Дарья Асламова - В любви, как на войне
Я пролежала под капельницей двенадцать часов и большую часть времени дремала. Я впала в то блаженное состояние, которое наступает вслед за счастливой развязкой, – я в больнице, среди людей, значит, не умру. Но в полночь проснулась от страшных, душераздирающих криков, заставивших меня дрожать. Моя соседка мирно посапывала во сне. Я слышала, как в коридоре гремят каталки, кто-то яростно матерится, слышала низкий звериный непрекращающийся вопль из соседней палаты: "Сестра! Сестра!" – так кричат раненые на поле боя. Спросонья мне показалось, что я лежу в прифронтовом госпитале. Ночь в отделении токсикологии – самое горячее время. Сюда привозят наркоманов со всей Москвы.
Любопытство победило страх. Я вытащила склянку капельницы из закрепителя и, высоко держа ее над головой, чтобы лекарство продолжало капать, спустилась с кровати и пошла в коридор. Там мне открылась кошмарная картина. Двери некоторых палат были открыты, и под ярким светом электрических ламп я увидела голые, летаргически-недвижные, мужские и женские тела, привязанные к кроватям и каталкам. Некоторые стонали, одна девушка лежала совершенно тихо, с отсутствующим взглядом, – она была жива, дышала, но от происходящего так же далека, как если бы находилась, скажем, в Исландии. Молоденькие медсестры переворачивали здоровенных мужиков на койках, как блинчики на сковородках, – мерили им давление, делали уколы, ставили капельницы.
В четыре утра к нам в палату поступила новая соседка – сумасшедшая, всклокоченная девица, похожая на молодую опасную ведьму. Ее привязали к кровати и поставили капельницу. Она болтала без умолку, не в силах остановиться.
"Доктор, – вдрУг заявила она, – хочу вам пожаловаться. Кто-то здесь ударил меня по щеке". – "Так я же тебя и ударил, – нцчуть не смущаясь, пояснил врач. – Ты хоть помнишь, что ты тут творила? Тебя еле связали". – "Но кто-то щипал меня за грудь", – кокетливо сказала девица. "Я тебя щипал. Грудь – самое чувствительное место, всегда можно проверить болевой синдром". – "Зря вы меня привязываете, доктор. Я все равно развяжусь", – заметила она.
Как сказала, так и сделала. "Я же говорила, – объявила она с мрачным торжеством проснувшейся Лене и мне, – я всегда развязываюсь". Мы смотрели на нее с опаской – она вполне могла стать украшением сумасшедшего дома.
"У тебя сейчас кровь пойдет, – сказала мне вдруг Лена. – Когда лекарство в склянке заканчивается, кровь под давлением поднимается по трубочке. Хочешь, я тебе катетер выдерну? Я тут за пять дней научилась". – "Не надо, – отказалась я.
– Лучше позову медсестру".
Медсестру я нашла в соседней палате у кровати мужика-зомби, которому она вводила шприц в вену. "У меня кровь течет", – объяснила я ей. Она подняла на меня милое, бесконечно-усталое лицо и тихо сказала: "Ложитесь. Зачем вы встали? Я скоро к вам приду. Видите, что тут творится?" Я вернулась в палату, легла на кровать и стала наблюдать, как кровь алой струйкой карабкается вверх и наполняет баночку, словно бокал красным вином.
Память вернулась ко мне ранним утром, когда за окном начал дымиться мокрый серый рассвет. Я Увидела все в резком свете: светлая "Волга", мужчина за рулем, пиво, одноразовый стаканчик, четве-Ро кавказцев. При мысли, чем все это могло закончиться, меня прошиб холодный пот. Работает четкая схема: машина, подбирающая ночью одиноких подвыпивших людей, разговорчивый и неприметный водитель, располагающий к себе, заранее подготовленная адская смесь, остановка в определенном месте, где уже ждут сообщники. Десять-пятнадцать минут – и готово дело: жертва отключается на много часов. Но с какой целью? Ограбление? Маловероятно. На мне не было ни золота, ни бриллиантов, только дешевые часики на руке да короткое платье, в сумочке – не больше четырехсот рублей. Я могу понять, когда выхватывают сумку из рук в метро или вытаскивают кошелек, но чтобы так серьезно поставить дело с отравлением, надо как минимум пасти определенную богатую жертву, не полагаясь на случайность.
Изнасилование? Вряд ли. Маньяки работают поодиночке, но не впятером. Похищение?
Похоже на правду. Люди просто исчезают из обращения, а после начинается торг с родственниками.
Почему это случилось именно со мной? Так бывает с людьми, неразборчивыми в знакомствах, много пьющими, легкомысленными и не думающими о последствиях, живущими с детской верой, что никто не захочет причинить им ничего дурного. Так может быть с каждым, кто, выходя ночью из гостей, выпил лишнего и в минуту внезапного умопомрачения попался в ловушку. Я не первая и не последняя на этом страшном конвейере. Мне просто повезло. А кому-то нет.
