Иржи Грошек - Файф-о-клок
– Белые ночи! – разводил руками чей-то гид.
Мол, во всем виновата природа. Вишь чего делает?! И правда, утренняя заря тянула ватное одеяло на себя, а вечерняя его не отпускала. Санкт-Петербург погрузился в сумерки, ожидая, когда красотки поделят между собой эту ночь. Или она расползется по стрелке Васильевского острова, как шелковый чулок.
– Город над вольной Невой! Город нашей славы трудовой! – дирижировал японский гид палочками для суши, а вся делегация пыталась ему подпевать. – Веселее, товарищи самураи! Такого явления природы больше нигде не наблюдается!
– Суси Ленингла-а-ад! Йя!.. Тебе спою!.. – старательно выводили японцы.
Американцы потягивали «Ред Булл», демонстрируя свое национальное превосходство над этим эликсиром. Не желая иметь с ними ничего общего, Джо и Джеймс потянули Бóриса к Неве, где заприметили плавучую пристань с разными сортами пива. Но пристань отчалила, прежде чем наши друзья успели до нее добраться…
– Сюпрайз! – удивились англичане.
А Бóрис только пожал плечами. Мол, фигня какая! Вот в прошлом году триста русских рыбаков дрейфовали на льдине, а когда их попытались обезвредить – сделали «Ту-ту!!!» и по Балтийскому морю на той же льдине ушли к берегам Исландии. Ловить селедку.
– Фиш-фиш! – подытожил свои размышления Бóрис, а Джо и Джеймс только развели руками…
Вскоре они нашли подходящее питейное заведение прямо на набережной и заказали себе по кружке «Heineken»…
– Нету! – сказала официантка.
Тогда наши друзья повторили попытку и заказали по кружке «Holsten». И снова не угадали…
– Нету! – сказала официантка.
И чтобы прекратить бессмысленные заказы, пояснила специально для Бóриса:
– Кружек нету! А «Holsten» и «Heineken» есть!
Джо и Джеймс прислушивались к переговорам с вежливым интересом. Их, по понятным причинам, не посвящали в такие нюансы, о которых в Туманном Альбионе ничего не смыслят.
– Куда же кружки подевались? – спросил Бóрис.
– Уплыли! – вполне конкретно отвечала официантка. – На дебаркадере! Вы что, тоже нерусский?
– Если бы, – сказал Бóрис и поинтересовался: – Из чего пить предлагаете?.
– Вам-то?! – осведомилась официантка у Бóриса. – Могу налить в пивную бутылку… А вот как быть с этими?.. – спросила она и покосилась на Джо и Джеймса.
Англичане доброжелательно заулыбались.
– Зря смеются, – заметила официантка. – Пустые бутылки у меня только из-под пива «Балтика».
– О’кей! – отвечал Бóрис. – Мы попробуем…
– Как хотите! – сказала официантка. – Потому что дебаркадер должен вернуться обратно. Вместе с кружками. Скорее всего.
– Не будем рисковать, – покачал головой Бóрис. – Несите как есть!
Официантка пожала плечами и удалилась, а Бóрис хотел объяснить англичанам самую суть переговоров, дважды пробормотал: «боттел, боттел» – и плюнул…
«Все равно не поймут, – подумал Бóрис. – Вдобавок почем я знаю, куда уплыл дебаркадер? Может, к Петропавловской крепости… А может, еще куда…»
«Heineken» в бутылках из-под «Балтики» вызвал у англичан смешанные чувства. Отведав этого пива, Джо удивленно уставился на этикетку, а Джеймс – на официантку…
– «Дом Периньон» одна тысяча девятьсот тридцать шестого года, – пояснила она. – Из собственных виноградников…
– Идите-идите, – попросил Бóрис. – Идите-идите… Вам что, делать больше нечего?
– Иду-иду, – ответила неугомонная официантка. – Иду-иду.
И отошла на десять шагов по меридиану, чтобы наблюдать за посетителями с безопасного расстояния.
– Сиська! – изрек Джеймс.
– Сиська! – подтвердил Джо.
«Надо же!» – подумал Бóрис, после чего сообразил, что Джо и Джеймс имеют в виду не официантку, а футболиста, изображенного на этикетке: «Пиво „Балтика“ – официальный спонсор чемпионата России». И когда англичане в третий раз попытались растолковать Бóрису, чья это «сиська», он обо всем догадался сам.
– Це-эС-Ка? – ласково переспросил Бóрис.
Джо и Джеймс радостно закивали: «Си-ись-ка!»
– Как щас закатаю в лоб! – патриотично заявил Бóрис. – И будет «Манчестер Юнайтед»!
Официантка выронила поднос, и тот покатился со смеху. А Джо и Джеймс принялись употреблять «Heineken», весьма довольные собой и обстоятельствами. Потому что не каждый английский болельщик знает про Це-эС-Ка и может об этом поговорить, не прибегая к услугам психоаналитика…
Да разве дадут человеку спокойно выпить пива в белую ночь?!
