Ирина Потанина - Русская красавица. Кабаре
Отрешенно рассматриваю окрестности, фантазирую, как выйду, как надышусь в Коростене воздухом предков и снова человеком стану… Обстановка, надо заметить, располагает к благим мечтаниям: маленькое, залитое солнцем, какое-то игрушечное совсем село с по-андерсоновски черепичными крышами и кирпичными домиками притаилось вдали на пригорке. На деревню, в которой можно сгноить, оно совсем не походило. Зинаида, как обычно, зря наговаривала.
Нас от пригорка отделяет широкая насыпная дорога. Обгоняет поезд, уносится за горизонт.
А это что? Черная точка, появившаяся вдали, черной меткой застряет у меня в горле.
Не поверишь, Дим! Сначала действительно появилось предчувствие. Перебором пощипало нервы, заставило содрогнуться и… сбылось:
К штабному вагону подъехал военного вида УАЗик. Из него выгрузились трое: Генналий по кличке Рыбка, Лиличка, и Артур собственной персоной… Не знаешь, кто это? Поясню. Рыбка — он же, мой бывший продюссер. Он же — натуральный такой себе «папик» с пузком и лысинкой. Нравом крут, волей слаб… А виной тому — она — Лиличка. Да, да, вот эта жеманная дамочка с томными предыханиями. Рыбка влюблен в нее до смерти, а она успешно этим пользуется. И она, и ее муж, и все, кого мдам берет под свою опеку. Официально она нечто среднее между секретарем и компаньоном. Ну и Артур… В прошлом — мой непосредственный начальник. Скотина редкая, хотя талантлив, как тысяча чертей.
Господи, Димочка, именно от этих людей, именно от этих забот я бежала из Москвы. И тут — они. Да еще, судя по всему, в лице властьимущих… Сейчас такое тут начнется… Ну, что я рассказываю, сам все увидишь, миленький…
* * *Ни мысли «за», ни слова «против».
Сижу, с должной степенью идиотизма пялюсь в пространство, и издевательски молчу. Артур неровными спазмами-сжатиями теребит мою ладонь — скорее из желания занять чем-то руки, чем от нежности. Похоже, он даже не отдает себе отчета, что этот странный намек на интимность может быть мне неприятен.
Да, неприятен! Я всегда терпеть не могла эти неопределенные дискретные касания. Если уж держишь, так прижимай, не отрываясь — бери, люби, страствуй… А так — ни рыба, ни мясо. Да, я тебе об этом не говорила — думала, со временем сам догадаешься. Дим, ну ты не смей обижаться-то… До того ли нам было, а? Не хватало еще последние дни твоей жизни на разбор моих физиологических потребностей тратить. Слушай, у меня тут, можно сказать, серьезный разговор, а ты отвлекаешь своим недовольством. Прекрати колыхать занавеску так яростно! Оборвется же… Кто чинить будет? Тебе теперь нечем, а мне — лень… Малой починит? Может и так, но ты все равно прекращай буйствовать.
В коридоре, независимо насвистывая, прогуливается взад-вперёд бдительный Малой, разгневанный Дмитрий мечется в моем воображении, Зинаида за стеной пыхтит от непосильного напряжения ушных раковин… М-да, бедняжка Артур попросту окружен моими охранниками.
Конечно, караул выставили самовольно, без ведома охраняемой. Заметив мой ступор при вторжения посторонних, переполошились и решили опекать. Кроме патрулирующего посвистывания не слышно ни звука. Артисты в напряжении забились по норам и ждут развязки.
— Расставанье — маленькая смерть! Расставанье долгий путь к причалу… — надрывно и вполне актуально поёт радио, предусмотрительное вывернутое Артуром на всю мощь. Стараюсь не слушать, стараюсь не реагировать ни на какие подначки вечности…
— Ну что, что, что ты молчишь?! — Артуру не до моих разборок с радио. Он вскакивает, театрально хватается за голову, демонстрирует крайнюю степень встревоженности, хотя продолжает говорить вполголоса. Растопыренными пятернями зачесывает чернючие кудри волос назад. Сейчас, как никогда, он похож на вампира. Лицо обглодано одержимостью: подбородок стал ещё уже, бледные щёки совсем запали и покрылись невесть откуда взявшимися мелкими рытвинами, глаза горят чёрным, будто и не бывали никогда мирно-карими.
— ??? — ответ мой весьма расплывчат.
— Я же говорю тебе, говорю тебе, говорю — едем! Немедленно! Хочешь — со мной, а нет — так домой шуруй! — горячо шепчет Артур, до страшного обветренными губами. — Решайся!
Несмотря ни на что, я все же рада видеть своего бывшего мучителя. Он — весточка из надгробного мира. Он не знал тебя, Димка, совсем ничего не понимал в Ринке, и, похоже, вообще, понятия не имеет, что случилось. А значит сейчас для меня он — счастье. Ты ж понимаешь, Дим… Я так устала ходить в трауре, насильно напяленном на меня окружающими! Когда в сердце мрак, венец из соболезнований — как колючая проволока: режет и не даёт переключиться на другое. Да, хотела бы отвлечься… А ты что думал, всю жизнь теперь буду только воспоминаниями о тебе жить? Нет, прошлое — в сердце, будущее — в мыслях.
