Эдуард Лимонов - Исчезновение варваров
Я полагаю, что «семерка» согласится с планом Явлинского, заранее зная, что план нереализуем. Потом откажется от участия — предлог всегда найдется. Только что Соединенные Штаты прекратили экономическую помощь Югославии, в самый опасный момент ее истории. Удар в спину от «родителей».
Но возвратимся ненадолго к американским парадам. Еще режиссер Рональд Рейган поставил в нюрнбергско-милитаристском стиле Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. С тех пор тенденции к национальной мегаломании только обострились и усилились в США. Военные парады, шествия, флаги, национальный гимн, исполняемый при всхлипах толп, безошибочно указывают на то, с каким опасным режимом мы имеем дело, пусть он и называет себя демократическим тысячи раз в день. "Новый порядок" — международная политика этого режима — безжалостно продемонстрировала себя в Панаме и Ираке. "Новый порядок" прямо противоположен духу перестройки, ее "новому мышлению". СССР и США опасным образом находятся сегодня в противоположных фазах исторического развития: СССР в фазе мазохистского покаяния и самоотрицания, США в фазе милитаристской мании величия. Именно об этом следовало бы задуматься технократу Явлинскому, прежде чем предлагать установить общественное согласие в СССР с помощью страны, сегодняшний герой которой — мясистый генерал в маскировочном хаки и бутсах. Программа Явлинского — еще одна очень опасная иллюзия времен перестройки… Впрочем, иллюзия ли? Может быть, пора говорить о преступлениях? Ведь речь идет о судьбе 280 миллионов человек.
Советская Россия. 1991. 14 июня
ЧААДАЕВЩИНА
Все первые страницы январских и февральских номеров «демократической» прессы заполнены были протестами либеральных интеллигентов против «насилия» в Вильнюсе. В качестве примера приведу лишь заявление советского Пен-центра. Советский Пен "решительно осуждает насилие, примененное против суверенной Литвы, и глубоко скорбит о жертвах кара-тельной акции… К демократии нельзя прийти через кровь и репрессии…". Под заявлением пятьдесят подписей. Среди прочих — Ахмадулина, Битов, Евтушенко, Рыбаков, Шмелев (Литературная газета. 1991. № 3).
Осудили тотчас, еще до расследования происшедшего. И это при наличии различных свидетельств (журналиста Невзорова в том числе, до сих пор считавшегося у либералов "своим"), что трагедия в Вильнюсе — провокация экстремистов-националистов доктора Ландсбергиса. Не разобравшись, заранее уже уверены, что это армия виновата, центральное правительство, «наши». И без промедления выступили плотным строем не за наших солдат, но за «тех», за их сторону. (Я отказываюсь говорить о "литовской стороне", ибо литовский национализм, как и всякий другой, — движение доминантного меньшинства.) Чем объяснить эту аберрацию природы? Групповым безумием? Ложными принципами? Ведь это ненормально — быть против своих… Разве нормально?
В стране, где я живу, во Франции, невозможно найти ни единого политического деятеля или сколько-нибудь известного интеллектуала, поддерживающего независимость Корсики или островов Новой Каледонии, отделение их от Франции. Даже компартия не подвергает сомнению принадлежность Корсики Франции (отошла к Франции в 1795 г., в тот же год Литва стала частью России). А у корсиканцев свой язык, все как следует нации. «Успокаивая» Новую Каледонию несколько лет назад, французские жандармы не церемонились: застрелили вначале десяток канаков-экстремистов во главе с лидером их Машеро. Позднее были застрелены еще 19 человек (многие со связанными руками), а в 1989 г. при запутанных обстоятельствах был застрелен совсем уж умеренный (типа Прунскене) лидер Жан-Мари Джибао. Убийства, разумеется, предосудительны, однако интересно другое: никаких протестов со стороны французской интеллигенции не прозвучало. Обстоятельства всех этих убийств профессионально заинтересовали журналистов. И все. Почему же «наша» интеллигенция такая не наша? Разберемся.
Начнем с анализа поведения класса, авангардом которого она является.
