Масахико Симада - Повелитель снов
Микаинайт, похоже, я ему не нужен. Он харизма для неудовлетворенной толпы, я же скромный повелитель снов. Микаинайт, когда сегодня я усну с Синди, зайди в сны к Тэцуя. И покажи ему продолжение недавнего сна. Наверное, откровение, увиденное во сне, сможет изменить его.
Хорошо. Но он дикарь даже во сне.
Вертящиеся зубцыIt feels good![160] Плюх. Ah! Хлоп. Suck me![161] Трах.
Синди обладала недюжинной силой. Прошло уже пятьдесят минут, а она была по-прежнему неутомима. Я же абсолютно выдохся. Но мой член, то ли из чувства ответственности, то ли от любви к непристойностям, то ли просто по инерции продолжал сотрясать ее тело, не съеживаясь и не теряя семени.
После семидесяти пяти минут телодвижений я весь покрылся потом и пошел попить воды в ванную. Ноги меня не слушались. Как у новорожденного жеребенка.
Микаинайт, из меня выпили все соки.
Когда я вернулся в постель, Синди подняла на меня сонное лицо и пробормотала:
– Come into my dreams and fuck me again.[162]
Я надел трусы и лег ничком на кровать, привыкая усталым телом к постели. Микаинайт прыгал по моей спине, как на трамплине.
Повелитель снов живет снами. Во сне он думает, страдает, учится, предчувствует. Во сне он собирает самого себя, распавшегося на кусочки, в единое целое. Во сне излечивается от болезней, во сне умирает и воскресает, проснувшись.
– Have a good dream.[163]
Спасибо, Синди. И тебе желаю приятных снов.
Вокруг меня белый мир.
Зимний лес.
Я забрался внутрь дерева.
В дупло огромного дерева, чтобы согреться.
Я грызу орехи из шишек.
Орехи, которые белки заготовили
Себе на зиму.
Белки, простите меня.
Напеваю себе под нос.
Тишина в тишине.
Время от времени с веток падает снег,
Как будто вдалеке что-то взрывают.
Отзвук гасится снегом,
И опять тишина в тишине.
Вслушиваюсь – тишина.
Внезапно – звук.
Как будто в тишине
Кто-то отсчитывает шаги.
Из дупла смотрю наружу.
Идет дровосек с бензопилой.
(Это Тэцуя. Для чего он пришел?)
Не сомневаясь, он идет, никуда не сворачивая,
Прямо к дереву, где прячусь я.
Небрежно
(Он небрежен всегда)
Он включает пилу
И впивается дереву в бок.
Точно на уровне моего бока.
Прекрати. Оставь свои шутки для рока!
От шума пилы
Он не слышит, как я кричу.
Я втягиваю в себя живот что есть силы.
Корчусь всем телом.
Щепки летят в рот и в глаза.
Вертящиеся зубцы – в сантиметре от меня.
Через пять миллиметров вопьются мне в бок…
Я сплю.
Сплю и, хотя глаза мои закрыты,
Я хорошо вижу всю комнату.
Бесшумно открывается дверь,
Заходит мужчина в ярко-красной маске.
Он пристально смотрит мне в лицо.
Я знаю,
Это Тэцуя.
В руке у него – гаечный ключ.
Из груди моей торчит болт.
Он надевает на него гайку.
Он заворачивает гайку пальцами,
А мне безумно щекотно.
Гайка закручена.
Он приставляет к моей груди гаечный ключ
И затягивает гайку.
Щекотка сменяется болью.
Становится трудно дышать.
Начинают трещать ребра.
А Тэцуя крутит все больше,
Оборот за оборотом в полную силу.
Перед пламенем высотой метра в три
Я играю с Тэцуя в камень-ножницы-бумагу.
Проигравший прыгает в пламя.
Считаем до трех.
Вот ты и попался. Я знаю секрет.
Теперь твоя очередь сдохнуть.
Первым – камень, потом – бумагу,
И ножницы – наконец.
С таким порядком победа за мной.
Первый – камень. Моя взяла.
Теперь – бумага,
Но к моей ладони что-то прилипло.
Не могу раскрыть кулак.
Мне не сделать ни бумаги, ни ножниц.
Подлый Тэцуя.
В общем, я проиграл.
Подгоняемый Тэцуя,
Я делаю шаг в пламя, еще.
Гнев превращается в пламя, рот мне сжигает.
Он пнул меня в спину.
У меня перед глазами – лицо спящей Синди.
– Мэтью, ты жив?
– Микаинайт, ты замешкался.
– Мэтью, бросай ты этого Тэцуя. Его сознание пребывает в аду. У него одно только желание: убивать. Твой сон – тому подтверждение.
Это правда. У меня тоже было нехорошее предчувствие.
Я проводил Синди до вокзала и оттуда прямиком направился к Тэцуя. Мне было необходимо знать, в каком психическом состоянии он находится.
Тэцуя в одиночестве смотрелся в большое зеркало, стоя в позе грозного стража ворот. Он где-то раздобыл офицерскую форму (купил или когда-то носил на сцене), в руках у него был самурайский меч.
