Роман Парисов - Стулик
– …поэтому и секс, – продолжает Дима, пуская дым колечками. – Вот, например, общаешься с девушкой. Так просто общаешься – вроде чего-то не хватает. А потому что таблетка. На таблетке хочешь её раз в десять сильнее. Причём необязательно прямо трахаться – есть такое понятие: виртуальная близость…
Тут я, конечно, сомневаюсь и требую уточнений, но оставляю фразу незавершённой, так как слева проплывает большой зелёный Перчик. (У, привет, давно не виделись.)
Светин глаз зажёгся изумрудным.
– А ты обалденная девочка, Света, – говорит Дима.
– А ты обалденный мальчик, Дима, – говорит Света.
Грех, повисев, не догнаться в «Миксе». «Микс» – он на то и «Микс». Солнце бьёт в неспавший глаз. Часам к шести только слетается под неприметное крыльцо на Новинском бульваре страждущий активный народец со всех концов зевающей, прокуренной, обдолбанной Москвы. В тесном грохочущем мраке не дают покоя промоутеры – а добро пожаловать в «А-приори», не забудьте, афтер-пати сегодня в двенадцать!..
Больше полузала под разнообразным кайфом – этих сразу видно, скачут заведённые, дрыгаются, как дергунчики. Не остановить ничем. В воздухе повис вопрос: у тебя есть?! Ищутся, встречаются обнадёженно светлыми глазками, качают головой: нет, нету. (Семейственность!) Света на корточках рядом с урной, выставив голые ноги: «Боже, как же классно». Ну, а я всё гоняю и гоняю вопрос другого рода, прокручиваю и обратно в мясорубку: что же такое за виртуальная близость и почему это она в настоящий момент отсутствует у нас со Светой?.. (Ведь имела же она, по-видимому, место – прямым сразившим меня намёком – в её сальном перегляде с этим мерзким, никчёмным бонвиваном?!)
Склонился к Свете некий кролик, сказал ей что-то. Света просветлённо закивала ему в ответ.
Кролика я, конечно, тут же прогнал, а недовольную Свету скоро и молча увёз домой.
Вопрос его был:
– Хочешь половинку ?..
Тоже ведь виртуального хотел, подлец.
* * *
– Алё, Роман?
– Здравствуй… Фиса.
– Извини, забыла поздравить тебя с днём рожденья.
– Ничего. Спасибо, вспомнила.
– Желаю счастья… в личной жизни.
– Спасибо.
– Ну… пока?
– Пока.
Ночь коротка. Ложимся под рассвет. В девять мне вставать, бодрыми телефонными трелями зарабатывать зыбкую уверенность в сегодняшнем дне. Встаю несвежим – тягостно, муторно.
Где Света?! Нет рядом её родного тельца, как всегда, беспробудного, посапывающего до часу с жалобно полуоткрытыми губками. Нет его нигде, ни на кухне, ни в туалете, и в холодильнике тоже нету.
Света на балконе. Голая и заплаканная, забилась в угол. В красных глазах неподдельное горе. Её трясёт. Я никогда не видел её такой.
Хватаюсь за сердце. Что случилось? Господи, что?!.
– Сколько ещё мне терпеть всё это?! Фиса, Фиса… А вот Фиса… Мы с Фисой… А вот у Фисы… Ты всё равно будешь любить свою Фису!! (Тихо, обречённо.) Что нужно было этой с-с-суке?..
Я долго гладил, успокаивал её на кроватке, говорил, что давно ничего не чувствую, что она – маленький Стулик! – сумела затмить великолепную мою мучительницу, а когда она уснула, вытащил ту Фисину фотографию – с порочным ртом и огромными глазами – обсмотрел всю её и сжёг на балконе.
В воскресенье брусчатый Столешников пуст, а пешеход редок. Витрины бутиков туповато отражаются друг в друге. А продавщицам делать нечего, вот и выглядывают на нас, подзывают коллег, провожают улыбками. Конечно – Света в совсем короткой розовой юбчонке – сама купила, «для меня», да ещё и поправляет её всё время, подтягивает, чтоб только-только на попку хватало. Вошла во вкус девчонка. (Вот приятно как Роминому вкусу потакать – а заодно и другим нравиться!..)
Они, продавщицы, наверно, думают – ну пара. Небось, снял её да водит теперь по магазинам – спонсирует. Теперь ведь модно, чтоб мужчина при деньгах – да с совсем молоденькой. Вон их сколько развелось, пятнашек. (Нервным подсознанием женским чуют, стало быть, потенциальную угрозу.)
И невдомёк им, продавщицам, что блузочка и брючки, так очаровательно легшие на озорную фигурку, куплены на предпоследние деньги, от души, по самому что ни на есть внутреннему призванию и, что вообще интересно, против воли маленькой хищницы.
А хищница всего-то хотела кожаный амулетик.
Зачем он ей – какой в нём прок?!
Негодующий румянец на щеке. Слеза!.. Ну просто – маленькая смерть!