— Мари-ина, не тяни! И так достаточно времени уже потеряли… Переливаем из пустого в порожнее. То там, с Рыбкой, теперь вот с тобой…
Что, Дим? Запутался? Так это оттого, что я тебе описание их приезда и наш с Артуром первый разговор еще не описывала. Мог бы, впрочем, и сам полюбопытствовать. Ладно, понимаю, для тебя теперь такие мелочи меньше пикселя, и ты их не отслеживаешь. А я вот и рада бы не обращать на них внимание, да не выходит — сами за меня цепляются. Ладно, давай расскажу по порядку. Как я и предполагала, роковая моя троица оказалась той самой нежданной ревизией. Приехали они где-то минут пятьдесят назад… Подумать только, всего час назад вокруг было относительно тихо и даже мило!
— Что ты имеешь в виду? — Артур, похоже, не на шутку напуган моими бормотаниями.
Еще бы — слов разобрать нельзя, а губами шевелю. Эх, Дим, нужно научиться общаться с тобой совсем мысленно. Меньше будем шокировать окружающих. Итак, я собиралась рассказать непосредственно об их приезде…
Совершенно обалдев, я наблюдала за высадкой ревизоров. Не в меру дёрганный, поеживающийся Артур — вышел, нервно огляделся, снова влез в машину, выскочил с толстой папкой под мышкой, тут же принялся отряхивать туфли и брюки от пыли; Рыбка — надутый и суровый, словно вышедший на тропу войны индюк — спустил с переднего сидения сразу две ноги, встал на них решительно и твердо, не глядя распахнул соседнюю дверцу, целеустремленно уставился на дверь нужного вагона; Лиличка — куда ж без нее — вынесла себя из машины, словно самый ценный приз, небрежно скользнула взглядом, увидела передвижного, спешащего от дальних вагонов к ним, улыбнулась коварной своей улыбкой неотразимого хищника, изогнулась поизящней, замерла, и тут, конечно же, заметила меня, наполовину высунувшуюся из окна, офигевшую, словно на приведений глядящую на гостей… Лиличка призывно замахала в мою сторону, обязывая подойти поздороваться.
— Ах, ну и машина! Трясет, будто на коленях у эпилептика. Я водителю говорю: «Да у вас тут или оргазм можно испытать, или родить раньше беременности!» Он шаловливыми глазками бегает, в усы посмеивается. «Надо же», — говорит, — «А раньше все только жаловались…» Можно подумать я ему комплименты расточала! — это, конечно, Лиличка со мной решила так поздороваться…
— Я зайду. Поговорим, — Артур для приветствия намеренно выбрал момент, когда его никто не слышит. Зрачки бегают, голос дребезжит. Ну прям юнец во время первого свидания… Я тогда еще поняла — не то с ним что-то, совсем не то.
Рыбка коротко кивнул и отвернулся, воинственно выпячивая подбородок в сторону все еще запертых дверей штабного вагона. Миг назад Передвижной начальник приниженно извинившись, кинулся искать проводницу с ключами от всех дверей вагона. Рыбка явно не планировал задержаться на пыльном перроне больше трёх секунд, потому теперь злился…
Наконец, троицу пригласили войти… Дородная проводница из новеньких сонно позвенела ключами и прогорланила куда-то в недра рации. „Да открыла я уже! Чего буянить?”
— Х-м-м… Теперь понимаю, отчего ты жизнь столичную бросила без сожаления… — выдала Лиличка на прощанье, заметив вываливших всей толпой на перрон рабочих сцены.
— Не уходи никуда, я скоро тебя найду! — надышал мне в ухо конспиратор-Артур и ринулся принимать самое активное участие в общей круговерти. На перроне уже стало слишком людно, чтобы я могла что-то выяснить.
Рыбка полез в вагон. Обхохоталась так, что даже картинки твоей гибели на миг из гловы вылетели, пока наблюдала, как Рыбка галантно сгибается поплам, отставляет в сторону пышный зад и нелепо тянет руку вниз, чтобы помочь Лиличке взойти по ступеням. Ну правда смешно, Дим! Жаль, ты не видел…
И тут подъехала еще машина. Рыбкина. Тонированные стекла еще мгновение держат меня в неистовом удивлении. Кому это Рыбка свою любимицу доверил? Он же отродясь никого за руль этой тачки не пускал… Двери распахнулись и на пыльную дорогу вывалилась новая партия приезжих. За рулем — не знакомый мне тип с лицом заправского убийцы. Рядом — хрупкого вида дедуганчик с портфельчиком. С дебрей задних сидений выскочила рыжекудрая Клавдия. Бледная, растрепанная… Какое там фасон держать? Она ж не Лиличка. Без лишних демонстраций собственной значимости со всех ног к Передвижному кинулась. Я думала — на шею бросится. Но нет. Добежала, застыла, как в невидемую стену врезавшаяся, отступила на шаг и понуро побрела к остальным. Передвижной на ее появление совершенно никак не отреагировал. С показательно-радушной, совершенно не свойственной ему ранее противной улыбочкой, он спешил к гостям.
