приходил к ним в гости, именно он делал с Максом интервью и пытался поволочиться за ней. Но тогда это был худощавый, неуверенный в себе юноша с вечно влажными ладонями.
– Как Макс? Я слышал, у вас что-то случилось? – продолжал расспрашивать Олег. – Ты, кстати, великолепно выглядишь! У тебя есть время?
Влада наконец нашла повод выпустить свой смех, и Олег воспринял это как хороший знак.
– Слушай, тут недалеко есть одно классное местечко – пошли поужинаем и поговорим? Я так рад видеть тебя!
– Что за местечко?
– Один закрытый ресторанчик клубного типа, там хорошо кормят.
– Как же нас пустят, если он закрытый?
– О, женщина! Довожу до вашего сведения, что для меня нет ничего закрытого. Я сам помогал его обустраивать одному известному депутату. Ну что, поехали?
И он раскрыл перед ней дверцу своей машины. Влада села, напряженно вспоминая, что́ на ней надето под легким белым плащом. Слава богу, сегодня на ней было одно из платьев Жанны, которое могло сойти за стиль ретро.
Олег припарковал машину в небольшом тихом скверике, галантно предложил ей руку, и они вошли в аккуратный особнячок, на котором не было никакой вывески. Это был маленький ресторан с двумя залами, оформленными в стиле барокко. С разных концов зала Олегу сразу замахали руками приятели, официантка мгновенно принесла меню, зажгла на столе гелевую свечу и вежливо замерла перед ними с маленьким блокнотиком в руке. Влада выбрала себе только фруктовый салат и бокал вина – она собиралась заплатить за себя сама.
– Я ужинала, – пояснила она Олегу, когда он попытался заказать для нее что-то более существенное.
– Тогда принесите мне то же самое, – вздохнул Олег, – только вместо вина – коньяк. А там посмотрим…
Он выложил на стол пачку сигарет, мобильный телефон и большой кожаный блокнот.
– Ничего не поделаешь, я все время в такой гонке… – смущенно объяснил он появление этих атрибутов. Сразу же, словно в подтверждение этих слов, громко зазвонил телефон.
Краем уха Влада слышала, что он что-то говорит о тоннах бумаги, которые стоит брать только в том случае, если их не менее двух вагонов, и что-то еще совсем для нее непонятное и неинтересное…
Она разглядывала публику. На каждом столике тоже лежали записные книжки, мобильные телефоны, папки, велись оживленные разговоры. На одной из стен Влада заметила большой стенд с фотографиями, который портил весь дизайн клуба. На фотографиях были изображены почетные гости. Среди них Влада узнала самодовольное лицо Дартова…
– Прости! – сказал Олег, откладывая трубку. – Но я никогда не могу его выключить!
Принесли заказ.
– Как это тебе удалось? – спросила Влада. – Кажется, ты работал в какой газетенке?
– Это все так неинтересно… – пробормотал Олег. – Сначала работал на «предвыборке»…
– А как же твои идеи о личной независимости?
– Не смеши. Где ты видела независимость, в особенности в СМИ? Это сказочки для начинающих. Все мы зависимы – если не от работодателя или политической партии, то от собственного начальства или идеологии, которую пропагандирует издание. Независимые представители прессы никому не интересны да, пожалуй, и не нужны. А если это так, то лучше продаться за большую цену. Что, собственно, я и сделал. Видишь, – он с гордостью повел рукой, – это все моих рук дело, и мой шеф (обойдемся без фамилий, хорошо?) этим очень доволен. Зачем ему знать, как я отношусь к его партии, – это мое личное дело. Кстати, именно здесь он решает многие вопросы, ведь клуб пользуется популярностью среди политиков и предпринимателей. Эту известность создал я.