– Я извиняюсь, – обратился к нашим друзьям некий господин… До сей поры он мирно уживался за соседним столиком.
– Бутылки нам еще нужны! – моментально отреагировал Бóрис, думая, что господин промышляет утилитарным бизнесом. То есть собирает стеклянную тару с целью последующей перепродажи.
– Нет, нет и нет, – категорически возразил этот господин. – Я не покушаюсь на вашу собственность. Я просто интересуюсь, откуда пожаловали иностранные гости.
– А вам-то какое дело? – насупился Бóрис, не желая разговаривать с подозрительными личностями.
Поскольку господин был одет и выглядел весьма оригинально. В лаптях и фраке. Возможно, английскому джентльмену, посетившему Россию после перестройки и дефолта, не покажется это странным. И вероятно, английский джентльмен подумает, что это русский национальный смокинг. Но опытный Бóрис, наладив отношения с Россией тридцать четыре года назад, мог отличить придурка от человека в сандалиях, невзирая на фокусы отечественной обувной промышленности. Конечно, лапти еще допустимы по сельской местности, но фрак не лез ни в какие ворота. А когда господин поднялся со своего места – даже англичанам стало очевидно, что фалды не должны волочиться по земле за джентльменом.
Внешность господина мало сказать – гармонировала с гардеробом. До невозможности выразить – как! Это была не физиономия, а какие-то огородно-луковые насаждения. Нос – картошкой; глаза – словно бусинки черной смородины; вместо бровей – заросли укропа; и всё – перепахано, перепахано, перепахано глубокими морщинами. Эти «шпинаты» сопровождала козлиная бородка, а сам господин улыбался, как бы подтрунивая над собственной внешностью.
Он беспардонно взял и переместился к нашим друзьям за столик.
– Дело в том, – стал разглагольствовать господин, – что я тоже прибыл издалека и, как надеюсь, на историческую родину.
Бóрис помялся-помялся, поерзал-поерзал и спросил:
– Так вы, получается, иудей?
– Здравствуйте! – откликнулся господин. – Почему так получается?
– Ну как же… – промямлил Бóрис и покрутил носом. – Устойчивое словосочетание: историческая родина…
– А у вас ее нет? – спросил господин.
– Кого?! – сразу не понял Бóрис.
– Исторической родины, – пояснил господин, тщательно выговаривая оба слова.
– Есть! – заявил Бóрис и для наглядности потопал по земле ногами. – А вы из Комитета государственной безопасности? Здравствуйте-здравствуйте!
– До свидания! – не растерялся загадочный господин. – И как мне помнится, Комитет государственной безопасности недавно упразднили…
– Переименовали! – возразил Бóрис.
А Джо и Джеймс радостно заверещали «Кей Джи Би! Кей Джи Би!», как будто служили в органах до самой пенсии.
– Родина там, где тепло и много, – туманно заявил Бóрис, не вдаваясь в подробности – насколько тепло и чего много.
– У вас странное отношение к родине, – сообщил господин Бóрису. – Инкубаторное.
– Да бросьте трепаться! – разозлился Бóрис, потому что недолюбливал, когда русскому человеку лезли в душу. – Отвечайте прямо: вы еврей или нет?
– Я грек, – скромно отвечал господин.
– А зачем тогда людям голову морочите?! – спросил Бóрис и постучал указательным пальцем по столику – целых три раза.
А господин постучал четыре раза, да по тому же месту. Не желая ни в чем уступать, Бóрис отбил пять раз. А Джо и Джеймс недоумевали – почему это русские с евреями перешли на азбуку Морзе?
– Прибыл издалека… Меняю историческую родину… – передразнил Бóрис. – А сам в лаптях и во фраке… Вы что – Иван Сусанин?!
Господин отрицательно покачал головой: «Э-а!» – и представился:
– Пан!
– Пан?.. – тут же переспросил Бóрис, ожидая, что за «паном» последует и фамилия пана.
Однако господин посчитал, что вопрос исчерпан.
Он подмигнул Джо и Джеймсу, взял свою бутылочку из-под «Балтики» и выхлебал половину.
– И все-таки?.. – не унимался Бóрис по поводу «пана».
– Без лишних церемоний! – отмахнулся несуразный господин. – Просто Пан!
– Пан, пропан… – пробурчал Бóрис. – Фамилия у вас какая-нибудь есть?!
– Ну, если вы настаиваете… – пожал плечами господин. – Можете называть меня «пан Пенелопский».
– Это еще почему? – нахмурился Бóрис.
– Потому что мать моя Пенелопа, – пояснил господин. – И как говорят некоторые… – тут господин вытащил из-под полы своего фрака записную книжку и процитировал: – «Пенелопа родила Пана от всех женихов сразу, которые ухаживали за ней в отсутствие Одиссея…»