– Ты где был вчера? – внезапно заорал он.
– Погоди.
– Умотал с бабой на моем «мустанге». В самый важный момент.
После концерта что-то случилось. Он неожиданно схватил меня за грудки и впился в меня своими налитыми кровью пьяными черепашьими глазками.
– Становись моим фанатом.
– А если я скажу, что не хочу?
– Значит, ты такая же свинья.
– Угадать, о чем ты думаешь? Хочется чего-нибудь порушить, правда?
Взгляд Тэцуя остекленел, он с силой оттолкнул меня от себя.
– Отстань, козел.
– Расскажи, что случилось.
Тэцуя вынул меч из ножен и приставил его к кончику моего носа. Он выглядел как одержимый.
– Сейчас узнаешь. Завтра я стану героем. Бог торопит меня. Говорит: скорей разрушь Токио. И я его разрушу. Этих свиней больше ничем не спасешь. Ты ведь пойдешь ко мне в подручные? Говори, не увиливай.
Его глаза остекленели.
– Мы были с тобой друзьями, но становиться твоим дебильным подручным, из тех, что пресмыкаются перед тобой, извини, не хочется. Смотреть на тебя смешно. Зачем кретину еще что-то, кроме рока? – я хотел поквитаться с ним за сон, да и поведение его окончательно вывело меня из себя. Кто бы мог подумать! Он взмахнул мечом и ударил меня по руке. Дела принимали серьезный оборот. Меч разрезал рукав рубашки, и на ковер закапала кровь.
– Прибью всякого, кто будет мне перечить, – вот он и сбрендил. Я бросил в него напольными часами, стоявшими рядом, и, воспользовавшись моментом, убежал. Мои предчувствия сбылись на сто процентов. Я оказался свидетелем безумия рок-певца. Завтра, наверное, о нем позаботится полиция или дурдом. Я вбежал в телефонную будку и вызвал «скорую». Рана была неглубокая, но нельзя же идти по городу в окровавленной рубашке.
Теперь какое-то время он не сможет натворить глупостей. Оплату расходов на лечение раны и моральную компенсацию я планировал содрать с продюсерской фирмы Тэцуя, и мы были бы с ним квиты. Сообщать в полицию или нет, решим, посоветовавшись с его менеджером. Надо бы взять с них полтора миллиона, включая плату за молчание…
Но у этого дела был еще более жестокий конец. Я узнал об этом двое суток спустя в комнате распутной Марико. Я ждал, пока у нее подсохнет маска, и смотрел телевизор, когда в новостях показали Тэцуя. Диктор программы ночных новостей объявил:
– Удерживавшие со вчерашнего дня в качестве заложников президента компании по недвижимости и двоих его сотрудников в номере люкс гостиницы «Палас» рок-певец Тэцуя Нисикадзэ и его группировка были арестованы сегодня вечером в 10 часов 23 минуты. В момент задержания Нисикадзэ нанес заложникам раны мечом и перерезал себе верхнечелюстную артерию. Потеряв много крови, он находится в тяжелом состоянии. Трое заложников получили ранения различной степени тяжести. В результате столкновения группировки с полицией пять человек легко ранены, двое – тяжело, потребуется два месяца для полного их выздоровления. Преступники во главе с Нисикадзэ выдвигали странные требования: использование императорского дворца как зала для рок-концертов, прекращение деятельности городских фирм по недвижимости, разрушение достопримечательностей города и другие.
– Ух ты! Придумали, как наказать барыгу. Жалко, что нашего директора заодно не похитили. Без таких мер Токио не изменить, – Марико была на стороне Тэцуя. Она даже сказала: обидно будет, если умрет, хотелось бы переспать с ним разок.
Откровенно говоря, с того дня как я поссорился с Тэцуя, мое возбуждение не утихало и я не мог уснуть. Наверное, возбуждением я заразился от Тэцуя. Поскольку я пытался унять его, занимаясь сексом с Марико, получалось, что опосредованно Марико переспала с Тэцуя. Но я не рассказал ей, как моя рана на руке связана с этим героем.
Он был абсолютно нормален психически. В тот момент в нем сконцентрировалось единственное желание: реализовать план похищения. Любое даже незначительное слово, отвлекающее его от принятого решения, заставляло звенеть его нервы (и самурайский клинок).
Но почему он не рассказал мне о своем плане? Я всегда был богат идеями. Может, ему нужны никакие не друзья, а только преданные слуги? Я тоже, как Марико, не хотел, чтобы он умирал, но совсем по другим причинам. Мне интересно было, на какую еще «дурость» решится бывший рок-певец со шрамом на шее, после того как его геройский поступок будет предан забвению. В тот момент я собирался предложить ему свою дружескую помощь.
Однако мне так и не удалось пообщаться с Тэцуя во сне. Он был чужаком и продолжал отказывать мне в понимании. Мне все же не хотелось думать, что рана на руке – знак его ненависти. Лучше я буду воспринимать ее как своего рода урок. Свидетельство того, что, меряя других на свой аршин, можешь обжечься. В следующий раз я обязательно стану его другом, клялся я умирающему Тэцуя.
