Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя?
Карен с утра до вечера был в мастерской, где легко и просто, как всегда без всякого труда, завоевал уважение и нашел новых друзей. Возвращался он потный, грязный, долго плескался в ванной, а потом с удовольствием ел в присутствии очаровательно сонной Олеси и солидной хозяйственной Полины. Часто тут же болтался Левон, который теперь как минимум два раза в неделю гонял Гришу за продуктами. Старший Джангиров был счастлив помочь сыновьям любой мелочью и радостно спешил выполнять редкие просьбы младшего сына, в основном касающиеся машины.
- А если отец позвонит тебе на день рождения? - неуверенно спросила Олеся у Карена.
Он с нарочитым удивлением поднял брови.
- Я приму его поздравления по телефону.
- А если он захочет тебя увидеть?
- Не захочет! - холодно отверг такое предположение Карен. - Он больше не имеет права ничего хотеть!
- Я бы так не смогла, - призналась Олеся. - Все-таки это твой отец...
Карен осмотрел Олесю с ног до головы.
- Ты сообщаешь мне такую потрясающую новость после всего, что случилось? - сухо поинтересовался он. - И как ты себе представляешь нашу встречу? Мы с отцом бросимся друг другу в объятия и дружно зарыдаем? Уж лучше бы ты ничего не придумывала, Леся! Твоя богатая фантазия становится серьезным недостатком.
Олеся вздохнула. Мальчик был, как обычно, предельно откровенен.
- Но родители вполне могут просто позвонить.
- Значит, я положу трубку! - подвел итог бессмысленному, на его взгляд, разговору Карен. - Лучше скажи, когда мы с тобой поженимся?
- Когда ты будешь совершеннолетним, - отозвалась Олеся. - Ты знаешь это лучше меня.
- Нет, не знаю, - отказался Карен. - Я думаю, что закон можно обойти, можно уговорить и можно купить. В конце концов, давай обвенчаемся в церкви. Мне кажется, там не спросят, сколько мне лет, хотя я плохо знаком с церковными правилами. Но ты ведь туда захаживаешь, значит, можешь спросить. Почему бы тебе не поговорить со священником?
Олеся молчала, задумавшись. Мальчик постоянно торопил события.
- Ну ладно, придется и это тоже сделать мне самому, - заключил он, взглянув на нее. - Ты совсем зачиталась. Тебе нужно встряхнуться.
- Я больше не хочу, - испугалась Олеся. - Мне уже вполне достаточно всех зимних и весенних встряхиваний.
Карен пересел к ней на кресло.
- Давай пригласим кого-нибудь в гости. Иначе, Леся, ты здесь зачахнешь от духоты и одиночества.
- При чем тут одиночество? Здесь ты, и Полина, и Левон... А больше мне никого и не нужно.
- Нужно, очень нужно! - убежденно заявил Карен. - Поэтому в субботу у нас будут гости!
- Какие гости? Ты что? - всполошилась Олеся, которой не хотелось даже двигаться по комнате. - Я не хочу никаких гостей! И кого ты собираешься приглашать?
- Ну, это тоже мое дело! - провозгласил Карен. - Ты можешь только присутствовать. Знаешь, есть такие женщины в офисах - для представительства. Вот ты тоже теперь будешь у меня исключительно для этой цели, поняла? Наденешь свою любимую распашонку нахальной расцветки и сядешь в кресло - и все. Большего от тебя не требуется. Идея выглядит безупречной.
- Все-таки ты мог бы вести себя со мной чуточку потактичнее, - прохладно заметила Олеся и поправила волосы. - Хотя бы учитывая, что я твоя будущая жена.
- А-а! - закричал вдруг Карен и спрыгнул с кресла. - Наконец-то ты произнесла это слово! Я думаю, мы подкупим корыстных идиотов-чиновников и поженимся еще до моего дня рождения.
- Успокойся! - попыталась урезонить его Олеся. - Ты никогда не научишься ждать!
- А я и не собираюсь этому учиться! - объявил Карен, прыгая и кружась по комнате. - Хватит с меня того, что я столько ждал тебя раньше!
- Да сколько ты меня ждал? - искренне удивилась Олеся. - Очень недолго.
- Это тебе так кажется! - Карен остановился. - Прошла целая вечность, миновали века, пока я, в конце концов, дождался тебя! - он помолчал. - А пригласим мы на первый раз твоего отца с Юраткой.
Олеся нахмурилась.
- К чему ты придумываешь несуразности? Я вовсе не мечтаю видеть здесь отца.
- Ага, значит, своего отца ты видеть не мечтаешь, а о моем все время говоришь! - тотчас уличил ее в лицемерии Джангиров. - И как ты себе объясняешь такое противоречие?
- Это совсем разные вещи, - попробовала дискутировать Олеся. - Мой папочка повел себя как не видящий дальше своего носа упрямец...
