Сесилия Ахерн - Как влюбиться без памяти
Я нервно сглотнула.
— Откуда ты все это знаешь?
— Из «Таймс». — Он взял газету со стола, потряс у меня перед носом и бросил ее обратно. — Твой паренек — наследный принц. К нему перейдет целое состояние.
— Он этого не хочет, — тихо пробормотала я, чувствуя, что меня охватывает страх за Адама. — Поэтому я о нем и забочусь. Если он будет вынужден встать во главе компании, то покончит с собой. В тот же вечер.
Они молча глядели на меня.
— Ну, значит, у тебя есть шесть дней, чтобы с этим разобраться. — В папиной улыбке я прочитала поддержку. — Дорогой мой ребенок, я намереваюсь дать тебе самый лучший совет, какой когда-либо давал за всю твою недолгую жизнь.
Я внимательно на него смотрела.
— Очень тебе советую сходить к тому сексуально помешанному.
Оставив Адама с его лэптопом в папином офисе — папу я убедительно попросила воздержаться от любых неуместных комментов, — я направилась в приемную Лео Арнольда, своего бывшего клиента, который фигурировал в моих сексуальных фантазиях в те бессонные ночи, что я провела до расставания с Барри. Я ни одной секунды не собиралась когда-либо воплощать эти фантазии в жизнь. На то они и мечты, чтобы отвлекать от печальной, мрачной действительности. Более того, я даже не уверена, что Лео — мой типаж, никакого влечения между нами не возникло, я, по сути, создала совершенно другого Лео Арнольда в своей голове, и это именно он назначал мне прием на поздние часы, чтобы, не в силах обуздать свою страсть, опрокидывать меня прямо на письменный стол, порой даже тогда, когда в соседней комнате ожидал своей очереди другой клиент. Я покраснела, удивляясь тому, как все это странно, — сейчас я и в самом деле сидела у Лео в приемной.
— Кристина! — воскликнул он, неожиданно появившись в дверях. Секретарша, разумеется, предупредила его о моем визите, но он все равно не мог скрыть удивления.
— Лео, простите, что не назначила встречу заранее, — негромко, чтобы не вызвать раздражения у других посетителей, извинилась я.
— Ничего страшного, — любезно улыбнулся он, приглашая меня в свой кабинет. — У меня есть минут десять между двумя сеансами. Простите, что могу уделить вам так мало времени. Я так понял, у вас что-то срочное?
Я села напротив его стола, стараясь не слишком вертеть головой по сторонам, хотя после всего, что я себе навоображала, трудно было удержаться и не посмотреть, как оно все тут обстоит на самом деле. Увидела стойку для папок и вспомнила про наручники. Лицо у меня постепенно заливалось краской.
— Я так понял, это касается вашего мужа. — Он слегка откашлялся. — Барри.
Я удивленно подняла брови.
— Вообще-то нет.
— А что, вы пришли на сеанс? — в свою очередь удивился он.
— Почему вы решили, что я здесь из-за мужа?
— Ну, я подумал, что это как-то связано с его… мм… вчерашним телефонным звонком.
— С чьим?
— Со звонком Барри. Так ведь зовут вашего мужа? Во всяком случае, он представился именно как ваш муж. Возможно, произошло недоразумение?
— Ох! — Я наконец осознала, в чем дело, и щеки у меня совсем побагровели. — Он вам звонил? — прошептала я, боясь произнести эти слова вслух. Господи, это уж совсем невыносимо. Откуда Барри раздобыл его номер? Наверное, нашел в компе, который я оставила дома. Залез в список моих контактов. Как же он меня достал.
Теперь уже и Лео покраснел.
— Э-э, да, звонил. Я думал, вы знаете об этом. Я бы ни в коем случае не стал этого упоминать, если бы не был уверен, что вы в курсе… Прошу меня извинить.
— Что он вам сказал? — Я по-прежнему говорила едва слышным голосом.
— Э-э… он уверен, что мы… что я ваш… ну, наверное, наиболее нейтрально это можно сформулировать так: он считает, что у нас с вами роман.
У меня перехватило дыхание.
— Господи, Лео… простите, ради бога, я совершенно не понимаю… с чего он это взял. — Я с трудом подыскивала слова.
— Ну, он, признаться, сформулировал это куда конкретнее.
— Мне в самом деле очень жаль, — уже тверже сказала я. — У меня нет ни малейшего представления, откуда у Барри возникла подобная мысль. Он сейчас не в лучшей… я хочу сказать, мы с ним сейчас не в лучших… у нас творится настоящий кошмар.
— Он говорил что-то по поводу сердца, нарисованного вокруг моего имени, — продолжал Лео, красный как рак. Или как я.
