Дмитрий Старков - Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT
— Быстро, бля! — заорал вдруг по-сержантски Олег, так, что направлявшиеся мимо их скамейки ко входу в главное здание молодой человек с девушкой вздрогнули и шарахнулись в сторону, хотя и так находились в достаточно безопасной отдаленности. — Квадратный корень из четырехсот сорока пяти тыщ четырехсот двадцати двух целых, семидесяти шести сотый, живо!!!
От неожиданности Петяша, как раз по окончании своей тирады снова поднесший фляжку к губам, поперхнулся коньяком.
Крепкая, терпкая жидкость обожгла горло. На глазах выступили слезы. Изготовившись на случай чего к обороне, он, как мог язвительнее, просипел первое, что пришло на ум:
— Шестьсот шестьдесят семь д… к-хххе… долларов и сорок центов, бля! Каков вопрос, таков… к-хххе… и ответ… мудак ты… к-хххе… боцман, и шутки у тебя мудацкие, подавился вот из-за тебя…
Но Олег, вопреки ожиданиям, не стал буйствовать далее и — с виду — даже не обиделся на «мудака». Добыв из рюкзачного кармана дешевый, скрепленный синей изолентой, чтоб не разваливался, калькулятор, он зачем-то встряхнул его, нажал несколько клавиш и удовлетворенно, будто бы именно этого и ожидал, объявил:
— Правильно, однако. Идем куда-нибудь; поговорить надо.
В поисках относительного уединения пришли на Стрелку и спустились к самой воде. За ранним часом народу, действительно, почти не было вокруг; только подкатывали изредка к одной из Ростральных колонн экскурсии на автобусах, которые здесь поджидали бойкие молодые люди, обвешанные стандартными «русскими» сувенирами на продажу.
— Ну и что все это должно значить? — сумрачно спросил успевший по дороге прокашляться Петяша.
Олег скинул с плеч рюкзак и аккуратно утвердил его возле гранитного парапета.
— Значить это должно — следующее…
«Следующее» оказалось столь диким и несуразным, что Петяше уже через несколько минут сделалось всерьез страшно и вместе — смешно, как бывает с человеком, впервые столкнувшимся с душевнобольным. Выходило по Олеговым словам, что некое жутко тайное и могущественное общество, объединяющее неких людей с паранормальными способностями, к коему и сам Олег принадлежит на каких-то не шибко значительных правах, давно и пристально за ним, Петяшей, наблюдает, и именно знакомству с ним, Петяшей, Олег будто бы обязан тем, что права эти не так уж незначительны, как полагалось бы по возрасту и способностям. Именно этим, как оказалось, объяснялись и периодические заимообразные денежные вспомоществования, оказываемые им, Олегом, Петяше.
А причина такого внимания была якобы в том, что Петяша также обладает нешуточными паранормальными способностями, не меньше, чем и Олег со товарищи, а может, даже посильнее любого из оных. Только сам об этих способностях до недавнего времени не подозревал — тем более, что находились они прежде в скрытом, «дремлющем» состоянии. Именно пробуждением этих паранормальных способностей, якобы, надлежало объяснять все чудеса, происшедшие с ним и вокруг него за последнее время. И именно этого момента вот уже пять лет с нетерпением ждал Олег вкупе со всем их паранормальным кагалом, так как на Петяшины способности их сообщество возлагает большие надежды. Одними этими надеждами, можно сказать, и живо по сию пору.
Дослушав до возлагаемых на него надежд, Петяша коротко, нервно хохотнул: это уж было слишком. В собственной значимости, что ни говори, лишний раз утвердиться приятно, однако в то, что она настолько хоть для кого-то велика, обычно как-то в глубине души не верится.
— Что за бред? — При этих словах губы его слегка растянулись, точно резиновые, будто бы приглашая собеседника вместе посмеяться над розыгрышем и тем этот розыгрыш завершить. — Ты это… что, серьезно?
— Я это серьезно, — отвечал Олег. — Можем мы вовсе не так много, как хотелось бы, и с этим давно пора что-то делать. Наши есть много где. В силовых структурах, в муниципалитете, ну и так далее…
— Что же они там, в этих силовых муниципалитетах, делают? — с горьким сарказмом спросил Петяша. — Анекдот рассказать? Приходит Пятачок к Винни-Пуху и говорит: «Винни, Винни, меня Макаревич с собою вместе сниматься пригласил!» Винни-Пух, конечно: «Да ну! Ты что! Да как? Да неужто — сам Макаревич?» А Пятачок отвечает гордо: «Я у него в следующей передаче бифштекс играть буду!» — Он снова растянул губы в резиновой улыбке, приглашая собеседника посмеяться хоть и не смешному, зато ко времени помянутому анекдоту.
