Желтый ценник - Шавалиева Сания
– Ты что такое говоришь?! – Ася испуганно стала оглядываться – как бы кто не услышал диких слов матери.
Но все спали, всем было не до них.
– Обещай мне.
– Мам, – застонала Ася.
– Не сделаешь, прокляну!
Ася забыла про этот разговор, пока однажды с матерью не случилась та же беда. Мать лежала и взглядом требовала помощи, а Ася не могла. Она не могла выполнить ее просьбу, она не могла этого сделать, она не могла об этом даже подумать…
– Так и не скажешь? – все-таки не удержался Руслан.
– Сагадат апа сказала, что через три дня приснится мать и выдаст мне тайну, – сказала Ася делано игриво. Вроде не обманула, но и всей правды не сказала. И пусть будет так. Ася стала быстро собираться.
Глава 2
Дым пожара
Ася встала, распахнула шторы, балконную дверь, впустила в комнату утренний воздух. Было пять часов утра. Неужели прошел всего один день с тех пор, как она справляла поминки по матери, всего один день с тех пор, как они поехали по ночному городу к бабе Вере и там же оставили Сагадат апу. Один день, но как все изменилось – исчез, растаял прежний мир и вместо него возник новый, холодный и бесцветный.
Пока занимались похоронами, узнали главную городскую новость – горел завод двигателей.
Через открытую дверь пошел запах гари и дыма. Дым показался мутным чудищем, которое, улыбаясь и гримасничая, стало заполнять комнату. Из него послышались голоса беседующих людей, они что-то говорили, спрашивали, отвечали, снова и снова сплетая магическую ткань слов. Дым обживал комнату обрывками фраз «пожар… пожарные… уволили… погибли…», наполнял шумом автомобилей. Конечно же, это были отголоски улицы, но сегодня Асино восприятие переваливало за грань действительности.
Вчера она целый день толкалась среди людей. Бесконечно отвечала на вопросы. Отвечала коротко: «никто», «знакомые», «вот документы: паспорта, свидетельства о смерти». Часто ошибалась с отчествами, датами рождения, на укоры служащих злилась, нервно и коротко предлагала взять заботы на себя. Руслан успокаивал и одновременно переживал сам, потому что денег не хватало. Приходилось звонить знакомым, мотаться по друзьям за помощью.
Во всей этой суматохе часто встречались знакомые люди, с которыми давно не виделись. Чуть ли не все жители вышли на улицу, чтобы поговорить, пережить, переосмыслить городское событие. Атмосфера в городе была непривычно напряженная, ведь завод тем или иным образом касался каждого горожанина.
Руслан с Асей, занятые похоронами, держались в стороне от уличной суеты, они словно запретили себе даже думать об этом. Поскольку Ася работала на заводе инженером-технологом, а Руслан выполнял заказы по изготовлению оборудования для завода, этот пожар являлся для них катастрофой.
Балконная дверь с трудом закрылась, Ася задернула шторы, словно отгородилась от проблемного мира. Руслан стоял в дверях, пытаясь полотенцем высушить волосы. Ему недавно исполнилось тридцать шесть, он был на год младше Аси, выше ее на полголовы и в полтора раза шире в плечах. У него были черные волосы с намечающейся лысиной и серые глаза, такие же, как у отца. Ася внешностью тоже пошла в отца: пухлые губы, бесцветные брови, а глаза – голубые. И может быть, именно эти голубые глаза и свели Руслана с ума, он стал за ней ухаживать, все быстро закрутилось и понеслось.
Ссора на кухне завязалась исподволь: сперва ничто не предвещало скандала – напротив, общая тема пожара могла вызвать перемирие между соседями. Но когда соседка зашла на кухню, она без приветствия сразу обрушила поток брани на администрацию завода и заодно на правительство. Руслан поддержал тему, и это распалило соседку еще больше. Она осыпала колкостями всех людей мира и в запале отпустила шуточку в адрес Аси. Ася оскорбилась и ушла в комнату, неся чашку, как вымпел спокойствия.