— Неужели? — изумленно воскликнула я. — Какая чушь! Я не понимаю, о чем… — и тут я вспомнила про блокнот, лежавший рядом с компьютером. Работая, я нередко рисовала там всякие каракули — звездочки, спирали, сердечки. Как-то раз, повинуясь странному детскому порыву, я и правда написала в блокноте «Лео» и нарисовала вокруг сердечко, как мы любили делать в школьных тетрадках. То ли хотела вернуться в беспечные школьные времена, то ли отстоять свое право на свободу хотя бы в фантазиях — а скорее, все это разом. Я чувствовала себя в ловушке, мне хотелось вырваться, и этот мимолетный жест был жестом освобождения. А теперь он вернулся ко мне таким невообразимым бумерангом. Я поежилась, меня слегка мутило, и больше всего хотелось немедленно уйти их этого кабинета.
— Честно говоря, он сообщил все это моей жене, — сказал Лео уже довольно жестко. Краска спала с его щек, в голосе звучали гневные нотки. — Я узнал об этом от нее. Она беременна. На седьмом месяце. Не самое подходящее время для подобных сообщений, далеко не самое.
— Вашей жене?! Боже мой, Лео, простите, ради бога, простите… Мне так жаль… — Я потрясла головой и, нервно озираясь, подумала, что неплохо было бы провалиться сквозь пол. — Я надеюсь, она понимает, что это полный бред? Хотите, я позвоню ей и объясню, что ничего не было, вы только скажите…
— Нет. Я не думаю, что это поможет, — быстро перебил он.
— Ладно, — кивнула я. — Я понимаю вас, поверьте, я вас полностью понимаю.
Надо было бы встать и уйти, но меня точно парализовало.
— Раз не это было причиной вашего визита, то что же?
— О, это не важно. — Я встала и невольно закрыла лицо руками, так мне было паршиво.
— Кристина, прошу вас. Вы сообщили, что дело срочное. В чем проблема?
Мне страшно хотелось уйти. Убежать оттуда, оказаться как можно дальше от его кабинета, забыть обо всем, стереть из памяти, как будто и не было этого кошмарного разговора. Но я не могла. Я обещала Адаму помогать ему чем смогу, а это значило — не думать о своих проблемах, о своей гордости, страхах и вообще о себе.
И я вдруг ощутила странное спокойствие.
— На самом деле проблема не во мне. Я пришла поговорить о своем друге.
— Конечно. — Судя по тону, он мне не поверил.
— Нет, правда, это по поводу моего друга, но сам он отказывается идти к психотерапевту, так что я здесь от его лица.
— Конечно, — повторил он все тем же тоном. Меня это порядком начало раздражать, скажи я ему, что речь идет о моей обезьянке, он ответил бы ровно так же.
Насколько возможно быстро я рассказала ему нашу с Адамом историю, кратко обрисовав его попытку покончить с собой, мое обещание ему помочь, наше взаимодействие и те шаги, которые я предприняла в этой связи.
— Кристина, — сказал он, выпрямившись в своем кожаном кресле, — это весьма тревожная ситуация.
— Я знаю. Поэтому я и решила прийти к вам.
— Безусловно, проблема вашего друга вызывает беспокойство, но с точки зрения психотерапии еще большее беспокойство вызывает ваша помощь ему. Вы очень ему вредите.
Я похолодела.
— Простите?
— Как бы вам объяснить. — Он покачал головой, как будто хотел взболтать свои мысли. — Откуда вы взяли все эти советы о том, как радоваться жизни?
— Из книг, — сказала я, слыша, как колотится мое сердце.
В глазах у него промелькнул гнев, и он резко заявил:
— Вся эта популярная психология — страшное зло. Кристина, поймите, вы лишаете его власти над самим собой. — Увидев мое растерянное лицо, он пояснил: — Вы не можете знать, что для него хорошо, а что плохо. Вы разрушаете целостность его как личности. Пытаясь «уладить» его проблемы, вы делаете его безвольным, поскольку ничего по существу не меняется. В итоге он просто впадает в зависимость от вас. В своем стремлении решить проблему «легко и быстро», идиотскими методами из этих книжонок…
— Я пытаюсь ему помочь, — возмущенно заявила я.
— Разумеется, я это понимаю, — мягко согласился он. — Как друг я понимаю, что вы пытаетесь сделать. Но как психотерапевт — каковым вы, позвольте напомнить, не являетесь — я должен предупредить, что вы на ложном пути.
— Что же, мне надо было спихнуть его с моста? — Я рассерженно встала.
— Конечно нет. Все, что я стараюсь вам сказать, — отдайте ему инициативу. Позвольте ему жить своей жизнью и самому ею управлять.
— Он пытался покончить со своей жизнью!
— Вы сейчас расстроены. Я понимаю, что вы исходите из лучших побуждений и что у вас самой сложный, стрессовый период, что вы…
