Луис Леанте - Знай, что я люблю тебя
Сейчас эти горькие воспоминания яркими картинами всплывали в голове Монтсе — их пробудил припаркованный среди машин грузовик. Когда люди начали весело и шумно грузиться во внедорожники и пикапы, она наконец-то поверила, что ей не грозит никакая опасность. Грузовик стоял без движения, словно корабль у причала. Неожиданно кто-то потрогал ее за плечо сзади — Монтсе испуганно подпрыгнула. Она чуть было не закричала от ужаса, но все же сумела сдержаться. Это был всего лишь Брагим. Он так удивился ее странной реакции, что даже обычная улыбка на его губах погасла. Казалось, он перепуган не меньше испанки. За его спиной маячила сестра Лейлы — она тоже смотрела недоуменно, явно не понимая, что случилось. Монтсе неожиданно для себя обняла ее. Она убеждала их, что все хорошо, но они не могли ее понять. Потом она еще раз кинула взгляд на грузовик, и ей снова показалось, что это та самая машина, принадлежащая Лемесье.
Для мусульман Пасха — это еще и день прощения. В течение всего праздника арабы ходят в гости к родственникам, особенно к старикам. Это время, когда нужно просить прощение за все, что ты сделал человеку дурного, за все свои ошибки. Монтсе очень внимательно выслушала рассказ Лейлы об этой традиции. Пока медсестра вместе с другими женщинами из семьи готовила праздничный обед, а мужчины резали жертвенное животное, с соблюдением всех необходимых обрядов доставая из него внутренности, племянницы Лейлы утащили Монтсе на прогулку. Брагим наблюдал за ними издалека, словно в его обязанности входило охранять иностранку. На девочках в честь праздника были надеты их лучшие платья. Некоторые из них впервые за несколько месяцев надели обувь. Они с большим трудом передвигались в ботиночках из лакированной кожи, осторожно переставляя ноги, словно заключенные в оковах. Мальчишки смотрели на сестер с завистью, потому что испанка решила прогуляться именно с ними. Девочки показали ей загоны с верблюдами, потом все вместе полюбовались на коз. Окончательно устав, они присели на теплые камни на небольшой возвышенности. Неподалеку устроился странный мальчик, который внимательно смотрел на них единственным глазом. Он словно прирос к земле, точно дерево, зацепившееся за почву корнями. Монтсе подозвала его к себе, но странный ребенок не ответил. Она даже не могла сообразить, из семьи Лейлы он или нет.
После кус-куса и десерта Монтсе поняла, что ее желудок вот-вот разорвется. Она не помнила, чтобы когда-нибудь так наедалась. Стол был шикарным — иностранка не смогла отказаться ни от одного из необычайных блюд, которыми ее угощали. Иногда она даже улыбалась с полным ртом, не в силах проглотить очередную вкуснятину. Все очень заботливо за ней ухаживали, особенно Брагим. Он наполнял ее стакан водой или соком, пододвигал к ней лучшие блюда, подавал хлеб, салфетку, подкладывал мяса. Лейла не переставала улыбаться, глядя на него. В конце концов Монтсе тихонько спросила:
— Скажи мне, Лейла, Брагим тебе брат или свояк?
Медсестра широко распахнула глаза и от неожиданности задержала дыхание. Она казалась смущенной этим вопросом. Потом резко опустила взгляд, чтобы никто не заметил ее смятения. Монтсе ничего не понимала. Она решила, что африканка просто не поняла вопроса и повторила его еще раз.
— Нет, что ты!
— Тогда кто он?
— Мой суженый. Мы осенью собираемся пожениться.
Монтсе с трудом проглотила смех, готовый вот-вот вырваться из горла — смущенная физиономия Лейлы очень развеселила ее, но она побоялась обидеть юную подругу, которая серьезно воспринимала все происходящее.
После банкета мужчины отошли в сторонку и расселись на циновках вокруг примуса. Монтсе почему-то показалось, что женщины ведут себя со странной нервозностью. Они торопливо убирали остатки еды, перешептывались, косо поглядывали на мужчин. Испанка готова была поклясться, что им ужасно не нравится, что те устроились в хижине и даже не думают ее покидать. Вскоре она поняла, что происходит. Тетя Лейлы открыла шкафчик и торжественно извлекла оттуда маленький телевизор. Его поставили на пол, подключили какой-то кабель, который, видимо, соединялся с антенной. Потом присоединили провод к аккумулятору грузовика. Когда тайна странного поведения женщин раскрылась, Монтсе не смогла сдержать улыбки. Пришли еще несколько соседок, у которых не было своего телевизора. Всего перед экраном собралось больше двадцати женщин.