Завидев его улыбку, Олег нервно дрогнул уголком рта, но от резкостей удержался.
— Вот затем ты нам и нужен, — спокойно произнес он. — Чтобы… роли бифштекса не играть, в случае чего. У нас народ, хоть и способный, но… маломощный все-таки. Самые сильные могут, например, пару спичек двигать, не прикасаясь. Или свечу погасить. Я, например, только предугадывать могу, куда противник на площадке сейчас побежит. И то далеко не всегда срабатывает.
— Баскетбольщики… — саркастически усмехнулся Петяша. — Ну, лады. Что с вами поделать, договорились. Значит, почту, телеграф, вокзалы и Белый Дом я беру на себя… ну, а уж на президентское место вы сами человека подыскивайте, некогда мне с вами долго возиться…
Вопреки ожиданиям, Олег даже не улыбнулся. В глазах его появился — хотя, быть может, это Петяше и показалось — какой-то благоговейный страх.
— Ты… в самом деле можешь?..
Вот теперь Петяше окончательно сделалось не до шуток.
— Слушай, кончай охуевать-то, — все еще надеясь, что с ним просто-напросто шутят, заговорил он. — Ничего такого я не могу и не умею! Ни свечек гасить ни спички предугадывать…
— Ты сейчас, при мне, квадратный корень из восьмизначного числа извлек, — мягко, но настойчиво прервал его Олег. — С точностью до сотых. Назвать любое число и случайно угадать — вероятность практически нулевая. Раньше ты как, хорошо считал в уме?
— С трудом, — нехотя признал Петяша.
— То-то и оно, что с трудом. Не раз при мне сдачу в ларьках вычислял…
— Ну и что? Я, может, больше ничего и не умею! Кроме счета. Про этих… людей-счетчиков читал? Из них некоторые, помимо вычислений, вообще полные дауны! Это же…
— Знаешь, — остановил его Олег, — давай не будем спорить. Бесполезно это. Мне и подумать страшно таким же образом, как эти, про которых ты рассказывал, путем жесткой провокации, проверять тебя на что-нибудь помимо счета… Кстати, за что мне всегда твоя писанина нравилась. Люди, как правило, говорят не связными словами, а бредят так себе чего-то сообразно собственным стереотипам, если вдуматься. Все к этому привыкли, хорошо друг друга понимают, и оттого чуть не любая попытка напрямую, без аллюзий и ассоциаций, как можно точнее вербально передать информацию им кажется бредом… Совершенно не воспринимается. Ты — может, единственный из нынешних литераторов! — это почувствовал и использовал. С чего бы? — Он сделал паузу. — Так вот, о чем я… Давай лучше, разойдемся пока; ты подумай, а, скажем, послезавтра я тебя разыщу. На вопросы отвечу, и все такое. Тогда и решишь. А теперь мне пора. Телефон у тебя прежний? Мобилу не завел?
— Прежний. Не завел.
— Ну, счастливо.
Подхватив прислоненный к парапету рюкзак и вскинув его на плечо, Олег резко развернулся, быстро взбежал по наклонной дорожке наверх и пропал из виду.
Петяша тупо проводил его взглядом и повернулся к воде. Рябь от легкого ветерка сверкала в лучах солнца, и поэтому казалось, что метрах этак в тридцати от Стрелки Васильевского острова Нева сплошь забита мелким, до прозрачности чистым ледяным крошевом. Примерно там, где крошево это становилось для Петяшина взгляда обычной грязноватой водой, лениво покачивалась на поверхности, поблескивала зеленым боком пивная бутылка.
Голова, несмотря на основательное количество поплескивавшегося в организме коньяку, сохраняла приятную утреннюю ясность. Но соображать отказывалась наотрез. Что ж это? Еще один шизик, давненько не кажущему носа Боре под пару? Или как?
Ладно, хоть не пугает неизвестно чем!
Хотя сам факт внимания со стороны некоей могущественной, по словам Олега, организации, внедрившей своих людей в силовые структуры, органы городской администрации и еще черт-те куда, уже довольно страшноват.
Конечно, на подобных паранормальных ведунах, если уж настолько зауважали, можно бы неплохо заработать… Но нет. Если люди большие деньги в тебя вложат, то и отдачи будут ждать соответствующей. Прятаться потом от обжуленных — занятие не шибко-то веселое.
Нет уж, решил Петяша. Вот хуиньки! Пусть себе развлекаются по-своему, масоны хреновы, в меру сил и способностей, а у него, Петяши, и без того хватает…
Рука сама собою потянулась за пазуху. Петяша глотнул еще коньяку, и взгляд его снова зацепился за плюхавшуюся невдалеке от берега бутылку.
Спички, значит… А ежели — попробовать?
Попробовать…