СЬЕРРА-ЛЕОНЕ
В Сенегале в аэропорту Дакара из нашего самолета пропало пять транзитных пассажиров. На объявления по радио никто не откликался. Гонцы, посланные на поиски, вернулись ни с чем. Пять человек как сквозь землю провалились.
"Бомба! – решил экипаж. – Они оставили бомбу в багажном отделении и скрылись!" Стюардессы запретили всем курить. Весь багаж разгрузили и велели пассажирам опознать его. Было чересчур жарко и влажно, чтобы возражать. Пассажиры, выпившие немало водки за несколько часов полета, под палящим солнцем искали свои чемоданы, трезвели и потели так, словно это было целью их жизни. В этом климате трезвеешь быстро: алкоголь потом выступает под мышками, каплями стекает со лба.
Лишних вещей не оказалось, зато у одного пассажира пропал чемодан. Потерпевший поднял крик и заявил, что никуда дальше не полетит, пока не найдут его чемодан.
Во время разборки явились пять пропавших пассажиров – черные, невозмутимые, Равнодушные к поднятой панике. Они так и не смогли толком объяснить, где же они были. Багаж стали перетряхивать вторично – на этот раз на предмет поиска исчезнувшего чемодана.
Весь этот театр абсурда длился четыре часа. Пассажиры развлекались, пили водку, травили байки. Один из них с нежностью вспоминал ослика в популярном сенегальском баре. Ослика научили пить пиво и курить сигары. Завсегдатаи бара считали за честь поднести ему кружку.
Бедная скотина допилась до цирроза печени и в буквальном смысле отбросила копыта.
Я сидела как на иголках и молчала. Потом не выдержала:
– Черт! У меня транзитный рейс. Я же опоздаю!
– А куда вы летите? – спросил сосед справа, украинский бизнесмен. ¦ 1 – В Сьерра-Леоне.
– О-о! – оживился он. – Хорошая страна! Мы там три дня сидели в тюрьме. Года полтора назад туда приплыл украинский крабль, полный оружия, разгрузился и исчез. Стали хватать всех приезжих с украинскими паспортами. Нас взяли прямо в аэропорту.
– Как же вы вышли из тюрьмы?
– У нас было письмо к члену местного парламента. Он пришел к нам через три дня, босиком, но в шляпе. Чудесный парень. Нас сразу выпустили. Мы ему потом помогли купить костюм, – он собирался в Европу.
Я нервно засмеялась.
"У вас неправильный подход к жизни, -*• поучал меня сосед слева. – Вы в Африке.
Расслабьтесь и получайте удовольствие. Правило первое: в Африке возможно все, даже невозможное. Правило второе: предоставьте все случаю и откликайтесь на события, только если это будет необходимо. И еще: Африка либо нравится сразу, либо не нравится никогда".
Сьерра-Леоне понравилась мне сразу и бесповоротно. Прелестное местечко, если не напрягаться. В аэропорту Фритауна таможенник жалобно просил проверить мой чемодан. Ему не дали. Хотя (клянусь!) ничего запретного в моем багаже не было. Таможенник даже попытался взяться за ручку чемодана белой леди, но ему внушительно сказали: "Друг! Наши веши через таможню не ходят!" Сьерра-Леоне – маленькая нервозная страна, которую уже десять лет сотрясают военные перевороты, революции, войны и политические дрязги. В свое время ее приручили англичане, но в 1968 году после очередного военного переворота англичане ушли, оставив после себя прекрасную железную дорогу. Рельсы быстренько разобрали и продали как металл. (В срочном порядке понадобились деньги.) Теперь в Сьерра-Леоне нет железной дороги. Зато вдоволь оружия, смутьянов, авантюристов и мошенников, желающих ловить рыбку в мутной воде. Каждый делает бизнес как может. Даже солидные организации прокалываются на сомнительных сделках. В свое время Красный Крест здесь заподозрили в контрабанде оружия, а "Врачи без границ" совсем недавно попались на перевозке наркотиков. В порядке здесь никто не заинтересован. В стране, куда иностранцы могут ввозить валюту в любых количествах, не объясняя ее происхождения, закон – это излишество. Как говорят белые: "Большой беспорядок, как сейчас, нам не нужен, а вот маленький беспорядок всех устроит".
В этой самой бедной в мире стране – богатые Россыпи алмазов, золотые рудники, платина, бокситы, рутил, за которым охотятся американцы. Собственно говоря, алмазы – главная причина десятилетней войны. Местные главари дерутся из-за них, Как мальчишки из-за найденного медяка. Алмазы – ловушка сатаны, так говорят священники (редкий случай, когда церковь не ошибается). На сегодняшний день карты легли таким образом, – во Фритауне, столице СьерраЛеоне, гордо восседает официальное правительство, возглавляемое законно избранным президентом и поддерживаемое силами ООН. А большая часть страны, где находятся алмазные залежи, занята бандитами, ре-белами, как их здесь называют.