– Что ты, Светик, бог с тобой! Ну давай вернёмся быстрее!..
– Теперь уже не надо. Другие купят.
Я не верю. Какие, кто другие?!
– Другие. Желающие сделать приятное!…
Всё когда-нибудь кончается, учит нас жизнь. Надо везти обратно рыжего кота. Я выношу его за шкирку, чтоб не вырвался, другой рукой держу у уха телефон – веду беседу с мамой, получаю наставления по уходу при транспортировке.
– …и ни в коем случае не клади его в багажник.
– Хорошо, мама, – говорю я, захлопывая багажник с погребённым в нём котом.
Когда я забыл о его стонах, переключившись на тревожные мысли о каких-то ещё других , он, наверно, как-то продрался в салон, потому что очутился вдруг рядом, на Светином сиденье – и очумело, безмолвно глядел на ночную Москву.
15
– Ну что, Ромео великовозрастный, – хихикает мой Перец, повесившись на люстре, выставив красный зад. – Как я нарисовался-то в вашем «Цеппелине», а? Класс?!
– Но ты был зелёный, – изумляюсь я, пытаюсь ущипнуть его за ягодицу. (Руки ватные, и не выходит.)
– Красный, зелёный, – какая разница. Ты больше вглубь смотри, трубадур… Вот давай. (Подставляет мне задницу.) Разбор твоих полётов. Что ты видишь там, в глубине-то?
– Ну что. Жопа.
– Аб-солютно, my dear! Причём твоя. Я вообще – это ты. Что, ещё не понял?!
Вот те на.
– …только в негативе как бы. Типа ты у нас такой мягкий, податливый, влюблённый, а я, видишь, жёсткий, да ещё и разноцветный бываю…
– Ты – светофор?! – озаряюсь я.
– Я – проводник, – парирует Перец, раскачиваясь на люстре. – Твоего могучего, но совершенно бесполезного эфирного тела.
– Куда проводник?.. – (Что-то я запутался.)
– Куда! – в тонкий мир!
(Ой, ой, сколько информации!)
– Так вот, значит, жопа. Мы всё время, всё время с тобой в этом самом месте оказываемся. И не надоело тебе, дарлинг?.. Ты думаешь, это я всё подстроил – ну, в клубе, с виртуальными-то делами? Ошибаешься, мон ами. Ты пойми. Вот подсознание твоё посылает импульс. Назойливая такая мыслеформа – хуже осы: вот, мальчики, любуйтесь – какая красавица, да ещё моя!.. И всё вьётся, вьётся над лысиной, а поле моё торсионное – оно же не камень, оно же в обратную сторону начинает раскручиваться… Больно ведь!! Приходится всё вокруг так разрулить, так на ситуацию воздействовать, что желание твоё выходит изнанкою, во как! – и прямо тебе же по лбу. Понял?!
– Ой-ой, но кто мог предположить, что всё так сложно?..
– Во-от, жизнь сложна. Но это не вдаваясь. Я с тобой вообще верчусь, как уж… Ну что, больше не будешь?
– Не буду, – искренне прозрев, отвечаю я. – Жалко ведь тебя.
– Да ты себя жалей. Ты думаешь, ты принц?.. Ни кола, ни двора, одни романтические позывы вне времени и пространства. Она что, думаешь, по определению должна была в тебя втюриться? Дали тебе её, такую, как ты хотел, не для того, чтоб в штаны наложить от счастья… Ты помнишь хоть, что обещал кому-то?.. Быть на высоте?! Так будь! А то принцессу сделал из обыкновенной девчонки, пискли, она же тебе на голову села!
– А я всё знаю, – защищаюсь я уже не на шутку, поражённый изыску самозванца. Поднявшись с постели, кидаю искренние фразы в зависшее передо мною глумливое дупло. – Я… я многое заранее как бы ей прощаю, потому что встаю на её место, потому что чувствую её неуловимое… нутро. Потому что знаю, что любить её надо, как она есть, со всеми её… лошадками. Да, я плыву по течению. Я уже почти поверил в её слова. Слова могут расходиться с делом, она вообще вся несовместимая! Но она искренна!! Какой-то бред…
– Бред. И в глазах большей части здравомыслящего человечества сюжет ваш яйца выеденного не стоит.
– Большая часть здравомыслящего человечества для меня нерепрезентативна, потому что циники да обыватели. Ты с люстры слезешь когда-нибудь?….
Люстра качнулась и обдала снопом светиков. Никого на ней, конечно, нет – почему же она покачивается?.. Подумав об этом без удивления, я повернулся набок, чтобы послушать продолжение, но в надвигающийся обратно сон влез вопрос: откуда, где, почему я сплю?! Темно – но ещё не ночь. Да, помню, прилёг на минутку часов в девять… и, сражённый недосыпом, выключился до одиннадцати?!. Да, помню ещё – сегодня вторник, я же обещал сводить Светку в «Кабану», показать ей наконец-то настоящий мужской стриптиз… А сама она не звонит?! Ох, хуже нет так просыпаться.