- А мой? - прервал ее Карен. - Как рассудительный и мудрый провидец? Или как добросердечный, справедливый судья? Ты не годишься в миротворцы, Леся, потому что сама занимаешь достаточно сомнительную и шаткую позицию. Но если тебе уж так хочется нас помирить... - мальчик задумался. - Не знаю только, зачем тебе это нужно... Ты не меркантильна, не слишком контактна и вообще нуждаешься лишь во мне. Звучит, конечно, нескромно, зато абсолютно правдиво. Знаешь, если честно, я иногда скучаю по родителям, особенно по маме. Но простить их и понять невозможно! Поставь себя на мое место, или нет, не так, лучше поставь себя на место моих родителей, а Полину - на мое! Ну и что бы ты сделала, если бы она вдруг влюбилась в совершенно неподходящего, на твой взгляд, человека?
Олеся растерялась. Карен иезуитски, в упор смотрел на нее. Он ловко и коварно предложил ей достаточно сложный вариант, но отступать было некуда.
- Наверное, - неуверенно начала она, - я бы не пошла на самые крайние меры... Но, боюсь, отреагировала бы не слишком приятно.
- Человек иногда представляет себя хуже, чем он есть на самом деле, - прервал ее Карен и потянулся целоваться. - Вот как ты сейчас. Но душишься ты многовато...
Олеся отстранилась.
- Критикан! Тогда нечего приставать с поцелуями.
- У меня появилась аллергия на духи, - мгновенно придумал изворотливый Джангиров. - И все по твоей вине! Поэтому я могу начать чихать и кашлять. Кстати, Полина унесла сегодня половину твоего запаса помады.
Олеся удивилась. Она еще этого не заметила.
- Полька собирается красить губы?
- Очевидно, - продолжая целоваться, глуховато отозвался Карен. - Она изрекла, что у тебя слишком много помады. И она права, Леся...
- Значит, вы оба дружно взялись меня перевоспитывать? Ничего не получится! Слишком поздно! Это делать нужно было значительно раньше.
- Но я, к сожалению, не знал тебя раньше, - шепотом сообщил мальчик. - Иначе я давно бы тебя перевоспитал, Леся, и ты никогда в жизни не отпихивала бы меня ни днем, ни ночью. Не толкайся и не царапайся, ты в прошлый раз так вцепилась мне ногтями в плечо, что следы не пройдут до самой смерти. А еще раньше ты укусила меня до крови...
- Нет, это, в конце концов, невыносимо! - Олеся отбросила его от себя и спрыгнула на пол. - Ты сегодня высказываешь одни претензии в мой адрес! Раз уж я такая неумеренная и несдержанная, нечего иметь со мной дело! То нельзя, это нельзя! Ты просто диктатор, и больше ничего! И если ты не прекратишь...
- Не прекращу! Я никогда не прекращу! - медленно приблизившись к ней и зажимая ей рот ладонью, прошептал Карен. - Да, я жуткий диктатор, просто ужасный. Гитлер, Сталин, Муссолини... Властные структуры. Мой отец называет себя "человек режима". Или АД - по первым буквам его имени и фамилии. Я весь в него, Леся... Но тебе очень нравится выполнять мою волю и подчиняться. Даже не старайся меня обмануть. Тоталитарный режим - как раз по тебе, и ты вовсе не хочешь, чтобы я свой диктат когда-нибудь отменил!
Олеся потихоньку отступала от него, пока не уперлась спиной в стену.
- Вот теперь тебе никуда от меня не деться! - с удовлетворением констатировал юный главнокомандующий. - Можешь кусаться и царапаться, только учти, что ребята из мастерской на днях уже интересовались, почему я держу такую свирепую кошку. Почему я держу такую свирепую кошку, Леся?.. Ну почему... Почему...
Олеся выскользнула из-под его рук и быстро открыла дверь в коридор.
- Дети! - предостерегающе сказала она. - У тебя вечно все не вовремя!
Карен вытянулся на диване, взяв в руки один из ее журналов.
- Тогда давай продолжим разговор о званом обеде, - немного помолчав, снова заговорил он. - Глеб и Юрате, кто еще?
- Эмма! - неожиданно с вызовом заявила Олеся, сама не понимавшая, почему она выпалила это имя.
Карен отложил журнал и удивленно приподнялся.
- Госпожа Малахова? Странно... Ну, хорошо, я не против, пусть будет Эмма Дмитриевна. Собираешься устроить вечер приятных воспоминаний о господине Малахове? Мне в пику? И что ты хочешь доказать?
Олеся ничего не хотела доказывать, просто наступившее в последнее время затишье и спокойное течение жизни стали ей слегка надоедать: Карен угадал. Казалось, ее начинает тяготить их связь. Иначе почему с утра до вечера Олесю одолевала тяжелая непомерная лень? Ею овладела одуряющая постоянная усталость и безразличия ко всему вокруг, заставившая бросить любимый бег по утрам и не менее любимые тренажеры. Пока она, наконец, не догадалась об истинной причине...
- Поцелуй меня, Леся! - с затаенной тревогой попросил чуткий Карен, искоса наблюдая за ней.
Эти ее вспышки, постоянные замечания, явное нежелание его обнять... Эти невидящие мрачноватые глаза... Олеся нехотя приблизилась к дивану, наклонилась и замерла.