— Это телесериал, — объяснила Лейла. — Вообще-то он мексиканский, но здесь принимает алжирское телевидение, так что мы смотрим его в переводе на арабский. Если хочешь, мы с тобой можем уйти.
Но Монтсе ни за что на свете не пропустила бы подобное зрелище.
— Подожди, я хочу остаться и посмотреть немного.
Мексиканская «мыльная опера» на арабском языке поразила воображение Монтсе. Женщины смотрели в телевизор с чуть ли не священным благоговением. Каждое появление на экране красивого мужчины они приветствовали восторженными воплями, с трепетом повторяя его имя. Монтсе с трудом верила своим глазам. Иногда, когда она порывалась сказать что-нибудь Азе, женщины на нее смотрели осуждающе. В конце концов медсестра и иностранка вышли на улицу. Тут же вокруг них собралась стайка девочек, которые вцепились им в руки и побежали рядом. Монтсе уже запомнила имена некоторых детей. Было настоящим наслаждением медленно брести между хижин, чувствуя кожей слабые порывы теплого ветра. Жизнь в поселке сегодня бурлила как никогда. Всюду сновали люди, спешащие посетить как можно больше родственников и знакомых. Derrajas мужчин были очень чистыми и, похоже, даже накрахмаленными. Женщины надели свои лучшие платки. Монтсе и Лейла неторопливо прогуливались, все дальше отходя от кипящих весельем домиков.
— Удивительно, как среди ужаса жизни в пустыне твой народ может блистать такой красотой, — задумчиво произнесла Монтсе. Лейла улыбнулась. Она знала, как пустыня умеет волшебным образом пленять воображение чужестранцев. — У меня такое чувство, что последние годы я провела вдали от реального мира.
— Что ж, примерно те же чувства испытывает здесь моя семья. Мне еще повезло, что у меня есть работа и возможность проводить много времени вне поселения. А некоторые уже двадцать шесть лет безвылазно сидят здесь, как заключенные в тюрьме, в которой нет ни стен, ни дверей.
Они замедлили шаг, потом Монтсе остановилась.
— В чем дело?
— Скажи, Лейла, ты знаешь того мальчика?
Медсестра посмотрела туда, куда указывала подруга. На некотором расстоянии от них, почти параллельным курсом, шел тот самый ребенок, у которого не хватало глаза. Лейла поглядела на него, приложив козырьком ладонь к глазам.
— Нет. Я его не знаю. Ему, скорее всего, выбили глаз камнем. Здесь, к сожалению, это обычное дело.
— Нет, он не этим привлек мое внимание. Утром я видела его рядом с загонами для верблюдов. Он следует за мной, куда бы я ни направилась, но никогда не приближается.
Лейла улыбнулась, махнув рукой:
— Ну и чему тут удивляться?! Ты очень красивая женщина. Брагиму, например, ты очень понравилась.
Монтсе почувствовала, что заливается краской. Она никак не могла понять, что за отношение у африканцев к женщинам, но лишних вопросов задавать не хотела. Все вокруг удивляло ее, казалось странным.
— Вечером мы приглашены на праздник, — неожиданно сменила тему Лейла. — Одна подруга из госпиталя хочет, чтобы мы пришли.
— И меня тоже приглашает?
— Конечно. Я сказала ей, что ты придешь.
Тот вечер затянулся надолго. Брагим повез семью Лейлы на своей машине в дюны. Закат был так необыкновенно красив, что у Монтсе перехватывало дыхание. С самого высокого гребня дюны было видно, как солнце постепенно уходит за линию горизонта, словно погружаясь в вязкий песок. С другой стороны уже стояла темная ночь. Повинуясь внезапному порыву, в необъяснимом приступе ребячества Монтсе со смехом съехала по песку, как по водяной горке. Дети с восторгом последовали за ней. Мужчины тем временем чинно готовили чай и бутерброды.
На обратном пути Монтсе чувствовала себя уставшей, но счастливой. Ей нравилось дремать под завывания ветра, хлопающего брезентом, хоть она не хотела пропустить ни одно из событий этого чудесного дня. Приехав домой, Лейла и Монтсе умылись в маленькой комнатке, сменили одежду и привели себя в порядок. Они надушились и накинули другие платки, более темные. Когда на поселок спустилась ночь, попрощались с родственниками и уверенно пошли по неосвещенным улицам.
Дом подруги Лейлы располагался в другом квартале этой же daira. Монтсе казалось удивительным, как вообще местные могут различать тут какие-то кварталы. Улицы, да и сами хижины казались ей совершенно одинаковыми. Она просто шла в темноте следом за Лейлой, даже не пытаясь ориентироваться. На африканке были черные туфли, через плечо она перекинула сумку. Она шла так изящно, что казалась моделью на подиуме.
![Юлия Чеснокова - Биение сердца [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
