Виктор Зорза - Путь к смерти. Жить до конца
— Это не значит, что я всю жизнь жил во лжи. Просто я не признавался даже самому себе. А вот теперь признался — благодаря тебе, Джейн. — Он взглянул ей в глаза.
Она ответила взглядом, в котором был вопрос: это именно то, что ты хотел сказать? Потом улыбнулась, довольная. Она выполнила свою задачу, теперь можно отдохнуть. И задремала, а Виктор продолжал думать об их разговоре. Дочь доказала ему то, в чем он сам никогда бы себе не признался: что он очень боится смерти, и, пока он боялся за свою жизнь, он боялся и за ее жизнь. Но Джейн сможет спокойно думать о своей смерти, если он будет так же спокоен. Наконец-то он не страшится ничего, потому что взглянул правде в глаза.
Глава 12
На следующий день в вестибюле хосписа Розмари встретила хорошо одетую женщину, видимо, общественницу, которая сообщила, что через несколько минут начнется богослужение.
— Кое-кто из родственников будет присутствовать вместе с больными, — добавила она. — А вы не хотите присоединиться?
— Нет, большое спасибо, — ответила Розмари вежливо.
Когда она рассказала дочери об этом, та скорчила гримасу.
— Как раз то мероприятие, которое я с удовольствием пропущу.
Медсестра Дороти, которая в этот момент умывала Джейн, спросила:
— Как, Джейн, разве вы не верите в бога?
— Нет, не верю. Я атеистка.
— Я тоже, — выпалила Дороти. — Как хорошо, что вы обо этом говорите откровенно. У нас тут был пациент, который чувствовал себя страшно виноватым. Так удивился, когда я ему сказала, что я — тоже неверующая. По-моему, это его успокоило.
— Зачем так сокрушаться? Я просто пришла к выводу, что бога нет, — сказала Джейн.
— И вам не важно, если об этом узнают?
— Я говорю об этом только хорошо знакомым людям. Многих шокирует атеизм, а другие считают его страшным злом.
Дороти улыбнулась:
— Мой муж говорит, что это наглость — хвастать тем, что ты безбожник. По-моему, тут нужно быть честным. И детей мы так воспитываем: пусть сами решают, когда вырастут.
—Мои родители поступили так же. — Джейн закрыла глаза, словно устала от разговора, но позже вернулась к этой теме, когда рядом сидела мать.
— Не могу поверить в какую-то форму загробной жизни, как ни стараюсь. Вот так же я когда-то старалась поверить в бога.
—Я лично верю в некую цикличность, — ответила Розмари. — Ничего не тратится зря, по крайней мере в материальном мире. Я думаю, что «духовная» часть человека тоже не разрушается, а нарождается снова, но в какой-то другой форме. В этом случае тоже ничего не пропадает.
— А я считаю, что вообще ничего нет.
—Просто пустота? — спросила Розмари. Она подумала, что трудно размышлять об абсолютной пустоте.
— Ничего нет, — голос Джейн был лишен всяких чувств.
— Я думаю, что когда веришь, как-то удобнее жить, — сказала мать. — Видимо, вера придает многим людям силу.
— Я тоже так думаю, — спокойно согласилась Джейн. — И завидую людям, у которых есть твердая вера. Это прекрасно — думать, что у тебя есть поддержка и что есть хороший, верный план жизни, которому нужно следовать.
— С другой стороны, — сказала Розмари, — гораздо легче переносить происходящее, — мне, например, — если считаешь, что это происходит само по себе, а не управляется откуда-то с небес. Не думаю, что тут замешан какой-то умысел: несчастья сваливаются на нас сами по себе, а не в наказание за то, что мы плохо себя вели или, скажем, редко или неискренне молились.
— Да, — согласилась Джейн, — разве не ужасно было бы сознавать, что есть всесильный бог, который так все устраивает, что только отдельным людям хорошо? Страшно подумать, что ты получил награду лишь потому, что постоянно вымаливал ее и вел себя «согласно протоколу». — Она улыбнулась. — Помнишь те дни, в начале моей болезни, когда мне было так плохо? Сколько людей говорили, что молятся за меня. Гораздо больше, чем я могла ожидать. — Она улыбнулась еще шире и даже позволила себе шутку: — Иногда мне казалось, что мне не делается лучше именно потому, что все эти люди за меня просят.
Розмари рассмеялась.
— Да, представляю, как бог говорит в ответ на все их молитвы: нет, ни в коем случае, только не ей. Какой мстительный, мелочный Всевышний.
— Конечно, нельзя ручаться, но я почти уверена, что там ничего нет, — повторила Джейн.
Виктор вошел как раз, когда она это произнесла, и подумал: «А не пошатнулся ли ее атеизм? Не считает ли дочь, что настало время как-то застраховаться?»