Тогда увесистая гроздь упреков понеслась ей вслед. Соседка вдогонку гоготала гусыней, как крыльями, гремела крышками кастрюль. Ася включила телевизор – с экрана пялилась полуголая девица, а Ася не могла освободить указательный палец, застрявший в ручке чашки.
– Твоя жена маймыл… бродячая маймылиха… – прорывались сквозь телевизионную музыку оскорбления соседки.
Ася прикрыла дверь. Воздух, которым приходилось дышать, был едким, переполненным угарным газом и запахом сажи. Он был конденсатом тревоги и страха перед будущим. От нападок соседки Ася убегала в комнату пытаясь спастись за тонкой дверью. Она напрягала все силы, чтобы не сорваться и не нагрубить в ответ. «Чуть потерпи», – уговаривала она себя и трепетала от ожидания избавления. Но избавление затягивалось, обещанная трехкомнатная квартира витала где-то в облаках и никак не хотела материализовываться.
Ася сидела на переднем сиденье и приходила в себя. В окне машины она видела бледное, светлеющее небо, опоясанное длинным, стелющимся параллельно земле черным шарфом, который зарождался над корпусом завода и уволакивался ветром через весь город за реку к горизонту. Завод двигателей по правую руку, сзади него – автосборочный. Вдоль всей дороги по обочинам – разные машины: пожарные, легковые, грузовики. В небе медленно скользит вертолет. На капоте пожарной машины двое пожарных едят кашу из котелка. Белый клуб дыма, прозрачный и исчезающий, летит по направлению к ним. Долететь не успевает, переходит в другое измерение и достигает обедающих только последним своим следом, свивается в еле видный астральный круг.
Ася не понимает, почему вокруг такое бездействие. Они должны тушить, бегать, переживать. Они все должны что-то делать! А они наблюдают за умирающим заводом, как посетители, стоящие перед картиной в музее.
Руслан останавливается перед пожарной машиной, долго разговаривает с пожарными.
– Бесполезно, – вернувшись, докладывает он Асе. – Горят подвалы.
Корпус завода стоит посреди поля. Его построили чуть больше двадцати лет назад. Ася для себя делила его на три уровня. Первый находился под землей. Рабочие называли его подземкой или подвалом. На втором располагались цеха по изготовлению и сборке двигателей, и еще оставался третий уровень – под крышей. Он жил своей особой жизнью: переполненный воздуховодами, металлическими перекрытиями, подвесными конвейерами. Завод напоминал грандиозный металлический муравейник, который с тихим шуршанием и лязгом перетаскивал заготовки, комплекты, полукомплекты по неведомым адресам. Строили завод всей страной, с большим усердием, самоотверженностью и бережностью, как в старину строили храмы.
Сейчас все это тихо умирало, и смотреть на это было невыносимо. Обширные подвалы могли прогорать неделями, на глубине девяти метров находились тоннели со стружкой, маслом и смазочной охлаждающей жидкостью. Открытого огня не было видно, завод тлел, как огромная раскаленная сковородка с маслом. С большим выбросом дыма горели утеплители. Дым поднимался, постепенно копился, перекрашивался в черное-синее-желтое и, повинуясь направлению ветра, мрачной рекой уплывал в соседние города и деревни и заполнял их узкие улочки и дома.
Далеко в корпусе раздался небольшой хлопок, через секунду из-под крыши повалил клуб черного дыма, быстро смешался с остальным.
– Похоже, станок бомбануло, – вздыхает Руслан.
– Поехали отсюда, – Ася старается не плакать.
Дорогу впереди перегородили, пришлось разворачиваться по траве и протискиваться по обочине между посадок.
Дороги, крыши, заборы – все кругом потускнело от безликой копоти и сажи. Елки и тополя покрылись грязной, серой, пятнистой зеленью, при ветре с них осыпалась черная пыль.
Руслан всю дорогу молчал. Наверное, и он понимал, что их дела плохи. Завтра понедельник, и завтра будет решающий день. Начитанность и образованность Руслана не позволяли ему верить в чудеса.
Он унаследовал от отца редкостную привычку – каждую свободную минуту уделять чтению. Чтение было его страстью. Он проводил за ним все свободное время, погружаясь и проглатывая шестисотстраничные «кирпичи» за пару дней.