2. Революция замов и экспертовРасхожее объяснение происходящего в СССР: конфликт между радикалами-демократами (разумеется, «передовыми» и "прогрессивными") и консерваторами (разумеется, «отсталыми» и "защищающими свои привилегии"). Я предлагаю мое объяснение. В СССР происходит «холодная» буржуазная революция, восстание класса Новой Буржуазии. Кто такая НБ? В СССР не существует традиционной классической буржуазии, старого денежного класса, ни земледельческой, ни индустриальной, уничтоженных тотчас после 1917 г. Но зато есть, прочно стоит на ногах насчитывающий десятки миллионов класс служащей буржуазии знания. Это всевозможных рангов ученые, квалифицированные техники и инженеры, это учителя, это доктора и адвокаты, это журналисты, это люди свободных профессий: актеры, певцы, музыканты, писатели; это и служители религии, и определенная часть профессионального советского офицерства, и даже профессиональная часть партийной номенклатуры. Почему я называю их буржуазией? Потому что в их случае культура, то есть знания и специальные умения, выполняет функции капитала. Образование служит Новой Буржуазии таким же капиталом, как деньги, машинные корпуса и оборудование классической буржуазии. Новая Буржуазия существует во всех развитых странах мира, но в СССР этот класс необыкновенно многочислен, ибо его появление связано с уникальным в истории явлением — системой бесплатного массового общественного образования, необыкновенно развитой именно в СССР. Вначале Новая Буржуазия не отделялась от старых классов. Это были главным образом дети, сестры и братья представителей старых классов: коммунистических бояр и дворян (партийной аристократии) и рабочих и крестьян. Сегодня это могучий новый класс. Называть его интеллигенцией или интеллектуалами — ошибочно, интеллектуалы являются лишь частью этого класса. Его меньшей частью.
Сознают ли они себя сами буржуазией? Лидеры «демократов» — да, сознают. Александр Яковлев, народный депутат, юрист, участвуя в круглом столе "Московских новостей", сказал (1990. 29 июля): "Великие реформаторы прошлого опирались на средний класс… О ком речь? Прежде всего о профессионалах в любой сфере: квалифицированных рабочих, инженерах, медиках, людях искусства, юристах… Вот где социальный слой, способный двинуть Россию вперед… надо помогать ему идентифицировать себя, осознать себя общностью…" «Народный» депутат Николай Шмелев, экономист, писатель, выступивший вслед за Яковлевым, уточнил: "Яковлев сказал "средний класс". Но я люблю старое русское слово «обыватель», еще больше — «мещанин». И «мещанин», и «обыватель», и "средний класс" переводятся на французский да и на английский лишь словом «буржуа». Так что они себя ощущают буржуазией. Профессиональной буржуазией.
Революция Новой Буржуазии (пока еще "холодная") направлена против класса большевистских бояр и дворян, против господства коммунистической аристократии. Советские источники называют ее бюрократией, но, скажем, такие ее черты, как непотизм и родовые, передаваемые из поколения в поколение привилегии, изобличают ее аристократический характер. Рожденная еще при жизни Ленина, не ожиревшая при Сталине (он перманентно чистил своих бояр и дворян, держал их в страхе и в хорошей форме), аристократия продержалась у власти после его смерти целых "тридцать лет и три года". Начавшая жиреть при Хрущеве, окончательно одряхлевшая при Брежневе, коммунистическая аристократия все более вынуждена была перекладывать профессиональное руководство страной на служащую ему Новую Буржуазию: на замов и экспертов-технократов. Имевший множество случаев убедиться в некомпетентности большевистских бояр и дворян, класс Новой Буржуазии постепенно стал считать иррациональным тот факт, что над ним стоит некомпетентное руководство, коммунистических аристократов: секретарей партии — принцев, инструкторов — дворян. В начале 60-х годов, раздраженная заморозком хрущевской оттепели (новый класс возлагал на нее огромные надежды), часть Новой Буржуазии открыто взбунтовалась и впервые заявила о себе на весь мир. Первые диссиденты — писатели Синявский и Солженицын, ученый Сахаров впервые осмелились зарычать на партийную аристократию. В лице вышеперечисленных и сотен других, менее известных своих представителей Новая Буржуазия призвала к переменам советского общества во имя всех его классов, на деле — для себя. Партийная аристократия нашла в себе силы подавить бунт интеллектуалов в 60-е годы. Однако урока из этого первого бунта нового класса она не извлекла. Вместо того чтобы разумно поделиться с Новой Буржуазией властью, продолжала третировать целый могучий класс как слуг. (Впрочем, раздел власти не спас бы аристократию. НБ стремится ко всей власти.)