Он вспомнил, как в детстве Джейн свято верила, что религия будет смыслом ее жизни. Ей было лет десять тогда. Она читала об Иисусе все, что попадалось под руку. Дома таких книг было немного, и она приносила их из школы. Молилась искренне и подолгу, посещала кружок в местной протестантской церкви, где рассказывали о христианстве. Она слушала, задавала вопросы, и, судя по всему, ответы ее вполне удовлетворяли. Джейн захотела, чтобы ее крестили. И вдруг, всего за несколько дней до торжественного обряда, объявила, что она передумала. Родители убеждали, что она должна сдержать слово и хотя бы креститься — было слишком поздно отменять церемонию. Они не спрашивали, что случилось. «Кризис веры» казался невозможным в десятилетнем возрасте. Но главное было — научить ее выполнять обязательства. Джейн отчаянно сопротивлялась, но родители проявили твердость.
В то утро, когда ее должны были крестить, Джейн была молчалива и угрюма. Она проделала в церкви все, что требовалось, и вернулась домой. С тех пор она не посетила ни одной службы. Родители часто думали с чувством вины: не их ли настойчивость отвратила дочь от веры раз и навсегда?
Виктор колебался. Вдруг дочь сейчас решила вернуться к той, детской вере? Лично ему было безразлично, есть ли бог на небе: важно было помочь Джейн найти его, если она этого хотела. Отец решил не говорить с ней об этом напрямую. Лучше напомнить ей то, что было в детстве, может быть «пройти» это вместе с ней.
— Нам с тобой удалось разобраться в наших прежних разногласиях, — начал он, — однако был у нас спор, в котором я вел себя отвратительно.
— Ну вот, теперь ты будешь говорить о своей вине, — ответила дочь с ухмылкой, — для того, чтобы я почувствовала себя виноватой. Нарушаешь правила игры! Твои разговоры должны меня успокаивать.
— А тебя успокоит рассказ о том, что я сожалею о содеянном тогда, когда тебе было десять лет?
— Возможно…
Он напомнил дочери о драме, разыгравшейся по поводу ее крещения. Но больше всего внимания уделил тому, как искренне она верила в самом начале, какую радость находила в этой вере.
— Когда я был мальчиком, — продолжал отец, — я дал себе слово, что, если у меня будут дети, я буду обращаться с ними лучше, чем мои родители. Они меня не понимали. Я поклялся, что буду совсем не таким, как все взрослые.
— Клянутся все дети, пап.
— Как, и ты тоже?
— Конечно, много раз.
— Что же, мы так плохо с тобой обращались?
— Не выпытывай.
— Крещение — один из этих случаев?
— Я не помню, — быстро ответила Джейн. Ее тон и выражение лица подтвердили, что тема ей неприятна.
В другой раз Виктор попробовал подойти с другой стороны, вспоминая, как он примерно в том же возрасте перестал верить. Сначала он усомнился в существовании бога, а потом бросил ему вызов: «Если ты есть, ты меня накажешь за эти грешные мысли». Когда никакого наказания не последовало, он провозгласил себя атеистом. «Что было довольно детским поступком с моей стороны», — признал он.
Ну, это не единственный случай, ответила дочь, явно оживляясь. Ее бабушка, мать Розмари, умершая, когда Джейн было семнадцать лет, решила проверить, действительно ли существует этот всесильный и страшный бог. Она встала посреди огромного поля и сказала: «Черт тебя побери», сначала шепотом, потому что ей говорили, что бог все видит и слышит и накажет за любой грех. И вот стоит она и ждет, что ее поразит громом. Никакого грома. Еще раз сказала: «Черт тебя побери», на сей раз громче — на случай, если бог отвлекся на другие дела и не расслышал. Опять ничего. Это ее окончательно убедило, что никакого бога нет.
Это была лазейка, которой Виктор воспользовался.
— Однако бабушка производила впечатление верующей.
— Она священников не очень жаловала.
— Ну и хорошо. Она не настаивала на том, чтобы мы с твоей матерью венчались в церкви, вот мой еврейский бог и не обиделся.
— Да, у бабушки была как бы своя собственная вера, исключающая церковь и священников. Она верила в Библию, но скорее в ее заветы, чем в сюжет.
— Мне кажется, вера ее успокаивала. Это со многими происходит.
— Со мной было бы то же, если бы я могла верить.
Виктор вел разговор в том же русле.
— Но я не вижу особой разницы между твоим образом жизни, этикой и тем, чему в этом смысле учит христианство. В каком-то смысле ты очень религиозный человек, Джейн. Не так уж ты отличаешься от бабушки, которая вернулась к вере своей юности. И это делают многие.
